Дело Хоупа
Страница: 3 из 3
о том, чтобы ее из приюта забрать да отдать в нормальный колледж, где детям не забивают голову грехами, которых те еще не успели наделать. Но мне сказали, что для этого кто-то, то есть я, должен оформить над ней опеку. Она были круглой сиротой, родители умерли черт-те когда, и, кроме монашек, у нее никого не было.
А мне делать этого было никак нельзя, потому что в одном из моих контрактов было черным по белому указано: недействителен в случае появления отпрысков или подочепчных. Когда я его подписывал, я думал, естественно, что в ближайшую сотню лет Бог милует меня от этой напасти. Как видно, обхитрил меня бородатый.
Но и я был не промах. Поговорил я душевно с матушкой Урсулой, где-то припугнул, где-то подмазал — и дело было в шляпе. Айша продолжала числиться в приюте и ходить в приютскую школу, но переехала ко мне. Потом я пристроил ее в один колледж, который тоже стоял на моих денежках... Да, кстати, ваша честь: заявляю, что ответственность за обе незаконные сделки лежит всецело на мне, и матушка Урсула вкупе с директором упомянутого колледжа здесь ни при чем, ибо поддались запугиванию и угрозам с моей преступной стороны.
У меня Айша прожила шесть лет. Я относился и отношусь к ней, как к дочери, и мамой клянусь, что не делал с ней ничего недозволенного. У меня все. Спасибо за внимание!
— Слово предоставляется обвинению...
— Ваша честь! Обвинение располагает неопровержимыми доказательствами виновности обвиняемого в преступлении, которое он цинично отрицает: в растлении и совращении несовершеннолетней Айши Эминдес. Это многочисленные фото-видеосвидетельства, на которых запечатлены моменты интимой близости обвиняемого с потерпевшей. На фотографиях, сделанных профессиональными детективами, зафиксированы чувственные поцелуи и объятия обвиняемого и Айши Эминдес. Учитывая количество и тяжесть фотоулик, департаментом полиции Беверли Хиллс было удоволетворено наше ходатайство по установке в доме обвиняемого скрытой камеры, которую выполнил частный детектив Энтони Макрей. Записи, сделанные с помощью этой камеры, представляют следствию картины столь откровенные и циничные, что это превосходит всякое, даже самое извращенное воображение...
В зале зашумели. Грегори спокойно сидел на своем месте, глядя на судью, и только невесело хмыкнул, увидев на экране самого себя, делающего кунилингус Айше.
Кое-как восстановив тишину в зале, судья сказал:
— Слово предоставляется защите.
— Ваша честь, мы располагаем доказательством безусловной правдивости последних заявлений обвиняемого. Это документ конфиденциального характера, но в интересах следствия обвиняемый согласился обнародовать его. Позволите зачитать?
— Читайте.
— Выписка из медицинской карты пациента Грегори Дэниела Хоупа, клиника Хортона, Беверли-Хиллс, сделанная семь лет назад. Заключение доктора Даррелла: острая эректильная дисфункция...
В зале зашумели еще громче. Энтони по-прежнему спокойно смотрел в зал, хоть уголки его губ подрагивали, складываясь в подобие горькой улыбки.
На пике всеобщего волнения судья возгласил:
— Введите потерпевшую в зал!
Воцарилась тишина. Скрипнула дверь — и Энтони схватился за сердце.
В сопровождении офицеров в зал вошло высокое существо с кричаще-голубыми волосами, обрезанными ниже ушей. Его лицо и шея сверху донизу были изрисованы сердечками и надписями «Я люблю Грега».
— Айша! Что ты наделала? — сдавленным голосом крикнул Грегори.
— Привет, Грег! Я это сделала им назло! Чтобы они не думали, что ты меня только за красоту любишь...
— Обвиняемый и потерпевшая, ведите себя пристойно! — прикрикнул судья, ударив молотоком по столу. — Вам предоставят слово. Айша Эминдес, вы клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?
— Клянусь! — вызывающе крикнуло голубоголовое существо.
— Айша Эминдес, совершал ли некто Грегори Хоуп по отношению к вам действия сексуального характера?
— Грег трахал меня и будет трахать, чтобы вы тут в своих судах не напостановляли, ясно вам? — звенел дерзкий голосок. — Потому что он меня любит, и потому что он мужик, не то что вы все!..
Грегори закрыл глаза.
***
Ночью Тони снова пристроился к монитору. Дело было закрыто, но на всякий случай он проверил камеру...
И не поверил своим глазам.
— Как ты сюда попала? — хрипел Грегори.
— А! Дерево, забор, окно. Сто раз так делала, — бодрилась Айша, повиснув у него на шее.
