Безумие

Страница: 3 из 3

Сказала потом слова умные: « Потому что, сам идиот...»

Я всё-таки мужчина, потому не повёлся на её слова. Делом был занят. Бархатность её бедер изучали мои руки. Чуть трогая полоску ткани, которая прикрывала самое сокровенное... Но тут.
Ларка не только женщина. Она сильная женщина. Она перекрутила меня на диване так, что я остался без верха (рубашка как-то куда-то убежала сразу) и к ней спиной.
Но я недолго чувствовал пустоту. В мою спину упёрлись два твердых холма с двумя острыми шипами. Замерли мы оба на мгновение, понимая, что творим грех... Но к этому пониманию у меня добавлялось и другое. Как же Ларка хорошо смогла сохранить себя в свои 46? Ни лишнего грамма, ни намёка на целюллит... А её сиськи. Что сказать, девчонки молодые могут позавидовать. Особенно те, у которых их вообще нет...

Еще замер и от другого. Это ведь всё не моё. Это всё принадлежит Сан Санычу...
Но я не мог остановить себя, а тем более её. Это волшебное, упругое, желанное

скользило по моей спине сверху вниз, снизу вверх... А в своё ухо я слышал ещё и волшебное шептание..
Не буду передавать дословно. Не хочу дискредитировать мою визави...
Но ведь, что, ребяты, произошло дальше! Я про это слышал, но не верил... Не верил, что это реально. Моя спина стала мокрой. Я дурел от того, что происходит! Ларкины груди стали источать. Они изливались... Повторюсь, мне говорили об этом, но я относился как-то со смешком. Ухмылялся, не веря...
И вот теперь подтверждением тех слов.

Ларкины напрягшиеся соски исходили соком. Они словно писали буквы на моей спине. Там, где касались, оставалось что-то очень мокрое-приятное...
Кто бы остался безучастным? Я не смог.
Ларка всё прижималась ко мне.
И я пустил свою руку в путешествие.
... Черти вот, всё-таки мы, сорокалетние. Ещё могущие (не могучие, но могущие).
Чуть пальчиком дотронулся сзади её между ног. Она повелась.
— А-а-а-а...
— Лара, — закрыл я её вопль губами, подмяв под себя. — Мама же спит...
— А мне плевать. Я хочу тебя!

Мне доводилось встречаться в подобных ситуациях с разными женщинами в разных городах России. Но эти глаза я увидел впервые. Хотя свет был погашен. Только что в комнату прорывался уличный фонарь.
Я приник к ним губами. Можете не верить, но они дарили мне слова. Я целовал эти глаза и слышал, что они говорят.
Они говорили мне о многом. О том, как же ей было тяжело эти последние четыре года. Как ей страшно теперь, оставшейся одной, женщине. Как она хочет... Как она хочет именно сейчас и именно меня...
Но ведь вы все развратники. Вам интересно, что дальше было...
Было... Было... Всё было..

Ларка разрешила целовать свою грудь. А что значит разрешила? Это значит, я своим языком дотронулся до её соска, сжав ладонью уместившуюся в ней упругую округлость. А потом рыча, впился в неё губами, зубами. Второй рукой делал тоже самоё с другой. Мял, вдавливал, ласкал то, что было рядом. Жалея, об одно, что не могу разорваться, что не в силах языком коснуться сразу двух сосков...
Идиот! Почему не могу? Я сдвинул два шара вместе, чуть надавив пальцами сверху. И вот эти два этих упругих стержня я теперь могу теребить языком сразу...
С Ларкой творилось что-то замечательное страшное... Может быть она и кричала бы, но у неё не было на это сил. Силы остались у неё только на стоны. Она сжимала мою голову, плотнее притягивая к себе, впившись в волосы, как пьяный извозчик в вожжи. Её тело извивалось подо мной змеёй... Мы оба сходили с ума... Не доходя пока до Главного...

