Злоключения в бутике

слова «что-то твёрдое... не могу достать... «. Манипуляции в её прямой кишке продолжались. Неожиданно она почувствовала, что что-то изменилось. Боль от растяжения сфинктера не прошла, но слегка приутихла и в то же время как бы расширилась. До неё дошло, что заведующая стоит перед ней и о чём-то спрашивает, хотя смысл её слов ускользает. Кто же тогда продолжает хозяйничать в её бедной попке? Скосив глаза, она увидела расплывчатый силуэт охранника и захотела вновь возмутиться, но нахлынувшая апатия и невозможность что-либо изменить помешали ей. Она вновь отключилась...

Что-то вновь изменилось. Боль в заднем проходе притупилась, но появилось чувство холода и распирания в животе. С трудом повернув голову, Инна увидела, как охранник выливает остаток воды из стоявшего на столе графина в стакан, а затем всасывает эту воду в большую резиновую грушу. Через мгновение носик груши погрузился в её многострадальный кишечник, и чувство распирания усилилось. Она перестала понимать, что происходит — действительность была столь ирреалистична, что мозг отказывался воспринимать её. Кажется, её поднимают с дивана и ведут куда-то, сажают на что-то круглое, нажимают на живот... Не в силах выдержать такое давление, мышцы сфинктеров расслабляются, и Инна чувствует физическое облегчение... Её вновь поднимают, в кабинет врывается свежий воздух из открытой кем-то форточки, и постепенно сознание начинает возвращаться к несчастной.

Трудно представить себе хоровод мыслей, крутящихся в её мозгу. Её изнасиловали в извращённой форме с её собственного — будь оно проклято — согласия! Да ещё на глазах у этого симпатичного мальчика. Она опозорена — навсегда. Теперь ей впору то ли с моста в реку, то ли в сумасшедший дом... Слёзы беззвучно катились по её пунцовым щекам, в то время как руки машинально натягивали наконец-то возвращённую одежду, а уши слушали и не понимали, что пытается сказать ей выглядящая смущённой заведующая. Так же машинально она взяла из рук той какую-то открытку с цветной картинкой, перечёркнутой надписью «Сертификат», и положила её в сумочку, а затем, не прощаясь, вышла, поддерживаемая под руку своим партнёром.

Такси удалось поймать довольно быстро. По дороге она открыла окно и попыталась привести в порядок мысли. На душе было мерзко, и думать ни о чём не хотелось. Инна стала медитировать, и это, как ни странно, немного помогло. На посадку в самолёт они успели, хотя и в последний момент. Процедура предполётного контроля промелькнула перед ней, как в кино при ускоренном движении. В самолёте думать тоже ни о чём не хотелось, и она отключилась. Игорь был всё время рядом и выглядел несколько обескураженно. Один раз он попытался было заговорить с ней о происшедшем, но она сразу оборвала его и сказала, что сейчас нужно сосредоточиться на выполнении задания, оставив «лирику» на потом. Потом было приземление, опять такси, вселение в провинциальную гостиницу и короткий сон без сновидений. Наутро была намечена демонстрация...

ЭПИЛОГ

Презентация прошла блестяще. Заказчики очень заинтересовались представленной системой и наперебой задавали вопросы, с которыми Инна Владимировна справлялась легко и непринуждённо. Иногда на технические вопросы отвечал Игорь, который также не стушевался и не посрамил честь их компании. После перерыва он установил пробную версию системы на компьютере хозяев и показал, как всё то, что они услышали, работает вживую. Похоже, заказчики были впечатлены. В конце дня, после подписания документов, они устроили небольшой банкет в ресторане, с искромётными тостами, звучащими под аккомпанемент местной джаз-группы и медленными танцами под завывание допотопной аппаратуры. Под конец Игорь расхрабрился и пригласил её на танец, но у неё побаливала голова и не было настроения танцевать. Потом их отвезли в гостиницу.

Инна приняла душ и собиралась ложиться, когда в дверь негромко постучали. Это был Игорь.

— Инна Владимировна, — начал он с места в карьер, — извините, ради бога, я ужасно виноват, не нахожу себе места. Я должен, должен был как-то остановить это, но не сумел... Сможете Вы когда-нибудь меня простить?

— Ну что ты, что случилось — то случилось, и это не твоя вина. Ведь, если подумать, они ничего не делали силой. Я сама сглупила, сама и расплатилась.

Инна подумала: «Ну вот, только этого мне не хватало, теперь ещё утешать придётся «защитника», как будто это он сверкал перед всеми голым задом и промежностью». Внезапно картина последнего запредельного унижения так явственно предстала перед её внутренним взором, что она застонала. Последний день она провела, как туго натянутая струна, но теперь, когда напряжение спало, что-то как будто прорвалось внутри, и рыдания сотрясли всё её тело. Игорь упал на колени и стал шептать слова утешения.

— Пожалуйста, не плачьте, — лепетал он, — я не могу этого слышать. Я люблю Вас... — он стал целовать залитые слезами щёки, и она, ещё не веря в то, что это настоящее, но лишь желая спрятаться от этого жестокого мира, прижалась к его груди. Халат её распахнулся, но она не замечала ни своей наготы, ни постепенно смелеющих рук своего визави. Сердце её билось, как у испуганной птицы, улетающей вдаль, в неизвестность...

Через три месяца её утвердили в должности начальника отдела, а ещё примерно через полгода у них родилась очаровательная дочь.

* * *

— Ну что, Семён, — спросила заведующая бутиком, зайдя через три дня после описанных выше событий в комнату охраны, — как поживает наш новый ролик?

— Нормально поживает, Галина Ивановна, материала достаточно, ракурсы все — пальчики оближешь... Сейчас обрабатываем кадры с нашими лицами. Завтра будем монтировать. А что говорит заказчик? На сколько этот сюжетик потянет?

— Я думаю, лет на пять с конфискацией, — Галина Ивановна любила жёстко пошутить. — Слушай, Семён, общение с заказчиком — мой вопрос, я с этим разберусь. Вам с Вадимом достанется примерно по три штуки.

— Побойтесь бога, Галина Ивановна, здесь такая кропотливая работа! За реал, опять же, доплата должна быть. Три штуки — это, по-моему, несерьёзно...

— Семён, больше всего из-за реала рискую я. Так что за это, я думаю, не доплата должна быть, а штраф. Шучу, — усмехнулась заведующая, завидев обиженное лицо своего напарника. — На самом деле, не всё так просто. Я выясняла, пока обращения в милицию не было. Но, на всякий случай, подстраховалась, — почувствовав, что сказала лишнее, она решила сменить тему. — Ладно, я подумаю, если всё пойдёт как надо, может быть, добавлю ещё штуку.

— Каждому, — последовал немедленный ответ. Семён любил советское кино и знал многие фильмы чуть ли не наизусть.

Заведующая вздохнула, состроила гримасу притворного возмущения и величественно удалилась. Она тоже знала и любила классику. «Деньги не пахнут» — так ведь, кажется, говаривал старина Веспасиан?

Данный рассказ является чистой фантазией автора, все совпадения имен, событий и прочего случайны и не имеют под собой никакого реального основания.

© Crazy Grunt 2011