Как меня женили. Часть 4: Ее родители

сделал к нему пару — более женственный, тонкий также с круглым рубином, но несколько меньшего размера. К слову, мама это кольцо так и не примерила ни разу из-за особенностей своего класса. Вот отец и решил не разрывать пару, а подарить ее нам со Светой.

Светка, конечно, тут же напялила свое кольцо и таскает его, не снимая. А я просто не люблю украшения. Застежка для плаща, запонки на манжетах — еще куда не шло. Но перстни... Во-первых, неприятно, когда что-то твердое трется между пальцами. Во-вторых, постоянно цепляются за одежду. В-третьих, на время заданий их все равно приходится снимать в целях конспирации. Но и пренебрегать подарком отца я не собирался, потому и носил свое кольцо в кармане...

Я быстро подобрал его и сунул обратно в карман.

Марина Сергеевна улыбнулась мне в ответ и промокнула слезы платком.

Затем она вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Ну что ж, ситуация яснее некуда — Светкин отец горечь утраты превратил в ненависть ко всем нерусским, ее мать не так категорична, но она боится мужа и боится за мужа, поскольку за последний год он уже дважды оказывался на больничной койке в тяжелейшем состоянии. Светка прекрасно знает, о том, что происходит в ее семье, но почему-то побоялась рассказать об этом мне. Почему? Хороший вопрос, на который, вероятно, даже она сама ответа не даст. Стратегическая цель ясна — завоевать расположение ее отца. А вот с тактикой — беда. Как убедить человека, который ненавидит тебя просто за то, что ты не такой, как он, в том, что ты заслуживаешь доброго к себе отношения? Честно говоря, понятия не имею. Я никогда не был в подобной ситуации. Мне всегда было плевать, что обо мне думают окружающие, как они ко мне относятся. Я знал, что в любую секунду могу применить свои способности и превратить минус в плюс, ненависть в любовь и страх в жгучее желание. Но в данном случае я не могу прибегнуть к этому простому средству — я пообещал Свете не использовать свои способности по отношению к ее семье. Так что теперь надо искать другие способы понравиться ее отцу. Хотя, какого черта? Мы приехали сюда лишь из-за того, что Светка соскучилась по своему родному городу. Вполне вероятно, что сегодня я увидел ее отца в первый и в последний раз в жизни. Так зачем мне ему нравится? И снова ответ очевиден — ради Светы. Ради того, чтобы мы с ней были счастливы, я готов помириться даже с самыми свирепыми демонами Преисподней, не говоря уже о ее отце. Именно поэтому я и согласился на ее условия и именно поэтому я всерьез собирался выполнять их.

С этими мыслями я прошелся по комнате, раскладывая ее вещи на полках. Уже закрывая дверцу шкафа, я заметил прикрепленную к ней с внутренней стороны в самом верху черно-белую фотографию, видимо, на паспорт. С фотографии мне улыбался симпатичный паренек лет шестнадцати с коротко остриженными светлыми волосами и светлыми глазами. На нем была темная футболка, а на шее виднелась светлая цепочка, которая наполовину пряталась под одеждой. У парня была такая спокойная уверенная улыбка, такое простое, но вместе с тем приятное лицо, что я невольно и сам улыбнулся. Видимо, это и был Ванечка.

Я закрыл шкаф и тихонько вышел в коридор. Дверь напротив комнаты была закрыта, но за ее стеклом я видел силуэты и слышал оттуда приглушенные голоса. Вдруг дверь распахнулась, и на меня налетела раскрасневшаяся Света.

— Фарик, — выдохнула она и прижалась лицом к моей груди.

Я погладил ее по волосам и усмехнулся. А затем поднял голову и встретился с пылающим от ярости взглядом ее отца. Он сидел на табурете напротив двери, положив одну руку на стол, а другую уперев локтем в колено. Его кулаки были сжаты, а на скулах играли желваки. Я опустил глаза и шумно выдохнул.

— Идите в гостиную, — раздался из глубины кухни голос Марины Сергеевны, — сейчас будем ужинать.

Света взяла меня за руку, громко шмыгнула носом, бросила гневный взгляд на отца и повела меня в комнату, дверь которой находилась справа от прихожей.