Пока не доходя.
Мой язык, к сожалению, не такой длинный, гуляет по Ларкиному телу, шее, дотрагивается ушка, глаз... Заходит за её алые губки...
И я чувствую, что больше не могу себя сдерживать... Но, будете смеяться, до последнего момента не был уверен, что не получу по морде. Что и останавливало, тормозило.
Решилось всё просто. Заскрипела молния на моих джинсах под её пальчиками, и мой уже давно капитан первого ранга от нежного прикосновения моментально перевел сам

себя в статус адмирала.
— Это безумие, что сейчас с нами, — шепнули её губы.
Я накрыл их своими, и долго не отпускал.
— Да, — потом выдохнул я.
При этом был подобен скаковому коню перед стартом. Меня била дрожь.
Мне, не имеющего женщину года два после того как расстался с женой, и в доспехах рыцаря она показалась бы более, чем желанной.
Ларка же, жопа, лежала подо мной в полу-пенъюаре, полу-начнушке. И всё... Вся она была распахнутая мне... Её рука давно блуждала между моих ног, и её тоже била дрожь.
Больше я не мог себя сдерживать.

Я сдёрнул с адмирала фуражку, и приблизил оголенный флагшток к сокровенному...
И вот тут случился конфуз. Но не с моей стороны.
... Ларка перевернулась набок, спиной ко мне. Лежала, отвернув голову в сторону. Чуть всхлипывая.
— Сашка... Я, правда, тебя хочу. Но я не знаю, что со мной происходит...
Происходила же явно хрень. Всё вроде бы правильно, всё вроде бы нормально. Но мой адмирал не мог пробиться на капитанский мостик. Словно, невидимый пояс безбрачия был надет на Ларку. Изнутри. Держал оборону.

Я отказался от атак, лег сбоку и сжал Лариску руками. Лаская её грудь.
— Что ты, дурочка... Да ты же само совершенство. Ничего такого не случилось... Просто... Просто, у тебя не было ничего такого, сама говоришь, четыре года. Может, поэтому и не получается...
— Я... я... я... Тебе сейчас очень плохо. Я знаю. Я тебе помогу...
Мы лежали на очень узком диване. Но лежали очень компактно. За окном шумел дождь. А от волос Ларки шёл небесный аромат. В комнате было темно. Свет мы не включали. Я сжимал её в своих объятьях и хотел, чтобы так было всегда. Её рука скользнула туда, где у меня было очень твёрдо. Чуть перебрав своими пальчиками, она качнула рукой вниз, потом вверх. Потом снова вниз. И снова наверх... Я был ей безумно благодарен. И благодарил её за это своей рукой между её ног.
Сколько это продолжалось. Не знаю. Искусаны были уже и мои, и её губы... Но тут палец моей руки случайно провалился куда-то туда. Ощущая что-то мокрое, вязкое...

Я не стал говорить слов. Резко повернул Ларку, лёг на неё и чуть вошёл в неё членом, слегка раздвинув губки. Она молчала, снова отвернув голову, морщась. На её лице я прочитал боль. Но это была, понял, для неё сладостная боль.
А ещё, это была победа для меня. Мой Ватерлоо.
Я чуть качнулся вперед. Ларкины ноги дёрнулись, двинулись мне навстречу. Я работал только головкой, не заходя далеко. И это было дивно. Словно девственницу окучиваю. Ларка ничего не говорила, только дышать стала чаще и шумнее... И влаги появилось больше. Когда я это почувствовал, решил попробовать чуть глубже измерить глубину наших возможностей. И у меня... нет, у нас это получилось. Наполовину зашёл. Рушились непонятные для меня, да и для самой Ларки заборы, рогатки, ворота. Двигаться становилось всё легче. Словно кто-то со стороны щедро стал одаривать старый двигатель автомобиля наилучшими смазочными материалами...

