Бес

— Это все гребень! Это он с тобой такие вещи делает. Помнишь, бабка про бесов нас предупреждала?

— Но это же бред! Такого просто быть не может!

— Я тоже так думал. Но все сходится. Бес там, или не бес — не знаю. Но что-то в нем есть паранормальное, и это «что-то» так на тебя действует. Где он, кстати?

— Кто?

— Гребень!

— Н-не знаю... Я надела его, а потом... Очнулась только, когда ты меня встряхнул.

Мы перерыли всю квартиру, но так ничего и не нашли. Я мог только предположить, что Маша сама выбросила его в окно, будучи невменяемой. Мы даже вышли на улицу и тщательно обследовали газон под нашими окнами. Дьявольской вещицы нигде не было...

* * *

Всю последующую неделю Маше удавалось держать себя в руках. Я видел, как ей тяжело справляться со своими развратными желаниями и помогал, как мог. Особенно тяжелыми выдались первые 3 дня. Днем Маша изматывала себя работой, и по вечерам сил у нее почти не оставалось. Но все равно она неоднократно пыталась добраться до моего члена. В таких случаях помогал или резкий окрик, или холодный душ, а порой и пара пощечин. Я много времени провел в инете, и к пятнице стал специалистом по бесам. Мы перепробовали несколько рецептов избавления от этого сексуального наваждения, но безо всякого успеха. К субботе жена почти оправилась. Темные круги под ее глазами почти исчезли и Машуня даже начала шутить. Поэтому я оставил свои поиски, решив, что проблема сама собой решилась. По этому поводу решено было устроить торжественный ужин в виде мясного пира. Почти без опаски, я с утра отпустил жену на рынок. Через 2 часа ее отсутствия, я забеспокоился. Телефон жены не отвечал. Она не появилась ни через 3, ни через 5 часов. Заподозрив неладное, я уже хотел было обзванивать больницы, как вдруг услышал звук открываемой двери и, последовавший за ним звук падения тела на пол...

Устремившись в коридор, я увидел свою Машу. Внутри сразу все сжалось и похолодело. Она лежала, свернувшись калачиком. На ее джинсах темнело большое мокрое пятно, словно она описалась. Рядом валялся пакет с мясом. Как только я склонился над недвижимым телом жены, мне в нос ударил густой мускусный запах. То, что это был запах спермы — сомнений не было. Я начал трясти любимую, пытаясь привести ее в чувство, но она только мычала. Наконец, через 3 минуты интенсивной терапии, она выдавила из себя просьбу отнести ее в ванную.

Первым делом я пустил воду. Затем вернулся к жене и суетливо раздел ее догола. Вся ее задница, бедра и даже спина были вымазаны мерзкой липкой субстанцией. Местами она уже подсохла, стянув кожу. Заподозрив худшее, я брезгливо взялся за ягодицы и раздвинул их. Представшее мне зрелище было отталкивающе отвратительным. Анус жены представлял из себя нечто распухшее, красное и вывернутое. Я неловко обхватил Марусю за талию и приподнял, пытаясь поставить на ноги. Мне это не удалось. Тогда я просто взял жену на руки и понес в ванну. Я мыл ее со всей возможной тщательностью. Намыливал, обмывал, потом снова намыливал. Маша была, как тряпичная кукла, и позволяла делать с ней все, что угодно. Я все время говорил с ней, но она по прежнему молчала. Закончив помывку, я отнес жену в постель, бережно уложил и укрыл одеялом. Сел рядом и молча стал гладить по голове. Где-то через 30 минут она заговорила сама. Ее рассказ потряс меня до глубины души.

— Жень, ты, наверное, никогда не простишь меня, когда все узнаешь... Но я должна это рассказать.