Свет не горел, хотя в комнате было довольно темно из-за заслонявших окна старых кленов во дворе. Посреди гостиной стоял накрытый белой скатертью стол, на нем тускло поблескивали хрустальные бокалы и стаканы, ножи и вилки и белые тарелки с золотым кантом по краям и каком-то цветочным орнаментом.

Света с силой усадила меня на диван и сама плюхнулась рядом.

— Это из-за меня? — тихо спросил я.

Она не ответила.

— Ты могла предупредить меня, — я пожал плечами и погладил ее руку.

Она продолжала молчать.

— Всего этого можно было избежать, — я потянулся губами к ее щеке, но она отпрянула от меня и посмотрела с вызовом.

— И что бы ты сделал? — прошипела она.

Я передернул плечами:

— Можно было назваться другим именем, изменить внешность... да все что угодно!

— Шейн, — она провела пальчиками по моей щеке, — но ты же постоянное существо. Ты ведь ценишь стабильность во всем. Ты сам мне говорил, что не любишь менять внешность и легенду слишком сильно!

— Если от этого зависит наше счастье, твое счастье, — я нежно убрал выбившуюся из прически прядь с ее лба, — я готов меняться. Если это нужно, чтобы не расстраивать твоего отца, я готов немножко потерпеть. Я даже могу выпить с ним водки, если это для него так принципиально...

— Ты бы пошел на все это ради меня? — удивилась она.

Я кивнул.

По ее глазам я видел, что она готова была броситься мне на шею и расцеловать в обе щеки, но тут люстра над нашими головами вспыхнула, и ее отец с грохотом поставил на стол большую супницу, от которой поднимался аппетитный пар.

Я поднялся на ноги и уже собирался выйти следом за ним, но он вдруг остановился на пороге комнаты и глухо проговорил, не оборачиваясь:

— Не стоит. Ты здесь гость.

Я молча кивнул и вернулся на диван. Светка крепко сжала мою руку.

Затем в гостиную с несколькими тарелками в руках вбежала Марина Сергеевна. Она бросила на меня виноватый взгляд, быстро расставила тарелки и торопливо выбежала в кухню.

Он заходил еще дважды и оба раза одаривал меня такими взглядами, что будь на моем месте человек неподготовленный, он бы уже подскочил со своего места и убежал бы, куда глаза глядят. Но и я-то не лыком шит. Мой отец на нас иногда так смотрит, что уже никаких слов не надо. И никаких взысканий. Близнецы этих его взглядов боятся, пожалуй, больше, чем всего остального...

Наконец, хозяева тоже устроились за столом. Марина Сергеевна надела красивое платье и стала похожа на стареющую оперную диву, которую больше не ставят играть в спектаклях, но которая частенько выступает на концертах. А Павел Степанович надел черные траурные брюки и черную рубашку. Я ухмыльнулся. Я тоже был одет во все черное.

Ужин был великолепен — Светкина мать отлично готовит. Жаль, что моя невеста переняла кулинарные способности от своей биологической матери, а не от приемной.

Светкин отец молча жевал и много пил, за что получал укоризненные взгляды жены. По-моему, она его даже пару раз пнула ногой под столом.

Мне он выпить не предлагал, зато старательно наполнял рюмку Светы. Она виновато смотрела на меня и периодически опустошала ее.

После ужина я отвел изрядно захмелевшую Свету в комнату, уложил ее в постель, раздел и накрыл одеялом. И вернулся в гостиную.

В темноте я видел силуэт ее матери на диване. Она сидела, сгорбившись, и периодически всхлипывала. Я сел рядом с ней и обнял ее плечи.

— Ну, за что, за что нам все это? — тихо плакала она. — Вы же знаете, Фарит, что Светочка нам не родная дочь? — я молча кивнул. Не уверен, что она видела мой жест. — Мы с Павликом долго пытались завести ребенка, но у нас ничего не получалось. А тут иду я как-то вечером с работы мимо гаражей и вдруг слышу — детский плач. Гляжу, возле фонарного столба стоит такая маленькая аккуратная корзинка, а в ней что-то шевелится. Я сначала и не поняла, что это может быть ребенок. Подошла, пеленки раскрыла, а она такая крохотная,...  Читать дальше →