Всё. Можно. На всю глубину. Понял я. И прижав к себе Ларку, вошёл в неё полностью.
Какими словами передать то счастье, которые мы оба потом испытали? Я замер телом, осыпая Ларку поцелуями. Она тоже замерла, и тоже благодарила меня губами...
Всё. Посылка была распакована... Я двинулся вперед-назад, наращивая темп.
— Саша, еще, еще... — шептали её губы.

Думал, безумие кончилось. Но, оказалось, оно еще и не наступало...
Неуловимым движением (женщина, она же кошка. Нет — пантера!) Ларка выскочила из — под меня. И своими мягкими, кошачьими лапами переверну меня на спину. Чуть тронула губами мои и медленно, касаясь грудью мою, повела свои поцелуи вниз по всему телу. Когда её губки коснулись моего бревна, я чуть не взвыл. Сколько тянулось это счастье — минуту... А может, вечность?
Теперь уже я был пластилином в её руках.

А она умела создавать фигуры из этого податливого материала. Оседлав меня, как строптивого жеребца. И пропустив не менее строптивого между своих ног, обхватив его верхними «губками». Так и двигалась на мне, придавив своими руками мои.
Теперь уже я елозил под нею «гадюкой», стараясь войти в неё.
— Не сейчас, не сейчас, не сейчас... — слышал я её голос над собой.
А потом она обвалилась вся на меня, и своими пальчиками создала правильное направление.
Всё, что было дальше, вспоминается с трудом... Помню лишь окончание того безумия. Свои выстрелы (ну ведь, если в первом акте на стене висит ружье, то в третьем оно обязано выстрелить?)
Каждый мой выстрел сопровождался криком.

Тут в дверь постучала Клавдия Ивановна... Мама Сан Саныча.
— Лариса, с тобой всё хорошо?
Ларка шумно дышала, прижимаясь ко мне. Я тоже еще был далек от грамотного восприятия окружающего.
Женщины более сильнее мужчин. Во всех отношениях. А тем более тех, что связаны с эмоциями. Адекватнее.
Ларка, всё ещё прижимаясь ко мне, положила палец на мои губы.
— Всё хорошо, Клавдия Ивановна, — вполне сносным, сонным голосом сказала она. — Мне сон плохой приснился...

— Ладно, — шумно вздохнула Клавдия Ивановна и зашаркала в свою комнату.
... Мы лежали прижавшись и не выходя друг из друга еще минуты две.
— Всё, — сказала Лариска. — Будем спать.
И со всей, свойственной женщинам иррациональной логикой, выходя из меня, включила ночник.
— Я в душ...
Я до сих пор благодарен Ларке еще и за это. За эту её иррациональность в логике. Потому что в режущем после темноты свете увидел, как между её пальцами, прикрывающей ладонью себя между ног, сочились белые тягучие капли.
Сотая часть того, что я оставил в ней себя...

Вместо послесловия.

Мы потом не перезванивались, и не встречались.
На годовщину Сан Саныча на кладбище я приехал один. Положил две гвоздички. Достал четвертинку водки и два купленных заранее пластиковых стаканчика. Плеснул. Один поставил рядом с положенными гвоздичками. Только было пригубил...
— Мне налей тоже, — раздалось за спиной.
Время было под вечер. На кладбище почти не было людей. Живых.
Обернулся. У ограды стояла Лариска. В шикарном чёрном кожаном пальто. Черном платке...
У меня было только два стаканчика. Я протянул ей свой. Кивнул головой. Она выпила. Я сглотнул из горлышка бутылки. Помолчали.

— Как сам? — спросила она.
— Да ничего всё... Кручусь. А ты как?
— Тоже всё нормально..
У выхода из кладбища мы расстались.
— Я на метро, — сказал я.
— А мне на трамвае удобней... Ты же помнишь?
— Помню, конечно... Всё помню
— Ладно, — оборвала она меня. — Пока тогда..
— Не пропадай. Звони.
— Ты тоже..
... Больше мы не встречались.

Последние рассказы автора

наверх