Трофей. Часть 2

И она действительно чувствовала себя беспомощной женщиной, не больше. Кусала губы, задерживала дыхание, но не всегда могла сдержать вздохи и всхлипы.

Удары становились сильнее, но вместо боли приносили обжигающие, незнакомые чувства.

Наконец, Дагор остановился.

— Хорошая девочка, — он погладил её по голове, — всегда бы так.

Роксана от взрыва ярости едва не вцепилась в его руку зубами, и тут же оказалась скрученной и прижатой к шкурам.

— Зря злишься. Тебе бы понравилось быть моей хорошей девочкой.

Его пальцы скользнули по её животу, и между ног, внутрь. Роксана сжала зубы, сдерживая стон. Бедра после шлепков были слишком полны ощущений.

— Ты же уже готова стать моей, правда?

— Попробовал бы ты так обойтись с мужчиной, который может дать сдачи, — прошипела девушка, чувствуя, как скользят в ней его пальцы — снаружи и внутри, причиняя слабую, сладкую боль. Второй рукой он по-прежнему держал тонкие запястья. Дагор засмеялся:

— Мужчины меня не интересуют. Я бы просто его убил. Значит, нет?

— Нет!

— Хорошо, — он внезапно отпустил её, и Роксана тут же сжала ноги и села, закрыв грудь с камешками сосков, — но о ремне всё-таки помни. Выпорю, не задумываясь.

Она оделась, демонстративно отвернувшись, и вылетела из шатра, горя от стыда за произошедшее и от повернувшихся в её сторону лиц.

Солнце садилось, когда в шатре и вокруг него установили большие столы, и оказалось, что горы приготовленной еды — не так уж много. За столами сидели воины, они пили, хвастались подвигами, шумели, и то и дело хватали или усаживали к себе на колени рабынь-разносчиц. Роксана ходила с таким сердитым и раздраженным лицом, что её не трогали, только подшучивали.

Две-три девушки вились вокруг главного стола, стараясь предложить Дагору куски жаркого вкуснее, задеть его рукой или бедром. Роксана злилась, представляя, как он будет развлекаться с одной из них ночью. Дуры не понимают, на что напрашиваются, или готовы платить собой. Что он может им дать? Золотые безделушки? Кусок хлеба побольше? Защиту?

Наполняя в очередной раз его кубок, Роксана плеснула вино с большой высоты, чтобы держаться подальше от усевшейся к нему на колени девицы в тонком платье и с ошейником над глубоким вырезом. Вино плеснуло, забрызгав ей платье, попало и на Дагора. Он нахмурился, Роксана сделала вид, что не заметила. А девица соскользнула с него, и вслед уже уходящей девушке, улыбаясь, сказала:

— Отдай вино мне, ты не умеешь ухаживать за мужчинами.

— Разумеется, не умею, меня учили ими командовать, — Роксана протянула ей кувшин, дождалась, пока она протянет руку, и разжала пальцы. Кувшин со звоном разлетелся на куски, брызги попали на всех присутствующих. Рабыня в недоумении открывала рот, Роксана повернулась уходить, когда позади прозвучал негромкий, отчетливый голос:

— Зайдешь потом. Я тебе кое-что обещал.

Роксана побелела, но не обернулась, и никак не показала, что услышала.

Остаток вечера пролетел для неё как в тумане. Перед глазами был упавший, змеей скользнувший перед лицом ремень.

Разошлись все за середину ночи. Девушка помогала убирать остатки пиршества, слыша голоса из шатра Дагора. Она отнесла остатки еды другим пленникам, и, вернувшись, уже не обнаружила никого на поляне. Голоса в шатре тоже стихли, но свет свечей ещё пробивался. Больше заняться было нечем, и Роксана прокралась к «своей» повозке, решив сказать завтра, что устала и забыла. В конце концов, он не может заставить принцессу весь вечер работать, а потом ожидать, что она...

Около повозки Роксана наткнулась на женщину, присматривающую за рабынями. В первое мгновение девушка испугалась, потом сжала зубы и пошла вперед, попытавшись оттереть её плечом.

— Дагор позволил мне позвать его охрану, если ты откажешься идти, — спокойно сказала женщина. Роксана, уже взявшаяся за край повозки, остановилась.