Она взяла долгую паузу, чтобы собраться с духом и продолжила короткими фразами:

— Я пришла на рынок. Все нормально было. Выбрала мясо. Хорошее. Продавец был мужчина. С юга. 800 рублей попросил за все. Я говорю: «Давай 700». Он, мол, такой красавице и рад бы отдать дешевле, но не может. Тут меня у меня словно что-то щелкнуло в голове. Говорю: «Красавице?! Это ты меня еще без одежды не видел! А увидел бы — даром отдал бы свое мясо!». Он сначала подумал, что разыгрывают его. А я выгибаться перед ним стала. Как шлюха. Он меня в подсобку пригласил. Пошла. Понимаю, что нельзя, но ничего не могу сделать. Потекла вся. Он дверь прикрыл за нами, и я сама на его член набросилась. Когда он у меня во рту оказался — мне напрочь голову снесло. Последний разум потеряла. Трахнул он меня прямо там. Раком. У стола какого-то грязного. Кончить не успел, как второй заходит. Такой же. Первый в меня кончил, второй сразу начал. Но уже в задницу. А первый других позвал. Я почти ничего не помню. Их было человек 20. Может 30. Я не знаю. И все брали меня во все дырки, и кончали в меня. И я вместе с ними. Мне кажется, это бесконечно продолжалось. Когда кончил последний, я начала требовать, чтобы еще других привели. Бесилась, как дикая. Они даже испугались. Одели меня, мясо дали и на улицу выкинули. И все. Я отключилась. Не знаю, как до машины дошла. Как до дома доехала. Темнота и пустота.

Я слушал ее, не перебивая, и к концу рассказа уже точно решил, что делать. Молча собрал кое-какие Машины вещи, кинул ей на кровать и коротко приказал одеваться. Она не задавала вопросов. Оделась и села на край матраса. Я видел, что каждое движение причиняло ей невыносимую боль. Но Маша терпела. Идти она не смогла. Пришлось нести ее до машины. Там я бережно уложил жену на заднее сиденье. Она легла на бок и мгновенно уснула...

* * *

Пока я доехал до Маслаевки, я раз 20 похвалил себя, что в свое время купил внедорожник. Дорога местами просто отсутствовала. Пару раз даже пришлось преодолевать вброд небольшие ручьи. Наконец, впереди показалась деревня. Уже подъезжая к единственному обитаемому дому, я заметил старуху, сидящую на завалинке опираясь о сучковатую палку. Она поднялась мне навстречу, едва я открыл дверь.

— Заждалася тебя, милай! Ведала, что воротишься...

— Здравствуйте, бабушка. У меня...

— Ведаю и зачем воротился, — перебила она своим скрипучим голосом, — Ослушались меня?

— Ослушались... Извини. Но кто мог подумать?! А теперь, — я махнул рукой в сторону машины, — С Машей фигня какая-то тво...

— Бес в ней!

— Но как?! Гребня же нет! Мы гребень один в доме Никифора взяли.

— Не гребень то! То — бес и был! Поначалу гребнем прикидывался, ирод, а опосля в супружницу твою-то и поселился!

— Бабуль, все, что хочешь проси! Дом справить, деньгами помочь, крышу там починить... Что угодно! Деньги любые! Помоги только!!

— Не деньгами ты беду накликал, не деньгами и искупишь! Помогу тебе, если ты мне поможешь.

— Что нужно?

— Соньм у меня днесь. Провожатым моим будешь.

— Соньм?

— На день рождения сегодня пойдем баю!

— Какой еще день рожде...

— Молчи! Супружнице своей хочешь помочь?

— Да.

— Тогда пойдешь! А ее здесь оставишь! В моей избе ей ничего не претит! Угрожает то есть. Почивать будет, аки младенец. Неси ее в дом!

Снедаемый недоверием, я все же послушался. Отнес жену в избу и уложил на указанную старухой широкую лавку, бережно укрыв лоскутным одеялом. Маша даже не проснулась. Я огляделся. Убранство в бабкином доме было необычным. Половину единственной комнаты занимала большая русская печь. На поду стоял небольшой до блеска начищенный медный котел, который разительно выделялся своей чистотой на фоне всего остального. Почти все оставшееся пространство занимали какие-то сундуки, сундучки, банки и горшки. Поперек комнаты было натянуто несколько веревок, на которых сушились всякие травки, корешки и прочая совершенно непонятная хрень. Из мебели был только покосившийся стол, стул, бабкина железная кровать, лавка, на которую уложили Машу, да старый резной закоптившийся буфет, поражавший обилием разномастных ящичков.

— Бабуль, ты не ведьма часом?, — улыбнувшись спросил я, оборачиваясь.

Но улыбка тотчас сползла с моего лица, а челюсть отвисла. Бабка стояла у самой двери, но с ней происходило что-то совершенно невероятное. Все выглядело, как спецэффект в американском блокбастере, с той лишь разницей,...  Читать дальше →