Застава (Написаное на заказ)

«На женский норов нет угадчика».

Я, моя жена, и просто я!

— 1-

Сразу же после института я попался. Во-первых: женился; а во-вторых: уехал в неизведанное. Представляете! Из небольшого по меркам страны, но всё же города на затерянную среди гор заставу. И некрупную, а расположенную в Н-ской области. Как пояснили мне в кадрах, это была образцовая застава, бла-бла-бла... И меня молодого офицера там ждут с распростертыми руками, бла-бла-бла... аж на должности заместителя начальника заставы, бла-бла-бла... Если бы не «радужные очки» коими меня снабдили в кадрах, вместе с лапшой, «навешанной» там же «на уши», я ещё может подумал... Но юность беспечна. Меня прельстила должность, хотя потолок звания на ней был старший лейтенант. Вот я, весь такой гордый, вместе с женой поехал на место службы.

Когда прибыли — понял, такие выселки я точно никогда, нигде не видел. До ближайшего населенного пункта, маленькой умирающей деревушки в десяток дворов было около сорока километров по дороге, хотя на карте она располагалась не далее чем в пяти... Но эта прямая проходила через горную кручу, по которой мог подняться только горный баран, читай козёл, или очень хороший альпинист. От заставы вглубь нашей территории уходило длинное лесистое ущелье, поросшее каким-то незнакомым кустарником с редкими деревьями... И заканчивающееся горным тупиком и ручей, вытекающий из этого же урочища... Вот и всё что находилось рядом. Да! Разумеется, горы... Много крутых и недоступных гор. Конечно, ещё была граница и застава на сопредельной территории. Охраняемый участок был не очень большой, поэтому, как я узнал, вступив в должность, на заставе было бойцов и сержантов всего пятьдесят четыре человека, и три офицера: Начальник заставы, я — его заместитель, заместитель по воспитательной и социально-правовой работе. Да наш помощник за всё старший прапорщик — старшина заставы Семен Евдокимович. Такой добродушный, рослый детина, с серыми глазами и спокойно ломающим тремя пальчиками черенок от лопаты.

Единственное, что радовало, хоть поселили нас с женой не в углу, огороженном в казарме, а предоставили небольшой домик, состоящий из двух комнаток и кухни. Да туалет был внутри...

Так получилось, что моя супруга оказалась единственной женщиной в окружении множества мужчин. Но мне даже удалось её трудоустроить, заведующей медпунктом. Она имела диплом медицинской сестры.

Моя жена — Кристина истинная дочь Евы, среднего роста, фигуристая, с хорошей попой, которую так приятно потрогать и в то же время ласково похлопать по ней. Груди третий номер, с большими сосками. Скажу вам по секрету, она обожает, когда я ей их тискаю и насасываю соски, хотя не отказывается и более ласкового отношения к своим сокровищам: поглаживанию, мягкому надавливанию, поцелуям. А в постели — просто «зверь». Каждую ночь, а если позволяет время и днём, мы трахаемся минимум три раза в сутки. Меньшее количество её не устраивает! А уж как она целуется... Первое время после знакомства я ходил весь в засосах, да и теперь частенько... Хотя теперь Кристина ставит их, по крайней мере, не на видных местах. Она может часам сосаться, позволяя мне играть и гладить её прелести не уставая от этого.

Так вот, как только она приняла медпункт, то случилось небывалое. Даже самые здоровые бойцы, те, которые зимой босиком по снегу могли дойти от Урала до Поволжья стали «болеть». По утрам первой недели её работы в медпункт выстраивалась очередь — померить температуру; или получить «таблеточку» хотя бы от жадности; и прочая; и прочая; и прочая...

До моей благоверной медпунктом командовал санинструктор Зибаев, татарин по национальности, имеющий диплом ветеринара. Тот признавал три вида лечение: касторку, йод и таблетки аспирина... Разумеется, что к нему обращались только в случае крайней необходимости.

