Легенда о Богине

переплетая голоса юных дев в длинную косу видений. Воин ощутил неимоверную усталость и едва прикрыл на миг глаза, как упал мертвецким сном. В тот же миг девы умолкли и возлегли подле, окутывая его своими нагими телами, прикрывая от черных мыслей и злобных духов.

Когда Арун пробудился, дев подле него уже не было. Воин ощущал неимоверную силу, энергия просто переполняла его, а еще он чувствовал просто животный голод.

Тут же появилась одна из сестер в темно-синей тунике, плотно облегающей нагое женское тело и принесла целую корзину со снедью. Воин жадно набросился на еду, запивая ее хмельным пряным соком. За пологом слышался шум, гомон, праздничная атмосфера. Били бубны, шаманы племен призывали духов.

Когда Арун завершил трапезу, сестры нанесли на его тело специальный раскрас, преимущественно в желтых, красных и коричневых тонах. На выходе его уже поджидал шаман Чху.

— Ты славно подготовился. Боги и духи на твоей стороне. А теперь ступай к Богине. Она призывает тебя.

7.

Смеркалось. Вокруг Богини горели костры и факелы. Люди торжественно наряженные и раскрашенные исполняли ритуальные танцы. У женщин всех племен были оголены их материнские груди, что допускалось только раз в году, в день урожая. В отдалении племена готовили еду и угощали всех.

Арун приблизился в Богине Амил. Она величаво восседала на берегу, немного раздвинув согнутые в коленях ноги, ступнями упирая их в песок. Люди украсили ее лодыжки и запястья венками из пестрых цветков. Венок побольше был у Богини на голове.

Амил прижимала к груди двух воинов, которые жадно пили из ее сосцов божественное молозиво. По красно-оранжево-желтому окрасу Арун понял, что это избранные воины из других племен.

Другие избранные воины танцевали танец на песке, там где восседала Амил, вблизи ее женского лона. Иногда то один, то другой воин подходил к священному женскому началуБогини, и касался ее откровенно-открытой плоти, терся о нее лицом и воинской дубинкой, ласкал руками, целовал. По лицу Богини было видно, что это приносит ей удовольствие.

Когда Богиня закончила вскармливать оставшихся воинов, он протянула обе руки к Аруну.

— Я ждала тебя!

Она усадила воина себе на грудь. Кончиком языка коснулась краешка его воинской дубинки. Ее дыхание обдувало воина теплым ветром.

Амил опустила воина к низу живота и нежно прижала его к своему лону. Воин ощутил жар и влагу, легкую вибрацию, исходящую от плоти.

— Когда ты вернешься в следующий раз, я соединюсь с тобой, и ты заполнишь меня. — Арун видел в глазах богини желание и страсть.

В полночь Шаман Чху увел избранных воинов и шаманов других племен вверх по берегу в небольшую лагуну. Там тоже горели факелы, и прямо на берегу был очерчен круг. Тут до участников обряда почти не доносились шумы праздника.

Избранным воинам завязали глаза. Сдернули с них повязки. Забрали у них копья. Нанесли на губы приторную зловонную смесь, от которой забился нос, слезились глаза под повязкой, но вмиг прояснился разум. Воинов уложили в круг, головами к центру в форме солнца и шаманы начали свой обряд.

8.

А около Богини тем временем кипел другой ритуал. Ритуал Единой жизни. По пять мужчин и пять женщин от каждого из 12 племен образовали вокруг Амил два круга. Все были обнажены, раззадорены танцами и легким питьем. Затвердевшие мужские дубинки подрагивали в нетерпении. Богиня хлопнула в ладоши и ритуал начался. Малый круг — женский, который был ближе к Амил, двигался в сторону восхода солнца. Внешний же круг образовывали мужчины, которые двигались в противоположную сторону, в сторону заката. Оба круга двигались в едином танце, под ритм барабанов и песен. Богиня вновь хлопнула в ладоши. Оба круга остановились, и каждый мужчина сплелся в танце любви с женщиной, напротив которой он встал, глубоко погружаясь в ее сосуд. Так племя Леса соединилось с племенем Ветра, племя Камня с племенем Тумана и так далее. Очередной хлопок Богини призвал пары разомкнуть объятия и вновь двинуться в танце, теперь уже в противоположные стороны. С каждым новым хлопком вереница останавливалась и мужчина соединялся с очередной женщиной, как и женщина, впускала в себя с каждым разом другого мужчину. Кто-то уже наполнял женщину своим семенем и сразу был готов сделать это вновь. И снова танец продолжался. Многие женщины сочились мужским соком, и им приходилось удерживать его в себе пальцами, чтоб не пролить на землю, пока очередной воин не погружался в нее, добавляя частицу своей жизни...

Ритуал завершился с первыми лучами солнца. Пары, утомленные танцами обессиленно падали на песок, но и тут продолжали движение своей страсти и любви.