— Почему я вообще должна идти по его приказу? Казнит он меня, что ли?

— Нет. Он даже вряд ли причинит тебе вред, — женщина чуть улыбнулась, — но всё равно заставит сделать так, как он хочет.

— Каким образом? Так и будет гонять за мной толпу воинов?

— Поверь мне, если ты достанешь его так, что он придет за тобой сам, тебе это не понравится, — женщина подошла ближе, чтобы заглянуть Роксане в лицо, — тебе было бы проще слушаться его.

— А я не ищу самый простой способ. Он — варвар и дикарь, он пас коров на окраине моего королевства, когда я сидела во дворце — почему вдруг я должна слушаться его?

— Вот поэтому вы и проиграли войну, что не можете видеть дальше своей гордыни. Посмотри на него внимательно, может, он и варвар, но достойнее многих ваших мужчин.

— Мне что с того? Я вообще не хочу его видеть.

— Ты его боишься?

— Ещё чего! — глаза девушки сузились от злости, — я никого не боюсь!

— Тогда пойдем. Ты же не захочешь, чтобы здесь собралась толпа людей, которые отведут тебя силой.

Роксана злилась. Да, она не хочет опозориться перед людьми. И это — её слабость, которой Дагор нагло пользуется. Хорошо бы ему отказать, но она и в страшном сне не может представить, чтоб у её позора и унижения были свидетели.

— Долго это не продлится, — девушка сдержала желание стукнуть по бортику повозки кулаком, и первая направилась к шатру Дагора, — как-нибудь я освобожусь, и отомщу за все.

Женщина промолчала. Проводив Роксану до шатра и убедившись, что девушка вошла, она ушла.

Роксана встала у самого входа, пряча в складках юбки мнущие ткань пальцы. Сердце колотилось в предчувствии боли, а в животе замирало от сладкого воспоминания о шлепках и ласках. Может, можно было бы его задобрить и попросить наказать её без ремня?

Да что с ней?! Задабривать грязного дикаря? Она что, совсем опустилась, что боится его?

Боится, или хочет вновь оказаться в его руках, только чтобы он не был сердитым? Дагор поднял голову от меча, который полировал тканью, синие глаза блеснули в свете свечей.

— В следующий раз, если мне придется столько ждать, я сразу отправлю солдат.

— Отправляй. Я не буду срываться по твоему приказу, — Роксана знала, что надо сдержать язык, но просто не могла. Если она не будет как можно более резка с ним, он может понять, что волнует её.

— Договорились. Раздевайся, — Дагор снова занялся своим мечом.

Роксана сжала зубы, не решаясь возразить — а ну как заставит завтра ходить голой. Помедлив, она взялась за поясок.

Когда платье упало к ногам, Дагор кивнул на пояс:

— Подай его сюда.

— Сам возьмешь.

Он поднял голову от меча.

— Тебе так нравится быть наказанной?

Роксана сдержала первый порыв — разъяриться, и ответила ледяным тоном:

— Это ты слишком привык к шлюхам, исполняющим твои желания.

— Так ты ревнуешь? Поэтому устроила сегодня это представление? — его синие глаза смеялись. Роксана внезапно поняла, что он специально её дразнит.

— Ревновать я могла бы привлекательного мужчину, а ты — ни то, ни другое, — она постаралась добавить в голос столько же ехидства, сколько было в его глазах.

— Ну-ну. Принеси свой пояс. Мне уже начинает надоедать угрожать тебе.

— Сам возьмешь, — повторила девушка, уже понимая, что совершает ошибку. Дагор взглянул в её побелевшее лицо, отложил меч на меха, и поднялся. Роксана сразу вспомнила, что он намного выше неё, и гораздо сильнее. Он подошел, и она неосознанно попятилась, ткнувшись спиной в тяжелую ткань, закрывающую вход.

— Так значит, — тихо начал Дагор, — ты презираешь шлюх, которые выполняют мои желания?

Он взял её за горло, и Роксана уже попрощалась с жизнью. Но он не сжал руку, по крайней мере, не настолько, чтобы перекрыть доступ воздуху, или крови. Провел по точеным плечам, одной рукой сжал сзади шею, как лев придерживает львицу,...  Читать дальше →