А тут было нашествие. Впрочем, начальник заставы очень быстро установил и устранил этот вид «недомогания». Каждого посетившего медпункт и не получившего подтверждение «доктора», так он называл мою жену, ждал наряд вне очереди. И уже после объявления «этого неписаного приказа по кадрам», и получение двумя «злостными симулянтами» по два наряда вне очереди каждому — хвост солдат стоящих в медпункт по утрам пропал! Сначала я не понимал в чем дело, но потом замполит, так по старинке мы называли заместителя по воспитательной и социально-правовой работе, дал мне совет:

— У тебя жена, красавица. Не идет — плывет! При этом она здесь единственная женщина. Ты погляди на бойцов, когда она проходит мимо...

Я и посмотрел, а потом наблюдал постоянно! Когда моя милая проходила по части... вся работа там, откуда она была видна — замирала! Все смотрели только на неё: созерцали, восторженно цокая языком; раздевали взором; и даже извините, находились такие, кто насиловал её взглядом! Взглянув на брюки, видел, какие бугры появляются в штанах моих подчиненных. Её хотели, желали, жаждали... И это не зависело от возраста, воспитания и звания. Наверное, сказывалась ситуация полного отсутствия женщин, невозможность уйти в самоволку — «по бабам»... Что толку пилить сорок километров по пыльной узкой дороге, рискуя нарваться на крупные неприятности, если в деревне самая молодуха имеет возраст от пятидесяти и выше. Нет, при возможности, бойцы и такими женщинами воспользовались бы, но вот подставляться специально при таких «бонусах»! «Ищите дурака, за четыре сольдо!», — как говаривал Буратино. Раз в месяц попавших в увольнение возили в город на специальном автобусе выделяемым штабом. За места в автобусе и увольнении в этот день разгоралась настоящая «драка». Эта была возможность натрахаться, пообщаться с девушками и «многое другое» столь же приятное вне заставы. Опять же новые лица...

Изначально меня это напрягало, особенно когда я обнаружил несколько любителей подглядывать и подслушивать наши « сексуальные тантрические упражнения после отбоя»! Одного я, вообще, застукал, когда он дрочил, подглядывая в окно за моей ненаглядной. Я пытался бороться с этим всеми доступными средствами и способами... Но если вы читали «Дон Кихота», то можете понять мои достижения на этой ниве. Они были, пожалуй, даже меньше чем у последнего в сражении с ветряными мельницами. А после я пообвык, что ли. Стал, даже специально оставлял открытым окно, когда мы занимались сексом.

— Пусть слышат и завидуют, — думал я, заставляя свою милую, орать и стонать громче и пронзительнее чем раньше.

А потом ко мне в голову закралась крамольная мысль. «Вот прихожу я домой, и обнаруживаю в своей постели с другим...», и почему-то от этой мысли у меня случился такой стояк... Мне пришлось срочно отпрашиваться и «лететь» в медпункт, где мы с ней и занялись снятием стресса, даже не закрыв двери на щеколду! Чем дальше, тем больше! Я не только представлял такую ситуацию, я ещё и хотел наблюдать её! Короче — зациклился, хотя все эти фантазии не мешали мне любить и боготворить свою Кристу. Это был действенный приём «поднятия тонуса» даже когда тело было не в духе: устало или впадало в депрессию. Но любому стимулу необходима подпитка, а вот перейти от мыслей к делу я не мог. Может быть, не хватало духа, а, возможно, не позволяло воспитание.

Так мы и жили, отдаваясь супружеским утехам по несколько раз за ночь, а ещё иногда «догоняясь» днём. И тут меня решили отправить на учёбу. Можно было бы ехать вдвоём, но Кристина работала! И до отпуска было ещё ой как далеко! Вот так мне и пришлось уехать от неё на несколько дней. Одно утешало, курс переподготовки был рассчитан всего на три дня.

«Проводы» меня в округ затянулись на всю ночь, хотя когда я пришёл домой, Кристина была «жутко» не в духе. Не оборачиваясь на моё приветствие, буркнула:

— Раздевайся, ужин сейчас будет...

Переодевшись и умывшись, я зашёл в кухню.

— Что случилось, милая?

— ... — звон упавшей в мойку кастрюли.

— Ну что ты? Кристина... — обнял я её со спины, прижимая к себе.

Она замерла, прильнув ко мне и откинув голову....