Закон жанра

Страница: 2 из 5

зато взбодрил... Ээээ, мы что, бинты намочили?! Снимаем сейчас же!

Наскоро вытертая Лия была втащена в комнату и усажена на диван. Виктор, обложившись бинтами и мазями, навис над ней:

— Тааак... Потерпи, девочка, потер... Уууу! Оооо!

Вместо вчерашней жуткой красноты под бинтами была розоватая, но на вид вполне здоровая кожа без всяких волдырей.

— Смотри, Лия!... Ай да доктора у вас, ай да мазилку дали... Мажем опять! Ай да девочка! — Виктор от избытка чувств чмокнул Лию в нос. — А я уже, честно говоря, перетрухал, что... в общем, неважно. Лай-лай-лаааай! — громко запел довольный Виктор.

Лия терпела, закусив губу.

Перебинтовав ее, он встал и, оглядев худенькое тело, начал одеваться:

— Схожу куплю нам пожрать. Заодно и разузнаю, как и что. Пока, Рапунцель! Не вздумай ничего делать руками! Делай вид, что у тебя их нет!

— До свиданья! — отозвалась голая Лия. Она так обалдела от нежданного оргазма, что даже не спросила про одежду.

По дороге Виктор вспомнил, что забыл деньги в пальто. Пришлось вернуться.

Открыв дверь, он услышал сдавленный стон. Хотел было рвануть в комнату, но случайно глянул в зеркало — и увидел голую Лию, выгнутую вьюном. Раскачиваясь и запрокинув голову, она терзала себя между ног.

Застывший Виктор наблюдал за ней. Когда она кончила, повалившись на диван, он опомнился и выбежал вон, стараясь не шуметь.

«Бандитка... больной рукой дрочила... « — думал он.

***

— Так, Рапунцель, у меня для тебя две новости, — крикнул он с порога, когда вернулся. — Хорошая и плохая.

Лия, по-прежнему голая, сидела на диване. Увидев ее, Виктор замолк.

Во-первых, волосы, подсохшие после мытья, распушились и окутали тело таким каскадом, что к горлу сам собой подкатил ком.

Во-вторых, что-то не так было с самим телом.

«Куда делись ее ссадины? Вся была в крови, пузырек перекиси извели, а сейчас? И... у нее, что, стали больше сиськи?»

Лия оглянулась.

— Что? — спросила она.

— Что-что, — опомнился Виктор. — Чего голая сидишь?

— Так вы же сказали руками ничего не делать. Вот я и не одевалась.

— Да, действительно...

Присмотревшись еще раз к ее грудям (они определенно стали больше... ну что за черт?), он сказал:

— Две новости. Хорошая и плохая. Хорошая — накупил вкусной жратвы.

— А плохая?

— А плохая — вот.

Он сунул ей в руки лист бумаги.

— Сорвал с соседнего дома.

Там красовался погрудный портрет Лии. Ниже было написано:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

Лия Моран, 19 лет

на вид 16—17

Высокого роста, худощавая, глаза зеленые,

длинные светлые волосы ниже пояса.

Вознаграждение — 150 000 банкнот.

Лия поднесла его себе под нос. Виктор наблюдал за ней, потом сказал:

— Дело дрянь. На моих глазах схватили девчонку — приняли за тебя. И близко не похожа, но, видно, хватают всех.

— И... что делать?

— Хороший вопрос. Собственно, у тебя два выхода. Первый — дать себя поймать. Минимум мороки для всех нас, и, если тебе это подходит...

— Я хочу уехать.

— Ну, тогда... Второй вариант: не дать себя поймать. Во всяком случае, постараться.

— Как?

— Изменить внешность. С твоими волосами тебя заметут за десять минут.

— Вы... хотите меня подстричь?

— Смотри, Лия. Дано: у тебя длинные светлые волосы. Нам нужна противоположность. Поняла? Единственный способ сделать тебя неузнаваемой — обкарнать под мальчика, а остаток перекрасить в брюнетку.

Воцарилась тишина.

— Я все понимаю, — сказал Виктор. — Мне самому хреново от того, что я предлагаю тебе такое. Выбор за тобой.

— Нет, — сказала Лия. — Не понимаете. Вы... неважно. Я согласна.

Виктор хотел что-то сказать, но вместо этого просто подошел и взял ее за голые плечи.

— У тебя отрастут. Потом, — сказал он, помолчав.

Молчала и Лия.

— Ну... ну что? Я за краской и прочими причиндалами. Никуда не выходи, — сказал Виктор и метнулся к двери.

Вернувшись — бодро возгласил:

— Ну, теперь мы во всеоружии. Эпоксидка для перекраски девочек, газонокосилка для стрижки клумб на голове и крутейший билет на крутейший самолет. Оформил тебя как беженца. Надеюсь, выкрутимся без паспорта... Денюжек почти не осталось, но на то они и денюжки, чтобы их тратить на полезные в хозяйстве вещи. Ты... ты... — он запнулся, потому что увидел на ее щеках слезы, — ты... так и будешь голышом бриться?

— Не знаю. Все равно, — тихо сказала Лия.

— Ты... ты...

Он хотел сказать что-то бодрое, но вместо того всхлипнул сам.

Заплаканное личико голой Лии, окутанной каскадом ее неописуемых волос, так больно драло по нервам, что Виктор вдруг охрип. Молча, не глядя на нее, он достал машинку...

Сквозь локоны проглядывали острые клюквинки сосков. Виктора вдруг шибануло, и он ткнулся в пушистое золото, врылся в него мордой, как крот, задевая клюквинки носом и губами.

Мягкая, нежно-податливая грудь пружинила под его напором, как корочка на сметане. Руки его обхватили спину Лии, сползли на ягодицы и стали мять их, губы сами собой всосались в клюквинку, пульсирующую под языком...

Лия заскулила.

— Прости. Не надо было этого делать. — Виктор прокашлялся и включил бритву. Та зажужжала, как шершень. — Ну что? С Богом?..

Он брил ее и плакал вместе с ней. Потом мазал золотистый ежик отвратительной черной бурдой, похожей на ваксу. Лия превратилась вначале в жалостливого мальчишку с оттопыренными ушами, потом в нелепый манекен с нарисованным пробором, и потом, когда Виктор смыл краску — в такого же мальчишку, но только с черным ежиком.

Ее новый образ был неописуемым сочетанием красоты и уродства. Нагота добавляла в этот коктейль убойную дозу чего-то, от чего хотелось выть по-волчьи, грызть зубами дверь и лизать ушастого мальчика с ног до головы, и потом повалить его, жалкого, как мокрая кошка, и...

Сбежав в санузел, Виктор разрядил в унитаз тройную обойму похоти. Трижды вдохнул, высморкался, подставил голову под холодную воду...

Обратно он вышел деловитым бодряком — таким, каким бывал всегда или почти всегда.

Лия стояла перед зеркалом и всхлипывала.

— Кончай хныкать, детка, — сказал Виктор. — Игра начинается. Займемся сейчас твоими руками — и в путь... Плохо, что бинты. Особая примета.

— Не надо бинтов, — сказала Лия — Руки здоровы.

— Как здоровы? Как не надо? Ты...

— Смотрите, — сказала Лия, сдирая бинт.

Виктор хотел поймать ее руку, но не успел. Под бинтом была абсолютно здоровая кожа, такая же, как и везде.

— Охренеть... Нет, все равно надо лечить, Лия, так не делается...

— Не надо. Сами сказали — особые приметы.

Оторопевший Виктор помог ей одеться, косясь на сиськи.

Он готов был поклясться, что те стали еще больше.

— Скажи-ка мне, — говорил он ей по дороге в аэропорт. — Вернее, можешь не говорить, если не хочешь... Я даже знаю, что не захочешь. А ты знаешь, что я у тебя сейчас спрошу, да?

— Наверно, — ответила Лия. — Наверно, знаю.

— Ну, я все равно спрошу... С тобой что-то не так, Лия. Что-то совсем неспроста. Ты знаешь, что я имею в виду, и я не буду подбирать слова. Мы вместе уже четвертый день, но я о тебе ничего не знаю. Знаю, что твои родители погибли, что у тебя нет дома... Почему эти повстанцы дают за твою шкуру 150 штук? Почему нас не могли сцапать? Не хочешь — не говори. Но раз ты со мной — лучше, чтобы я знал...

— Поздно, — сказала Лия. — Что было, то прошло. Все в прошлом.

— Что в прошлом? Что за дамская манера говорить загадками?! Мы не в женском романе, Лия! Роман более чем мужской, и называется он «война». А самое паскудное, что это не роман, а жизнь...

В аэропорту он завел ее в оптику,...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх