Только твоя, любимый, только твоя... Глава 7: Заключительная

А он слушал: яд уже начал свое действие, медленно выкручивая из Марининого «экс-» остатки внутреннего сопротивления перед умеренно-откровенным повествованием, обезоруживающим, возбуждающим ревность и болезненную похоть, щедро подпитываемую его личными комплексами и теми очагами душевной слабости, о которых Марина узнала за эти, как оказалось, не совсем бесполезные три года их дурацких «люблю-не люблю».

Девушка отчетливо вспомнила, как она стояла и смотрела на первые звезды, чувствуя себя вновь совершенно одинокой и брошенной на краю южного пляже, у самой кромки так ею любимого, но тогда совершенно бесполезного и бессмысленного моря.

Вспомнила. На пару секунд прикрыла свои зеленые глазки, отгоняя ненужные эмоции прошлого. И, вновь обезоруживающе улыбнувшись, продолжила свой рассказ, глядя прямо в глаза своему бывшему...

«Сильные и теплые ладони мягко легли Марине на голые плечи. Ее дыхание участилось, а сердечко вновь забилось, затрепетало, в ожидании чего-то... чего-то прекрасного... или ужасного.

Молодой человек развернул ее к себе — и она встретилась с его взглядом, который теперь почти гипнотизировал ее, не оставляя ей ни шанса на случайную мысль, лишнюю эмоцию и отвлеченное желание.

— Я не верю в любовь с первого взгляда, Мариночка... — медленно, потрясающе ласково, словно ребенку, произнес он своим низким, бархатным и безумно сексуальным голосом. — Но я верю в судьбу. В судьбу, которая свела нас вместе, звездочка моя.

По щеке Марина побежали слезы. Одним небесам ведомо, сколько противоположных, разрозненных, но одинаково сильных чувств смешались в этот миг в ее душе. Но с каждой слезинкой в ней оставалось все меньше сомнения, все меньше сожаления и страха. В эти мгновения она почувствовала себя самой счастливой, самой нужной и самой любимой...

— Почему ты плачешь? — впервые за всем время, в голосе ее незваного гостя и неожиданного возлюбленного прозвучал волнение, а на красивом лице отразилась нешуточная тревога. — Я чем-то тебя обидел?

Вместо ответа, Марина обвила руками шею парня — и притянула его к себе, стараясь самой прижаться к нему всем телом. Поцелуй был долгим, поначалу нежным и осторожным. Но затем его крепкие ладони легли ей на бедра, заскользили ниже, по упругой попочке, подбираясь к самому краю коротенького подола, забрались под него...

Марина застонала, сквозь поцелуй, и запустила свой юркий язычок в рот своему возлюбленному. Их языки сплелись в шуточном противостоянии.

В это время руки парня нежно массировали ягодицы Марины, порой скользя по бедрам, в опасной близости от полоски трусиков. Его движения были неспешными, размеренными — но в то же время страстными. От его ладоней, губ, от каждого его прикосновения исходила сила, ни с чем не сравнимая сила и уверенность, которой обладают лишь редкие мужчины, способные подарить женщине величайшее наслаждение.

Неожиданно, одна из рука парня выбралась из под коротенького платьица и, медленно скользя вверх по обтянутым тонкой тканью, изгибам молодого тела, подобралась к Марининой груди. Пальцы возлюбленного охватили упругую плоть под платьюшком, вызвав у девушки протяжный стон.

В это же время, пальцы другой руки парня, медленно отодвинув полоску трусиков, скользнули во влажное лоно Марины. Ее партнер медленно вводил один, два, а то и три пальца в текущую щелочку возбужденной до предела девушки, поглаживая там, внутри самые чувствительные места — и почти полностью вынимал уже обильно покрытые влагой пальцы.

Возлюбленные дразнил Марину, лаская ее гладко выбритую киску, массируя ее груди. Он понимал, что девушка находится уже на грани: она стонала, выгибалась навстречу трахающим ее пальцам, дрожала, словно сквозь ее тело, раз за разом проводили электрический разряд.

Неожиданно, парень стянул верх платья, обнажив груди Марины с затвердевшими сосочками. Он чуть отстранился, разорвав их страстный поцелуй и — лукаво поглядев на изнемогающую от желания девушку, припал ртом к ее груди.

