Падающая мать. Психология отчаяния

и грязное исключения из правил. Сейчас для меня это удивительно, но в молодости я действительно считала анальный секс чем-то грязным.

Сейчас же, от одной мысли, что один из этих тестастероновых мутантов трахнет меня в попу, я буквально пугалась до смерти. Я была не растянута и даже не представляла, как это может оказаться больно, не говоря уже об унизительности самого процесса.

Бородач облизнул указательный палец и приставил к сфинктеру. В этот момент в дверь зала постучали. На мгновения я подумала, что это Саша пришёл искать меня. «Кто?» — выкрикнул Ахмед и из-за двери раздался мальчишечий голос: «Это Расул». Дверная ручка повернулась и из освещённого коридора, появился молодой юноша, который ударил моего сына.

Увидев полуголую взрослую женщину, стоящую раком на спортивных матах и троих бородатых кавказцев с расчехлёнными членами, мальчишка замер. Мне показалось, даже его челюсть слегка отвисла. Он чуть прищурился, чтобы сфокусировать зрения и убедиться в том, что увиденное, правда.

Ахмед подошёл ко мне и размашисто хлопнул по левой ягодице так, что на ней остался красный отпечаток ладони, а после подозвал Расула пригласительным жестом.

«Нравится?» — улыбнулся Ахмед, в ответ мальчишка кивнул, но в глазах у него по-прежнему читалось опасение. Дагестанец снова подозвал его: «Хочешь трахнуть мать того парня, что оскорбил нашу семью?»

Мальчишка всмотрелся в мои округлые ягодицы и кивнул. «Нашу семью?» — пролетела мысль в моей голове, повторяя слова насильника. Ахмед его отец?

«Подойди ближе» — скомандовал дагестанец. Он взял меня за волосы и развернул лицом к Расулу. Я оказалась на коленях у ног этого юного мерзавца. Паренёк улыбнулся глядя на моё покрасневшее, залитое слезами лицо и спустил спортивные брюки вниз по бёдрам. Он достал свой полу вставший, тёмный член и провёл головкой по моим губам.

«Отсоси ему» — сказал Ахмед.

Я отрицательно покачала головой: «Не буду!»

«Отсоси и будем считать, что ты прощена» — ответил Ахмед и положил руку Расула на мой затылок. «Не стесняйся сын, она в твоём распоряжении».

Мальчишка стал проталкивать член мне в рот, сжимая волосы в кулаке. Я дёрнула головой и выдавила из себя: «Хватит, я сама».

Ахмед одобрительно улыбнулся и взглядом показал Расулу, чтобы он убрал руки от моего затылка. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и обхватила губами его член. Он был не очень большим, и я медленно взяла его до основания, уткнувшись носом в курчавый лобок.

«Если сука не будет стараться, ударь её» — сказал Ахмед сыну. Услышав это, я старательно задвигала головой, опасаясь наказания. Я не могу сказать, что очень хорошо делаю минет. Не знаю, ведь за долгие годы я делала его только своему мужу, и он всегда принимал это как должное, хотя и говорил, что ему нравилось. Я пыталась сделать минет хорошо, ведь совсем не хотела, чтобы моё лицо окончательно распухло от хлопков этих извергов. Отсасывая я делала вакуум, вылизывала уздечку и делала все эти маленькие приёмы, которые смогла освоить за шестнадцать лет брака. Мне казалось, что мальчишка был доволен, но внутри у меня всё тряслось. Я отсасывала главному недругу своего сына. Что-то более дикое я просто не могла вообразить.

Вдруг мне в глаза ударил белый свет. Один из дагестанцев включил подсветку на телефоне, и я с ужасом поняла, что он снимает меня на видео. Я закрыла глаза и инстинктивно попыталась отвернуться, но продолжала двигать головой, принимая в губы член этого паренька. «Ты знаешь номер этого Сашки?» — засмеялся один из мужчин: «Давай отправим ему. Пусть посмотрит, что его мамка делает Расулу»

Я выпустила ствол из губ и отстранилась. «Не надо, прошу!» — жалобно завертела я головой. Дагестанец улыбнулся и поднёс камеру ближе к моему лицу. Внезапно Расул снова взял меня за волосы, насадил на член. Горячая плоть снова несколько раз погрузилась в мои губы, и мальчишка стал кончать. Скупо выдыхая воздух из груди, он наполнял мой рот липким семенем, а я хлопала глазами с потёкшей реками тушью и смотрела то на Расула, то на его отца.

Первый глоток дался мне не легко, я поборола позыв выплюнуть сперму и наморщившись, робко сглотнула. Солоноватая жидкость с горчинкой была почти такой же, как и у моего мужа. Расул сжал пальцами мои ноздри, и я снова сделала глоток. Других вариантов у меня не было. Я испила этого мальчишку до дна. И наконец, его удав покинул мои губы, позволил мне хватать воздух ртом, как выброшенной на берег рыбе.

«Понравилось?» — послышался голос Ахмеда: «А теперь уступи место старшим».

Широховатый, изогнутый член отца Расула вошёл в моё горло. Именно горло, потому что он почти сразу зашёл по самые яйца. Я всегда считала, что мой рот не создан для такого. Я как и многие была убеждена, что мои губы созданы для французский поцелуев, красного вина, дорогой помады и ласковых слов, а не для монстроподобных немытых членов, обладателями которых были эти выходцы с ближнего востока. Раскачанные, волосатые сексисты с коричневой кожей. Я не говорю про всех, о нет, все люди разные, но мне по злой иронии судьбы попались именно эти.

