Наваждение

— Не знаю, наверное, не хотела тебя пугать.

— Но я бы не испугался, я уже взрослый.

— Спроси маму сам, может еще что-нибудь вспомнит, — улыбнулась Ирина.

— Выходит, я тоже частично армянин?

— Выходит так.

Мы еще немного поболтали и легли спать. Ночью мне снились кошмарные сны, навеянные услышанной историей.

Со временем у нас Ириной появилась своя вечерняя церемония. Каждый вечер она делала ванночки для своих ножек, наливала горячей воды в тазик, добавляла туда настой какой-то травы и парила в этом составе свои ступни.

— Ноги за день устают, — объясняла она мне, — да и для кожи полезно.

Действительно, кожа на ступнях у неё была нежная, розового цвета. Потом она укладывала меня спать и перед сном почти всегда массировала мне спину. Мне было так приятно, что я почти сразу засыпал.

— Ира, давай я тебе тоже сделаю массаж, — как-то раз предложил я.

Мне искренние хотелось сделать приятно своему любимому человеку.

— Давай, попробуем, — ответила она и легла рядом.

Я присел на колени и стал массировать ей спинку. Получалось вроде неплохо, тонкая ткань ночнушки не мешала мне проминать мышцы шеи и спины.

— Тебе очень тяжело? — спросила Ирина.

— Нет, совсем не трудно.

— Можно тебя попросить помять мне не спину, а ноги?

— Конечно, помну.

— Мне так будет гораздо приятней, ноги сильно устают, ведь я на работе постоянно двигаюсь, да еще на каблуках.

Я пристроился с краю кровати и положил ножки Ирины себе на колени. Она продолжала лежать на животе, а я стал по очереди разминать ступни её ножек. Это оказалось совсем несложно. Мы продолжали болтать, а я делал свою работу. Ирина охала от удовольствия, что подтверждало качество моих стараний. Так появилась наша традиция массажа друг друга. Только впоследствии я массировал её ножки сразу после ванночек. Тогда кожа была совсем распаренной и нежной. Покончив с ванночками, Ирина ложилась на спину на диван, а я садился сбоку и клал ножки на свои колени, так было удобней. А потом, когда я заканчивал, я ложился в кровать и она мяла мою спину. Ничего подобного у меня дома не было. Мы никогда и никому не рассказывали об этой нашей традиции. Вроде ничего такого мы и не делали, но видимо оба понимали, что это никого кроме нас не касается.

А потом произошло событие, которое и изменило мою жизнь и в целом восприятие противоположного пола. Конечно же, я уже видал письки девчонок — моих сверстниц. Но никакого особого восторга они у меня не вызывали, нежные, гладеньки щелочки. Одним словом было скорее любопытно, но никак не захватывающе.

Как-то летом, в один из выходных дней, я по обыкновению был у Ирины и ближе к вечеру отправился погулять во двор. Мы там чем-то занимались, уже не помню чем конкретно, слонялись без дела. И вот когда вся ребятня вышла гулять, кто-то предложил играть в прятки, что и было поддержано единогласно. Мы стали играть и постепенно увлеклись этим процессом. Все носились, не замечая ничего вокруг. В очередной заход я убежал подальше и спрятался между гаражами. Их было несколько рядов, и находились они на значительном удалении, так что я рассчитывал, что найдут меня не скоро. Сознавая свое превосходство, я затаился в укрытии. Мое сознание было полностью поглощено игрой, и все мои инстинкты стали подчинены только одной цели — не быть обнаруженным раньше времени. Вдруг неожиданно для себя я ощутил чье-то вторжение в мое пространство. Я резко обернулся и увидел, как какая-то пыхтящая женщина влетела в пространство между гаражами, то есть моё укрытие, остановилась метрах в трех от меня, подняла подол платья и, удерживая его подбородком, стянула с себя трусы, которые свернулись рулончиком и замерли в районе её колен. Женщина была по моим ощущениям 30—40 лет, худенькая с длинными рыжими волосами. Она встала в странную позу, на прямых, но чуть согнутых в коленях ногах, наклонивши туловище вперед, слегка оттопырила попу. Как только она приняла такое положение, я сразу услышал шипящий свист вылетающей жидкости.