Марина застонала — на сей раз гораздо громче, сильнее, почти срываясь на крик.

Редко, кто из партнеров умел ласкать ее грудь — а те, кого природа не обошла таким талантом, обращались с ним крайне неучтиво, ограничивая себя лишь поцелуями и легкими, почти неощутимыми укусами.

В этом вопросе, Марина еще не встречала мужчин, которые могли бы хоть чуть-чуть приблизится в этом умении к уровню ее бывшего, от ласк которого она, в свое время, мало не сходила с ума.

Но если «экс-» был способен медленно сопроводить Марину за грань рассудка, то ее новый возлюбленный каждым прикосновением куб, зубов и языка отправлял ее куда-то далеко, за известные ей самой пределы удовольствия — а после возвращал, чтобы вновь вознести ее еще более умелыми ласками к новым вершинам наслаждения.

Он покрывал каждый миллиметр ее груди обжигающе горячими поцелуями. Он проводил языком по самым чувствительным точкам, словно рисуя узоры на гладкой, влажной коже.

Он щекотал ее сосочки, описывал возле темноватых ореолов все сужающиеся кружочки — а после несильно сжимал из зубами и оттягивал, лаская при этом чувствительные, затвердевшие кончики.

Он постоянно помогал себе ладонью или просто пальца, ни на миг не оставляя без ласк ту сисечку, которой временно не доставалось его умелых ласк.

И при этом, он все наращивал темп пальцами там, внизу, постепенно подводя девушку к самому краю, к вершине удовольствия.

Марина чувствовала, что сходит с ума от удовольствия — удовольствия, которое она до этого ни разу, ни с кем не испытывала. В каждом мгновении своего движения, в каждой миллисекунде своих ласк — абсолютно во всем — ее новый возлюбленный был великолепен.

Никакой спешки. Никаких неконтролируемых дерганий, никаких действий наугад. Словно он знал ее целую вечность, полностью изучив все ее реакции, каждую клеточку ее тела.

И вот, наконец...

Внутри взорвалась буря, разлетелся вдребезги пылающий смерч, долетая обжигающими искрами бешеного пламени до кончиков ногтей и волос, вспыхнули миллиарды огней, разрастаясь до размеров сверхновых звезд, взрываясь и порождая новый, сладостный, неповторимый, фантастический, неудержимый огонь экстаза.

«Это было нечто... — возникли вдруг в голове Марины слова Юли. — Нет, это было что-то, с чем-то...»

Внезапно, девушка поняла, что, впервые в жизни, она истошно кричала, выгибаясь в судорогах мощнейшего оргазма, ни сколечко не заботясь о том, услышат ее или нет.

В небе висел бледный, серебряный диск полной луны и мерцали далекие звезды. Их свет отражался от подернутой легкой рябью водной глади. Вокруг царила тишина — и лишь эхо истошного вопля страсти, отраженное прибрежными скалами, доживало в воздухе.

— Боже... боже мой... — Марина мелко подрагивала в объятиях своего возлюбленного. — Господи, как же... Как же хорошо... Мне... еще... никогда... Никогда не было... так хорошо...

— Приму как комплимент, звездочка, — произнес парень, продолжая поглаживать грудь и бедра девушки.

Марина посмотрела на молодого человека — и они вновь слились в страстном поцелуе.

— Я люблю тебя... — прошептала она, на мгновение оторвавшись от губ возлюбленного. — Я знаю тебя всего один день... даже меньше... Но я безумно люблю тебя...

Ответь он ей то же самое, он наверняка бы испортил все — или почти все. Но он, тоже шепотом, произнес лишь:

— Я знаю, моя зеленоглазая девочка. Я знаю, моя звездочка...

Она почувствовала, как под шортами оживает и стремительно наливается кровью его член. Сперва, ей даже показалось, что у него уже стоит, но, когда, и без того внушительных размеров орган начал увеличиваться еще больше, Марина ощутила, как вновь неудержимо и сладостно заныло внизу ее живота.

Пара секунд — и каменно твердый член, пока что прикрытый одеждой, уткнулся ей в животик, до предела натянув тонкую ткань.

Ладошки Марины заскользили вниз по футболке парня,...  Читать дальше →