Я не вижу смысла подробно описывать, как трое взрослых мужчин трахали рот уставшей от жизни, уже не молодой, но надеюсь по-прежнему привлекательной женщины, ведь иначе они не выбрали бы меня. Как это глупо, будучи изнасилованной, беспокоиться о том, почему выбрали именно тебя. Должно быть, во мне по-прежнему остались комплексы молодой студентки пылко жаждущей быть самой красивой в группе. Когда-то было и такое.

Спустя двадцать минут я осталась лежать на холодных матах. К счастью моё тело было ещё тёплым, хотя изрядно поношенным. Когда последний из дагов кончил мне на лицо и ехидно размазывал сперму своим членом по моим щекам, я поняла, что эти звери отпустят меня. Они получили то, чего хотели и больше я их не интересую.

«Твой муж может больше не платить за тренировки отпрыска, ты расплатилась на год вперёд», — скалясь, сказал Ахмед, натягивая спортивные брюки. Я не ответила. Вы скажите, что они изнасиловали женщину прямо на месте собственной работы, неужели они надеялись на безнаказанность? У меня нет ответа, самое загадочное для меня: откуда этот Ахмед мог знать, что я не стану писать заявление и обращаться в полицию? Неужели, тогда в коридоре, когда он впервые щурясь, увидел меня, он смог меня раскусить? Увидеть мою болезненную, извращённую психику, томящуюся уже десятки лет в рамках дом-работа и секс в миссионерской позе. Понять, что своим кошмарным поступком даст мне то, чего я не смогла получить с мужем, которого искренне любила. Я ненавидела себя, но уже тогда знала, что не буду писать заявление. Даже тогда, лежащая на матах в порванной одежде, побитая и залитая спермой. Я провела пальцем по щеке и облизала его. И пожалуй только тогда я признала, какая дикая, извращённая шлюха томилась внутри меня. Внутри доброй, отзывчивой и казалось бы преданной семьянинки.

Они ушли, а я продолжала лежать. Спустя несколько минут в одиночестве я вспомнила, что на улице до сих пор ждёт Саша. Какое-то время я одевалась и пыталась приводить себя в порядок, но поняла, что устранить следы насилия не получится. Я вышла в длинный коридор. Света не было, похоже, спортивный центр уже покинули все кроме охранника.

Я не стану описывать реакцию сына, когда он меня увидел. Для меня это самая болезненная часть того вечера. Когда мы ехали в машине домой он уже молчал и смотрел в окно. Я же много говорила, нервно рассказывая, как у меня завязалась драка с Ахмедом, как он ударил мне пощёчину, а потом просто ушёл. Я говорила, что у меня теперь с ним свои счёты и я обязательно подам в суд. Я врала и понимала, что совсем нетрудно догадаться, что произошло на самом деле. Я буквально умоляла его ничего не рассказывать отцу. Мне было действительно стыдно.

Дома я отвела мужа на кухню и рассказала жуткую историю о том, как на меня накинулся пьяница возле кафетерия на Тимирязевской, как он ударил меня по лицу и пытался отобрать сумочку. Подробно рассказала, как я была напугана, что чувствовала и как сильно кричала. Ведь дьявол кроется в деталях. Когда ты лжёшь главное это детали, я прекрасно знаю это, как и любая женщина. Вы спросите, зачем я делала это? Зачем я стала покрывать своего насильника? Вы никогда не поймёте меня, если у вас всё в порядке с головой, а ваша сексуальность реализована и раскрыта хотя бы на тридцать процентов.

Если вы считаете меня полоумной шлюхой, тогда я даже могу обрадовать вас благой вестью, вы вполне адекватный человек. А я мать и жена, которая вдруг осознала, что религиозное воспитание и воздержание не сделало её праведным человеком.

Той ночью я плохо спала, да и следующей тоже. Сын не разговаривал со мной, а муж ничего не подозревая, продолжал попивать пивко со своими друзьями после работы. Я записала Сашу в другую секцию, и мне казалось, что он даже обзавёлся новыми друзьями. Не много странными и злыми, но всё же друзьями. Время снова потекло. Работа, быт, пресные соития с мужем, который по каким-то неизвестным мне причинам, он называл сексом и прочие радости и печали московской замужней женщины. Иногда в моей голове возникали сомнительные, противоречивые воспоминания того вечера в спортивной центре. Я так и не написала заявление об изнасиловании и не рассказала мужу, наверное, потому что банально не хотела этого. Я работала и пыталась успевать по-прежнему, быть прилежной женой и матерью. Единственное, что меня действительно радовало, так это то, что Игорь и Саша стали проводить больше времени вместе, чем раньше. Отец и Сын возились вместе в гараже и даже купили новые лопаты, аргументируя это тем, что будут копать слив дождевой воды вокруг нашего дачного участка. Это удивляло, но я была рада за них.

Как-то одним заснеженным вечером я вернулась домой после работы и обнаружила, что моих мужчин нет дома. На комоде лежала записка, что они уехали на дачу и вернуться завтра после обеда. Тогда я смутилась, почему Игорь не позвонил мне и не предупредил?

Я зашла в спальню. На нашей семейной кровати лежал не большой клок кудрявых, чёрных волос. Повертев находку в пальцах, я поднесла его к лицу и почувствовала уже почти забытый, но знакомый мускусный запах. Через мгновение по моей спине побежали мурашки.