/ Авторы / Maxime
«Кобель не вскочет», — Кристина самолично пробила уздечку Дмитрию Владимировичу.
«Чтобы не совал свой хер куда не следует».
Толстая иголка прошла в месте глубокого сердцевидного желобка под пухлой лиловой головкой, которая смешно поморщилась, когда член опал. — А-а, — крякнул Дмитрий Владимирович и скривился. Боль компенсировалась нежными поцелуями. Кристина вытянула губы в сердечко, нашла кончиком языка мочевой канал, спустилась по толстому стволу, обхватывая его губами. — ...
Читать дальше →
«Чтобы не совал свой хер куда не следует».
Толстая иголка прошла в месте глубокого сердцевидного желобка под пухлой лиловой головкой, которая смешно поморщилась, когда член опал. — А-а, — крякнул Дмитрий Владимирович и скривился. Боль компенсировалась нежными поцелуями. Кристина вытянула губы в сердечко, нашла кончиком языка мочевой канал, спустилась по толстому стволу, обхватывая его губами. — ...
Читать дальше →
Светлана Михайловна жила одна в трёхкомнатной квартире. Сыновья разъехались по заграницам, с бывшим мужем Николаем тянулась кровопролитная десятилетняя война. Как началась тогда феодальная междоусобица на почве ревности, так и тянулась все эти годы. Николай наездами из Москвы проверял, хорошо ли заперта дверь в комнату, определённую ему через суд, не пропало ли чего на положенной жилплощади. Светлана давно бы разменяла квартиру и разъехалась с бывшим мужем, если бы не страх быть...
Читать дальше →
Читать дальше →
Энжи вернула пятьдесят долларов за секс. Вывернула сумочку, вытряхнула сотни долларов, собранные по офисам, сопроводив словами: — Вот, возьми. Это всё, что у меня есть. Я потом ещё принесу.
На губах большой девочки застыла виноватая улыбка, испуганный взгляд ищет одобрения. — Энжи, ты в порядке? — пристально изучаю сытое затраханное выражение лица. Не похоже, чтобы мозг повредился. — Я думаю, Павел Валерьевич не сильно обрадуется, когда узнает. — Павел Валерьевич... — она...
Читать дальше →
На губах большой девочки застыла виноватая улыбка, испуганный взгляд ищет одобрения. — Энжи, ты в порядке? — пристально изучаю сытое затраханное выражение лица. Не похоже, чтобы мозг повредился. — Я думаю, Павел Валерьевич не сильно обрадуется, когда узнает. — Павел Валерьевич... — она...
Читать дальше →
Марина пукнула в гостях, сделала это неприлично громко, протяжно. Дождалась, пока тишина установится между подачей блюд, вилки перестали стучать по тарелкам. Разговор, который до этого вился вокруг цен на мясо, потерял актуальность, утонул в обыденности. И в этот момент Марина выдала наилучший образчик газотворчества. Её с утра мучили газы, она выпускала их предусмотрительно у себя в комнате, в ванной, на улице. Но вот в гостях не сдержалась, выдала тираду перпендикулярных противоречий.
До сих...
Читать дальше →
До сих...
Читать дальше →
— Что-то с телевизором сегодня творится. Может, зайдёшь посмотришь? А то у меня мозгов нет. Жорик вчера понажимал на все кнопки, теперь ни звука, ни картинки, — тётя Нина наивно улыбается, разводя руками, как бы говоря: «дура я баба, да и все бабы дуры, а мужики для того и созданы, чтобы телевизоры чинить».
Я киваю: — Да, конечно. Посмотреть можно. Только если телевизор сломался, то я помочь не смогу. Мастера надо вызывать. — Ну зайди-зайди, посмотри, — просит тётя Нина...
Читать дальше →
Я киваю: — Да, конечно. Посмотреть можно. Только если телевизор сломался, то я помочь не смогу. Мастера надо вызывать. — Ну зайди-зайди, посмотри, — просит тётя Нина...
Читать дальше →
Телефонный звонок медленно соединяет сознание с реальностью. Прилежно поднимаюсь с постели, покачиваясь, ковыляю к сумке с телефоном. На часах три-пятнадцать, на телефоне нераспознанный номер. — Ало, — произношу тихим настороженным голосом, закалённым в офисных многоходовках. — Ало, Дима? Привет. Это Саша Ремдёнок. Помнишь такого? Извини, что ночью звоню, дело очень срочное есть, — Ремдёнок взволнованно дышит в трубку, никогда не слышал его таким возбуждённым...
Читать дальше →
Читать дальше →
Чёрный, как смола, племенной бык, играя мышцами, лениво приближается сбоку. Он как будто не замечает её, топчется на месте, молчаливо буравя молочное тело безразличным взглядом. Она коровьими глазами пытается угадать в нём тихий норов. И только твёрдый, как полено, гладкий, блестящий, как ствол ружья, член, болтаясь из стороны в сторону, говорит об обратном.
Внезапно бык запрыгивает на станок. Чёрный ствол дёргается, замирает, невидимый домкрат задирает его, пока ствол не застывает в...
Читать дальше →
Внезапно бык запрыгивает на станок. Чёрный ствол дёргается, замирает, невидимый домкрат задирает его, пока ствол не застывает в...
Читать дальше →
— Я могу на вас положиться? — Сергей Александрович протягивает Жанне книгу. Редчайший экземпляр — издание 1906 года. Как в страшном сне она принимает подношение — выражение личного доверия молодого преподавателя к студентке-первокурснице. — Да, конечно, — лепечет она, прижимая фолиант к груди. Бюстик она принципиально не носит, соски отпечатались пупырышками на бежевой водолазке. Чёрные джинсы-стрейч обтягивают точёную фигурку. Жанна обожаема и желанна...
Читать дальше →
Читать дальше →
Вадим прибился к немцам в конце второго курса. Те отказались проходить военную службу у себя на родине, и их в качестве наказания сослали в Беларусь на две недели. На самом деле альтернативная служба в Германии носит многоплановый характер. Это Вадим понял, общаясь с немецкими парнями. Он впервые услышал немецкую речь от носителей языка, со странным акцентом, кучей непонятных слов. Уже на второй день, вооружившись блокнотиком и ручкой, он взялся интенсивно изучать новый для него живой немецкий...
Читать дальше →
Читать дальше →
— Вы здесь один? — спросила она, обернувшись. — С семьёй. — А-а, — девушка задумалась. Краешки губ опустились. Переминаясь задними ножками, она смотрела грустными глазами вниз на бассейн. Белое монокини сползло по попке, образовав складочку между ягодиц. — Мой первый муж погиб в автокатастрофе, — сражаясь со стеснением, сообщила она. — С тех пор я не могу отделаться от мысли, что он ищет меня, — она вновь обернулась, неловкая...
Читать дальше →
Читать дальше →