— Еле успела, — сообщила она глядя на меня, — чуть не описалась.

Я остолбенело смотрел на нее не отрывая глаз. Мне было интересно, что это такое пушистое виднеется у нее между ног и как она в такой позе умудряется писать. Последнее совсем не укладывалось в шаблоны моего сознания.

— Она что, писает попой? — вертелся вопрос в моей голове, — да нет, такого не бывает.

Женщина заметила мой интерес, но нисколько не смутилась, а напротив, изменила положение своего тела. Она села на корточки, и я уже отчетливо видел, как немного ослабевшая струя бьёт откуда-то из раскрывшейся раковины, которая вокруг обрамлена темными волосами.

— Никогда не видел, как писает женщина? — обыденно спросила незнакомка.

— Нет, — еле выдавил из себя я.

— Ладно, посмотри, — улыбнулась она.

Я продолжал стоять как вкопанный и наблюдать за происходящим. Женщина, видимо решив обеспечить мне лучший обзор, опустила свою попку еще ниже и шире расставила ножки. Теперь я достаточно хорошо видел, как у её письки раскрыты какие-то крупные лепестки, а из розовой пещерки вылетает струйка мочи. Но еще меня удивило, что вокруг всего этого великолепия растет много густых темно-коричневых волос. Избавляясь от последних капель мочи, женщина стала сокращать мышцы своей письки, и я увидел как эти, не то лепестки, не то створки раковины, стали приподниматься, сходиться и расходиться. Такая трансформация снова удивила меня не на шутку. Женщина окончила сикать, потрясла попкой, и встала в полный рост. Она стояла передо мной со спущенными трусиками и задранным платьем, что давало возможность мне любоваться её естественной красотой. Она покопалась в своей сумочке и вынула салфетку. Снова немного присев, она промокнула свою письку, и выпрямилась. Дальше она неспешно расправила трусики и натянула их на себя, поправила платье и осмотрела себя со всех сторон.

— Ну, вот и все, — сообщила она, — я спасена.

Женщина улыбнулась мне и удалилась. А я так и продолжал стоять как истукан, переваривая пережитое. Меня трясло от психологического перевозбуждения, сердце бешено колотилось, и, казалось, что его стук слышно на другой стороне двора. Немного отойдя, на ватных ногах я поплелся домой. Мне уже не хотелось никаких игр, в сознание вонзилась увиденная картинка. Я отчетливо понимал, что стал свидетелем какой-то тайны, прикоснулся к ранее неведомому. Я почувствовал, что мне очень понравилось увиденное, и хочется увидеть ещё раз это творенье божье. Не осознавая причин, я буквально физически ощутил потребность испытать снова пережитые эмоции, это стало каким-то наваждением.

Ирина сразу заметила изменения в моем поведении.

— Что случилось? — взволновано спросила она, — тебя кто-то обидел?

— Нет, все хорошо, — ответил я, хотя до сих пор ощущал небывалое волнение.

— Почему ты не хочешь рассказать? — не унималась Ирина, — я ведь вижу, что тебя всего аж трясёт, ты не заболел?

— Да нет, все нормально, — оправдывался я, — ничего у меня не болит.

— Странно, ведь я тебя не ругаю никогда, — сказала она, — не хочешь рассказывать — не рассказывай. Мой руки и давай ужинать.

Мы поели и продолжили наш вечер за телевизором. А немного погодя, приступили к нашему ритуалу. Заняв привычное положение, я разминал стопы Ирины, а перед глазами стояла картина сегодняшнего приключения.

— Давай, рассказывай уже, — игриво сказала Ирина, — я же вижу, что что-то произошло. Обещаю не осуждать и не ругать тебя что бы не произошло.

— Мне стыдно тебе говорить об этом, — решился я заговорить, — только не уверен, что тебе нужно знать про это.

— Тогда точно рассказывай, — уже с интересом сказала она, — сумел заинтриговать, так не томи. Люблю истории, о которых всем не расскажешь.

Немного поколебавшись, я изложил, как все было. Ирина слушала меня, не перебивая.

— Действительно, необычная ситуация, — заключила она, — а что ...  Читать дальше →