У нее уже не было голубых волос — под ними прятались ее собственные, стянутые в тугой узел. Тони облегченно вздохнул.
— Что ты натворила!
— А что? Пусть знают... Глупо получилось, да? — ее голос задрожал.
— Я не про то... Что ты натворила! Тебя поймают, увезут от меня, — повторял Грегори, трогая и целуя ее изрисованный лоб. — Иди смой сейчас же...
— Не смывается, — сообщило существо, и тут же разревелось, уткнувшись в Грегори.
Они покачивались, обнявшись. Потом стали целоваться. Тони еще не видел, чтобы Грегори так целовал Айшу — отчаянно, с силой и надрывом. Она ревела, сморщив щеки то ли в улыбке, то ли то ли в гримасе плача.
Потом Грегори раздел ее и, повалив ее в постель, обслюнявил с головы до ног. Динамики заполнились пыхтеньем, всхлипыванием и стонами.
Затем он вдруг стащил с себя пижаму и трусы, оголив розовую задницу. Айша вскрикнула.
— Вот так... вот так... — хрипло бормотал он, массируя ей гениталии, и потом вдавился туда массивной тушей. Задница стала ходить ходуном — вначале медленно, затем все быстрее, и в конце — быстро-быстро, как маховик паровоза.
С каждым ударом из Айши вырывался писк; чем быстрее молотилась задница — тем пронзительней пищала Айша. Казалось, звук вылетал прямо из ее вытаращенных глаз, удивленно сверливших потолок.
Грегори взревел, как медведь, и рухнул — не на Айшу, а рядом, чтобы ее не придавить, и тут же стал гладить ее перепачканную стыдобу. Пальцы его влезли в сердцевинку и завибрировали, хлюпая кровью. Айше много не надо было — взвизгнув несколько раз, она захрипела и забилась, брыкая ногами.
Грегори подвывал ей, долго, долго мучая окровавленные гениталии. Потом размазал кровь по лицу и по телу Айши, оставив на ней багровые полосы.
— Как это?... Что это было?
— Они накаркали. Вот теперь я и вправду тебя соблазнил.
— Что?
— Ты стала женщиной.
Айша с силой обняла Грегори, и они завозились в постели, как звери, всхлипывая от смеха и слез.
— Может быть, мы сейчас сделали ребеночка, — сказала Айша. — Так же, как мои мама и папа когда-то сделали меня.
Грегори вдруг подскочил.
— Что такое?
— Ничего. Одна мысль...
— Ты скажешь мне?
— Пока нет. Боюсь накаркать... Кстати, а ведь нас до сих пор снимают?
— Чччерт...
Тони показалось, что Грегори сейчас увидит его сквозь монитор, и он поспешно закрыл программу.
***
— Ваша честь! За неделю, истекшую со времени первого заседания, у защиты появился новый аргумент, кардинально меняющий дело в пользу обвиняемого. По его просьбе нами был сделан запрос в архив приюта святого Франциска. Нам удалось достать оригиналы документов, подтверждающих, что Айша Эминдес родилась 16 ноября 19... года. Таким образом, полгода назад ей исполнилось восемнадцать лет. Все снимки и видеозаписи, представленные следствию, были сделаны после этого времени.
В зале поднялся гул. Судья постучал молотком.
— Ни обвиняемый, ни сама Айша Эминдес не знали, сколько ей лет. Кроме того, три дня назад Грегори Хоуп, воспользовавшись своим правом посещать церковь, находясь под домашним арестом, обвенчался с Айшей Эминдес в...
Гул достиг предела, и судья крикнул:
— Тишина в зале!..
Через десять минут присяжные объявили вердикт:
— На вопрос «виновен ли в содержании ребенка без оформления опеки» ответ — «виновен». На вопрос «виновен ли в подкупе с целью оформления третьего лица в незаконном статусе» ответ — «виновен». На вопрос «виновен ли в растлении несовершеннолетней» ответ — «невиновен».
Зал взорвался криками. Кое-как восстановив тишину, судья зачитал приговор:
— За незаконное содержание ребенка без оформления опеки и подкуп с целью оформления третьего лица в незаконном статусе обвиняемый Грегори Дэниел Хоуп приговаривается к трем месяцам тюрьмы с возможностью замены штрафом в размере, предусмотренном законодательством штата Калифорния. Также суд открывает новое дело: «Калифорния против Бада Хоркхэймера» по обвинению в клевете...
***
Отойдя в сторону, Тони смотрел на оправданного Грегори, на разрисованную Айшу, непрерывно висящую на нем, как обезьянка, и на толпу репортеров, обступившую их со всех сторон.
Потом вздохнул и пошел домой.
Его ждала ночь, джин-тоник и записи, треклятые записи, которые тот незаконно скопировал себе на флешку.
Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →