Похищение невесты. Часть 4: Утомленные солнцем

была нешуточная, Лёля сразу это поняла, хотя, от жары и усталости почти ничего не соображала. «Сейчас будут ебать» — прозвенел в мозгу сигнал. Она даже уже и не знала, хочет ли этого или только упасть и провалиться в забытье. Виталик судорожно стаскивал с нее платье, пощипывая грудь и клитор. Нежно завалил ее на кровать, страстно целуя в рот, и с наслаждением присосался к упругим соскам, которые через пару минут возбужденно торчали, покрытые пупырышками.

Едва ощутимыми прикосновениями языка начал бережно вылизывать розовеющие полосы на теле. Лёля тихо застонала от удовольствия. Эти влажные прикосновения дарили прохладу и облегчение горящей коже. На глаза навернулись слезы. Ей было хорошо. Но постепенно его засосы становились все более жесткими и страстными, он впивался ртом в горящие следы, вызывая жгучую боль, покусывал и пощипывал розовеющие полосы, одновременно просовывая пальцы во влагалище и дразня клитор. Лёля взвизгнула. Особенно болели бока и горели ляжки. На нежной коже внутренней стороны левого бедра, в самом интимном месте, алел маленький шрамик в виде звездочки, выбитый пряжкой ремня при экзекуции. «На память останется! — почему-то с удовлетворением подумал Виталик, присасываясь к нему. — Как клеймо. Навсегда!» Он с силой сжал в объятиях стонущую жену, и та снова взвизгнула от жгучей боли — распаренные жарой и страстью рубцы под его напором отдались звонкой, колкой резью.

Виталик же безостановочно зверел. Он грубо перевернул Лёлю на живот и навалился сверху всей тяжестью жесткого, угловатого тела, задыхаясь и пристраивая горячий член между ее ляжек. Лёля завыла от боли, задергалась, пытаясь вырваться, стараясь приподнять бедра, чтоб оторвать горящий живот от постели. С силой раздвинув ее ноги, Виталик быстро задвинул член в мокрую пизденку и сладко выдохнул. Жестко зафиксировал ее бедра. Лёля делала все сама — дергалась, билась, бешено двигала бедрами, вскрикивала и стонала, доставляя ему особенное удовольствие. Кажется, она и сама уже не понимала, страдает она или наслаждается в его жестких объятиях. Постепенно ее стоны становились все менее визгливыми и страдальческими, все более страстными и глубокими. Виталик крепко держал ее за приподнятые бедра, легко двигаясь в ней с закрытыми от наслаждения глазами.

Боль больше не вспыхивала локальными искрами по телу, ее поглотила горячая сладкая волна кайфа. Лёля выгнулась назад, подаваясь навстречу ритмично шлепающим яйцам, растаяв в безбрежном океане удовольствия. Прозрачная смазка мокрой дорожкой стекала по ногам. Дыхание Виталика над ухом было хриплым и жестким. Он остановился, вышел из ее растрепанной, текущей пизденки, торопливыми пальцами раздвинул белые булочки ягодиц и стал медленно впихивать мокрую, разбухшую головку в плотные мышцы сжавшегося ануса. Лёля восприняла это как должное. Она вся была сплошная страсть и желание. Стерлись запреты, страхи, напряжение, боль. Она была женой своего мужа, его полностью безраздельной вещью. Она хотела только одного: чтоб ее трахали — как и сколько угодно. Горячий жесткий член, втиснувшись в напряженную плоть, медленными, настырными толчками начал выталкивать из нее стоны удовольствия. На этот раз Виталик никуда не торопился. Он хотел каждой клеточкой ощутить гладкие, крепкие мышцы ануса, напряженно сжимающие его орган, словно пытаясь вытолкнуть его назад.

Он трахал Лёлину попку резкими, короткими толчками, внимательно прислушиваясь к ее реакции. Сначала это были мучительные короткие вскрики, постепенно сменившиеся глубокими, протяжными стонами. Попка становилась все более мягкой, горячей и податливой, она перестала пытаться отторгнуть член, дарящий ей мучительное наслаждение. Её мышцы теперь упруго и ласково сжимали его, словно затягивая в себя. Виталик навалился на нее всем телом, полностью растворившись в своих ощущениях. Его тело жило уже своей жизнью, и он просто следовал за ним, добывая новые порции кайфа. Вот, кажется, жену разобрало окончательно. Она уткнулась лицом в подушку, вцепившись зубами в ее край, чтобы заглушить животный вой горячего удовольствия, безвольно тяжелея под ним распластанным, податливым телом. Хищник, нагнавший свою жертву, Виталик жесткой рукой вцепился в ее загривок и погнал процесс к конечному пункту. Теперь никуда не денется ее попка, его радость. Быстро двигая бедрами, он вбил последние удары в дрожащие белые ягодицы, впечатываясь яичками в хлюпающий сок ее промежности. Мышцы поджались и член, дергаясь, стал выстреливать в с трудом растраханную попку. Громкий мужской стон отозвался в звонкой пустоте номера, смешавшись с подвываниями оттраханной женщины. Виталик и не знал раньше, что бывает так хорошо не столько от феерических ощущений, сколько от осознания того, что так теперь будет всегда, стоит ему захотеть.

Он повернул к себе Лёлю, прижимаясь к ней всем телом и благодарно целуя в трепещущие губы, стал покрывать засосами все ее тело, впился губами в набухший клитор и, присосавшись, напористо заработал языком, за две минуты доведя ее до разрядки. Оргазм был бурным, почти болезненным. Лёля изо всех сил вжала свои пульсирующие складки в лицо Виталика, схватив его за голову. Он подгонял ее судороги быстрым, трепетным языком, слегка покусывая чувствительные места. Когда закончились протяжные стоны и вздрагивание жены, Виталик подтянулся к ней и поцеловал ее в губы пропитаннымв ёё выделениями мокрым ртом. Завернул мелко всхлипывающую в его ключицу жену в одеяло, по-хозяйски забросив ногу на нежное бедро, обнял ее, закрывая глаза. Кажется, жизнь удалась. С этой мыслью он провалился в сладкое забытье.

Продолжение — будет. Хотите вы этого или нет))