Фурия. Глава 3

а научная часть, тем временем, получила последний трофей, положила увесистый мешочек на тумбочку и испарилась в обнимку с сундуком.

Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, Шэдри подняла голову и увидела Нильса. Совершенно искренне обрадовавшись, она улыбнулась ему и сообщила:

— Я слишком слаба. Надо восстановить силы.

— Как? — скептически вопросил горемыка, предчувствуя очередной подвох.

— Ничего страшного, — успокоила его экстремалка. — Я питаюсь исключительно спермой, так что ничего утомительнее нашей вчерашней встречи тебе не грозит. А хочешь, я тебе минет сделаю? Я умею, — гордо похвасталась охотница.

Позади зашуршало, скрипнуло и майор Деррек, красный до ушей и тем не менее делающий вид, будто бы он ничего не слышал, наклонился к маленькой Фурии:

— Рад, что с тобой все в порядке. Зайди в комендатуру, когда сможешь, — и он проследовал к выходу.

— Хочешь остаться? — догнала его вопросом забывшая про тормоза девушка.

Мужчины замерли. Переглянулись. Внимательно посмотрели на согласно улыбнувшуюся охотницу и пожали плечами.

Вот ведь странные... я лежу и встать не могу, а им один хрен нужна команда... что за народ эти мужчины... В каком нелогичном месте делали Адама...

— Идите сюда, — жестом пригласила их Шэдри, решив взять ситуацию в свои руки. — Садитесь.

Служаки переглянулись еще раз, снова пожали плечами и с грехом пополам уселись перед ее лицом. Не сказать, чтобы на довольно узкой кровати это было удобно, им даже пришлось опереться друг о друга. «Слава ночи, что без объятий обошлось», — угрюмо подумал каждый, они переглянулись, читая эти мысли в глазах соседа, и почти весело улыбнулись. Тем временем умничка Шэдри уже освободила их штаны от завязок, и два твердых члена (а какими они могли еще быть, после такого-то вечера?) вырвались на свежий воздух.

Довольно улыбнувшись, героиня принялась за работу. Милое дело — когда перед тобой такое неопровержимое свидетельство, что, несмотря на возраст, ты желанна, а отчасти и любима (что такое насилие наемница знала очень хорошо, а также знала, что удерживает от него мужчин). Ее пальчики подушечками слегка приобняли восставших милах и повели кожицу вниз... Глазки разбежались, любуясь, как обнажаются головки — одна багровая, чуть поменьше и горячее наощупь, вторая побледнее, более правильных форм и чуть холодней. Подняв глаза вверх, она игриво облизнулась, набрала слюны и бережно вылизала каждую, сравнивая вкусы...

Потерлась носиком... щечками... лукаво улыбнулась и заглотила один едва ли не целиком. При желании девушка могла не дышать несколько минут, но такой пилотаж не требовался — она немного подвигалась взад-вперед, чувствуя, как багровая головка расширяет ее горло. С хлюпом она снялась с избранного, обернулась к другому, которого ласкала в тот момент лапкой, взяла и его в ротик... неглубоко, поиграла с ним языком, отпустила...

Маленькая Фурия подглядывала наверх, продолжая ласки, хватая губами, пальцами, обвивая языком, посасывая и даже ласково покусывая детородные органы своих мужчин. Ей было хорошо и уютно; переизбыток возбуждения в этот странный день сделал ее малость невосприимчивой к сексуальности обоих бойцов, но это и не требовалось — она просто хотела есть, и просто хотела удовлетворить помогших ей парней. Один из самых распространенных способов благодарности, — улыбнулась она с членом во рту, перекатывая его язычком, как леденец.

Конечно, с двумя посложнее, чем с одним — но тоже невелика нагрузка, особенно если знать, где приложить усилия. Девушка знала, когда остановиться, чтобы вздувшийся орган не выплеснулся раньше времени; умела она и определять тот, когда следует надавить, чтобы получить свой белковый коктейль — и удовлетворить этим мужчину. Заставить кончить не раньше, и не позже положенного, — продолжали вяло обсуждать происходящее мысли в ее голове, тогда как охотница старательно занималась «рукоделием», стирая с покрасневших головок лишнюю влагу носиком. Вся ее моська уже была покрыта разводами слюней и слизи, но это мало заботило «жрицу любви».

Конец немного предсказуем, — радовалась жизни и всему прилагающемуся девушка, вспомнив какую-то поговорку древних, и надрачивая оба узловатых отростка, очень уже сердитых и надувшихся на вид. Шэдри вытянула язычок вперед, едва не опоздав, когда белые хлопья стали неровными брызгами покрывать ее моську. Довольно заурчав, она потянулась вперед, снова заглотив по очереди каждый агрегат, высосала их досуха, и, наконец, удовлетворенная, устроилась на коленях своих избранников.

Те молчаливо смотрели на загадочное, свалившееся на них ниоткуда существо, довольно равнодушно уже удивляясь тому, как впитывается сперма в кожу миловидного личика. А потом Шэдри, наконец, удалось уснуть.