Богиня так же легла на песок, отдавая всю себя людям. Каждый мог коснуться ее, прижаться, мог целовать и ласкать ее плоть, отдать ей свое семя... Каждый хотел коснуться Богини, принять в себя частичку ее, но и ей отдать себя, если не полностью, то самую лучшую свою часть.

Мужчины терлись телами о влажные женские губы Богини, заряжая тем самым мужскую силу себя и своих будящих поколений.

Женщины взбирались Богине на грудь, чтоб омыть свои женские тайны молозивом, сочащихся из набухших сосцов Амил, что придавало женщинам крепость материнства и жизнестойкость потомства.

К полудню люди покинули пляж, оставив Богиню под навесами из широких листьев и под надзором десятка охранников и двух шаманов.

9.

Арун лежал на мокром песке, ощущая голой кожей каждую песчинку этого берега. Плотная повязка не давала проникать в глаза ни отблескам костров, ни ярким звездам небес, но несмотря на это перед глазами возникали разноцветные всполохи, преобразуясь в какие-то образы... Губы уже онемели, и от них это ощущение распространялось по всему телу. Шея, грудь, руки... Арун перестал чувствовать себя, словно паря в небе. Отдалённый шум моря, монотонное пение шаманов и гул барабанов. Все затихало и удалялось, сжимаясь в крохотную белую точку.

А потом наступила боль. Сразу в каждой клетке его невесомого тела. До ушей донесся крик, и его собственный, и других избранных воинов. Когда боль стала невыносимой, Арун лишился чувств, падая в испепеляющий вулкан невиданных образов.

Воина пробудил назойливый луч солнца, пытающийся пробиться сквозь плотно сжатые веки. Раскрыв веки Арун долго всматривался в синеву бескрайнего неба, в парящих в небе птиц. Шум моря был тих а само море казалось теперь каким-то маленьким, не таким величественным. Переведя взгляд и глядя перед собой, Арун удивился. Шаман Чху вдруг стал таким крохотным, что целиком помещался у воин на груди, словно севший передохнуть воробей.

— Это не я стал маленьким. Это ты вырос, юноша, — голос шамана прозвучал издалека. — Обряд удался, духи были на нашей стороне. Теперь ты полубог. Поторопись, Богнина Амил ждет тебя. Тебе нужно наполнить ее силой и сопроводить в племя Богов и остаться там подле нее.

— А где другие избранные? — Арун старался говорить тихо, но голос его прогремел по всей округе.

— Они все в тебе. Ты в каждом из них. Вы все едины. Но твой образ преобладает. Такова воля богини. А сейчас ступай. Не медли. И прощай! Этот случай многому научил наши племена, на много поколений вперед. И все произошедшее мы будем передавать как легенду, перенося из поколения в поколение.

10.

Солнце закатывалось, когда Арун повстречал Амил, сидящую на берегу. Воин хотел привычно преклонить колени, но Богиня остановила его.

— Ты теперь, как и я. Ты не должен больше преклоняться передо мной. Подойди же ближе. Мне хочется ощутить тебя. Ощутить и снаружи и внутри. Восполни меня той силой, что передали тебе женщины племен. И я верну тебе ее вдвойне. Дай мне то семя, что передали тебе мужчины племен и я верну тебе его вдвойне. Дай мне то тепло, что вложили в тебя шаманы племен и я верну тебе вдвойне. Будь моим. И будь со мной.

Арун слился с Богиней Амил на песчаном берегу, погружаясь в глубины ее женской тайны и с каждым разом наполняя ее словно морской пеной, живительной силой людей.

Когда погасли все звезды, и забрезжил рассвет, полубог и Богиня, уставшие от любовных обрядов, но наполненные силой и энергией взявшись за руки вошли в пучину моря, пока оно не поглотило их полностью, раскрывая им врата в племя Богов.

С тех далеких пор все двенадцать племен живут в мире и любви. А во славу Богини Амил и Аруна раз в двенадцать лет только избранная дева — старшая дочь вождя проходит обряд жизни и любви.

Эпилог

Юная Касун-Амын, дочь вождя ожидала на мягком ложе. Она была нага, тело ее было раскрашено нежными голубыми, сиреневыми и белыми цветами. Глаза прикрывала повязка из тончайшей невесомой, но плотной ткани.

Вокруг девы безмолвно выстроились двенадцать избранных воинов. Каждый готов был отдать ей свое семя. Каждый готов был ее наполнить. Дубинка каждого подрагивала, налившись горячим железом.

Касун-Амын не показывала волнения, но оно бурлило в ее теле словно вулкан. Вновь и вновь она вспоминала легенду о Богине, и тогда ей становилось спокойнее. Все что она делает, делает во благо. Все ради Богини. Все ради племен.

За хижиной резко умолк монотонный стон барабанов. Полог в хижину закрылся. Затрепетали огоньки. Обряд начался!