Монастырские рассказы. Глава 6

Но после этого извержения я почувствовала большое облегчение, как и Аннет, получившая к этому времени столько ударов мужским органом, сколько нужно было, чтобы удовлетворить все ее страсти, и мы засобирались назад. Я заверила счастливые пары, что не выдам их тайну, а Робер высказал надежду, что когда-нибудь я найду достойного молодого джентльмена, который доставит мне такое же удовольствие. Но боюсь, госпожа настоятельница, что я рассказываю слишком длинную историю и утомляю вас и всех девушек, поэтому позвольте мне закончить.

Очень скоро после тех интересных событий, о которых я только что рассказала, отец отозвал меня домой. Когда Аннет выразила желание остаться и выйти замуж за Робера, я уговорила отца дать им немного денег, чтобы они могли приобрести небольшую ферму по соседству. И именно от Аннет, по случаю ее визита в Париж, я узнала об итогах всего того, чему стала свидетельницей в замке Флерѝ. По-видимому, у Марѝ хватило благоразумия припрятать свое, полученное вопреки ее природному желанию, жалованье, и хорошо, что она так сделала. — моя бабушка была так поглощена ожиданием того, что произведут чресла Сильвиана, что бедняжке приходилось ежедневно, а иногда дважды и трижды за день подвергаться похотливым атакам этого грязного животного. Но даже тут дьявольский умысел породил доброе дело, — Марѝ сказала Аннет, что если бы эта человекообразная обезьяна не была так довольна и ее задней дырочкой, и ее передней норкой, то он бы, как она считает, просто затрахал бы ее до смерти. Как бы то ни было, вскоре, к великой радости старой поборницы научного подхода, она забеременела.

И пока мадам пребывала в таком приподнятом настроении, Марѝ, по совету Аннет, которая догадывалась, чем все это кончится, и знала, какая страшная буря разразится, выпросила у старой дамы все деньги, а также забрала платья и другие подарки, которые смогла получить или выманить у нее. Когда же девушка разродилась от бремени, гнев и разочарование мадам де Флерѝ, разумеется, не имели границ. И почему? Потому что ребенок оказался не диковинкой, а прекрасным мальчиком, очень похожим на своего отца. Так что из дома Марѝ пришлось отправиться восвояси, но благодаря ее собственной предосторожности и советам Аннет, у нее оказалось больше денег и одежды, чем у любой крестьянской девушки, да и вообще у большинства фермеров в округе. Жан был уволен своей хозяйкой, женился на Марѝ, и уже как муж и жена они поступили на службу к Роберу в качестве помощников на ферме. Мадам де Флерѝ умерла, что же касается Сильвиана, то о нем мало что было слышно, хотя Аннет считала, что его куда-то отослали, чтобы больше никогда не видеть. Итак, вот и конец моей истории, и я искренне надеюсь, что не утомила вас своей длинной скучной повесть.

*****

Все мы поспешили заверить милую маленькую девочку, что это далеко не так, а аббатиса, в частности, заметила, что она очень удивлена, что такая невинная и неопытная девочка, как Луиза, стала свидетелем таких необыкновенных происшествий и рассказала такую интересную историю.

Затем она намекнула ей, что та может пригласить любую из оставшихся молодых леди внести свою лепту в общее веселье. Немного поразмыслив, Луиза выбрала Эмили, пояснив это тем, что, по ее мнению, Эмили скорее всего расскажет о том, что она чувствовала и переживала, тогда как Луиза могла рассказать только о том, что видела. На это Эмили со смехом согласилась, и начала свой рассказ следующим образом.

— Хотя после смерти отца моей матери досталось довольно приличное состояние, она отнюдь не была так богата, как это принято говорить, но все же любила, чтобы все у нее было в хорошем стиле — и дом, и мебель, и экипаж, и слуги.

Она очень строго следила за тем, чтобы все слуги, — мужчины и женщины, которые работали у нее, — были хороши собой и хорошо одеты. Она не возражала против того, чтобы платить высокую плату, и не обращала внимания на некоторую праздность или небрежность в работе, но внешность — это было все. Поэтому никто в доме не был особенно удивлен, когда мы узнали, что Пьер Морен, камер-конюх, глупый и некрасивый, хотя и достаточно честный человек, был уволен, а Альбер, который являлся старшим пажом и ее лакеем, получил повышение. После этого дворецкий и экономка моей матери получили указание присмотреть для дамы нового подходящего пажа.

Тогда же и появился молодой человек, которого очень рекомендовала экономка, сообщившая моей матери, что в его жилах течет благородная кровь. Более того, скорее всего экономка знала об этом все, так как впоследствии у меня появились веские основания считать его ее родным сыном. Как бы то ни было, юноша был принят и быстро стал большим любимцем моей матери, — уж слишком большим любимцем, как я могла бы подумать, если бы была чуть старше и опытнее. Он действительно был необычайно красив, и вскоре я сама начала испытывать к нему интерес.

Обязанности Виктóра — так его звали — заключались в том, чтобы находится в приемной в ожидании матушкиного звонка. Но так как он весь день находился на дежурстве, она никогда не брала его с собой вечером, когда собиралась на бал, в театр или на маскарад, — для этого у нее были постоянные каретные слуги. Что касается меня, то моя мать не считала меня еще достаточно взрослой для того, чтобы войти в общество, потому я была предоставлена самой себе, чтобы в ее отсутствие развлекать себя наилучшим образом. Хотя мастер Виктóр не имел никакого права слоняться по будуарам и вестибюлям во время отсутствия моей матери, он постоянно находился там, иногда под предлогом уборки и приведения в порядок вещей, а иногда притворяясь, будто присматривает за мной. Я думаю, что экономка одобряла его действия и обычно готовила для него роскошные шоколадные конфеты со сладостями, которые он приносил мне, чтобы скрыть свои низменные помыслы. Немного погодя, когда он осмелел, а я стала более фамильярной с ним, он стал рассказывать мне истории об окружающем нас мире, и далеко не всегда самого деликатного характера. Однажды, например, он рассказал мне случай о том, как в один из дней его мать обнаружила некоего молодого виконта, возлежащего на диване со своей сестрой, раскинувшейся под ним на подушках, при этом его член был глубоко погружен в ее зияющую киску.

Хотя я не совсем понимала эти истории, они не оставляли меня равнодушной. Молодой человек тогда показывал мне картинки, которые, хотя и не были абсолютно развратными, все же имели некую подобную направленность.

Однажды вечером, когда моя мать уехала на маскарад и не собиралась возвращаться до трех или четырех часов утра, мастер Виктóр устроил себе более чем обыкновенное развлечение. Он показывал мне много картинок и рассказывал множество забавных историй, и он — мне стыдно признаться в этом! — но он мне очень нравился. Когда он стал вытаскивать из карманов какие-то фотографии, на пол упало нечто похожее то ли на большую записную книжку, то ли на маленькое портфолио. Я схватила его и попыталась открыть, но он улыбнулся и сказал, что эта книжица не предназначена для того, чтобы ее открывали все подряд, что в ней есть тайны и тому подобное. Все это возбудило мое девичье любопытство, и я настояла на том, чтобы узнать и увидеть содержание книги.

— Что ж, хорошо! Эта книга представляет собой серию драматических сцен, разыгрывающихся между молодой леди и джентльменом, оставшихся наедине, — сообщил он. — Так сказать, любительские спектакли, без зрителей.

Я настояла на том, чтобы немедленно посмотреть фотографии. Он подчинился, сел рядом со мной на диван и стал показывать картинки одну за другой. Книга открывалась потайной пружинкой — любопытная и излишняя предосторожность, решила я поначалу, потому что в первых двух-трех картинках не было ничего предосудительного. Но затем я быстро изменила свое мнение. Я не могу перечислить все картинки одну за другой, но могу упомянуть, что на первой были изображены любовные отношения между молодой леди и джентльменом: они гуляли в саду, обняв друг друга за талию; он стоял на коленях ...