Наложница, подобная солнцу

— Этого не будет, — ответила Мадина.

— Откуда тебе знать? — не унималась девушка.

— Сурайя, ты сегодня слишком переволновалась и забыла о манерах, которым тебя учили. Учти, пожалуйста, что твое положение не изменилось, несмотря на то что принц Селим включил тебя в число своих избранниц. Ты по-прежнему всего лишь рабыня, простая гедиклис и таковой останешься до тех пор, пока тебе не удастся доставить приятные мгновения своему господину. Предупреждаю: этого может никогда не случиться, если ты и впредь будешь забываться. Турки не питают уважения к невоспитанным женщинам и карают их за это.

У Сурайя хватило ума смущенно опустить взгляд после этого справедливого выговора. Пробормотав извинения, она стала расправлять свою постель. Мадина пожелала спокойной ночи каждой девушке отдельно. Потом, когда они все легли, добрая женщина приказала рабу затушить лампы и вышла из комнаты.

— Не пускайте сюда никого, кроме меня и ага кизляра, — сказала она вооруженной охране у дверей, — иначе не сносить вам головы.

Мадина отправилась в соседние покои, где ее ожидали принц Селим и Наджи-бей.

— Здесь можно спокойно поговорить, — сказал евнух.

— Слава Аллаху! — воскликнула Мадина. — Как я счастлива, что мы завтра покинем этот сераль! — Повернувшись к племяннику, она добавила:

— Как мне отблагодарить тебя, сын мой?

— Стыдно сказать, но идея взять тебя, тетя Мадина, исходила от Наджи-бея. Я как-то не подумал...

— Его высочество и сам предложил бы это, не будь он так загружен различными делами. Я устроил это, стремясь лишь снять часть груза с его плеч.

— В последнее время ты много чего для меня стал устраивать, Наджи-бей, — усмехнувшись, проговорил принц. — Теперь объясни, почему ты выбрал для меня именно этих трех красавиц.

— Каждая из них достойна стать твоей кадиной, мой господин. Повинуясь воле твоей покойной матери, я в конце прошлого года покинул Константинополь и отправился на поиски женщин, достойных чести называться твоими женами. Это должны были быть невинные девушки, к тому же совершенно незнакомые с нашей гаремной системой. Я сразу рассказал им, что их ждет впереди, и заручился их поддержкой. Они преданы тебе всецело, мой господин. Сафия из Индии, я приобрел ее в Дамаске. Айгуль из Китая, я нашел ее в Багдаде. Рания же родилась в стране, которая называется Шотландия. Это к северу от Англии. Я купил ее в Кандии. Сурайя — испанка. Ее я купил на невольничем рынке в Константинополе. Ирис из Греции, куплена на Крите. Шамсия из холодной России. Ее я купил последней. Именно с ней я связываю главные надежды. Девушка обладает удивительно гармоничным сочетанием ума и красоты. Больше того, порой в ней угадываются и зачатки мудрости. При бережном обращении она в один прекрасный день может стать бесценной и незаменимой. Кроме того, Шамсия просто прелестна. Надеюсь, она сумеет доставить тебе немало приятных мгновений жизни, мой господин.

— Я уже имел удовольствие познакомиться с ее мудростью сегодня. Ведь это она посоветовала мне поднести дары Гюльфем.

Наджи-бей и Мадина заулыбались.

— Птичка быстро учится летать, — заметил евнух.

— У нее удивительные глаза, — продолжал принц. — Будто изумруды. Редкий цвет для глаз. Они чистые-чистые, и в них можно заметить черные и золотистые искорки, словно лилии в спокойном пруду.

— Значит, тебе пришелся по душе мой выбор, господин?

— Да, но это, похоже, не понравилось моему отцу. Будем надеяться, что у тебя еще остались в запасе девушки, равные по красоте моим. Иначе он отнимет у меня мой гарем. Про Шамсию я уже сказал. Да и остальные девушки прелестны. Воистину тебе помог сам Аллах отыскать такие сокровища. Ну а что ты думаешь о моем собственном выборе?

— Гречанка и индианка очень красивы. Это простенькие и безмятежные девушки, тебе будет хорошо и спокойно с ними. Китаянка застенчива, но очень чувственна, у нее есть дар предвидения. Шотландка спокойна и рассудительна. Что же касается юной испанки, то на твоем месте я выбрал бы вместо нее кого-нибудь другого. У нее скверный характер, она вспыльчива и слишком остра на язык. Мне кажется, от нее в будущем можно ждать неприятностей.

— Это правда, — вторила евнуху Мадина. — Уже сегодня она пыталась спорить со мной.

— Ничего, мы приглядим за ней, — сказал Наджи-бей. — Ну а теперь к делу. Тебе уже известно желание твоей матери, чтобы именно ты получил трон после отца. Нам удалось подыскать подходящие кандидатуры на роль твоих будущих кадин и добиться, чтобы тебе отдали под начало Крым, но все это лишь часть нашего плана.

— Да, план мне известен, Наджи-бей. Ты же знаешь, что по законам империи трон отца переходит к старшему сыну. Так что мне не стоит зря надеяться. Мой брат молод и здоров.

— Наследником был Мустафа, твой брат.

— Мустафа умер в возрасте двух лет от простуды.

— Он заболел после того, как навестил однажды Гюльфем по ее приглашению. Та дала ему подозрительные сладости, которые он съел сам и угостил свою мать. Ребенок страшно страдал и к утру умер. Твоя мать болела несколько дней. Ей удалось поправиться, но она была убита горем. Тогда меня только-только назначили на должность ага кизляра. Я с самого начала подозревал, что их отравили. Оставшиеся леденцы я скормил собаке, и та сдохла. Когда я рассказал об этом твоей матери, ее скорбь уступила место ненависти к Гюльфем.

— Почему же мама не разоблачила Гюльфем?

— Она разоблачила ее, но твой отец ничего не хотел слышать. На протяжении нескольких месяцев она пыталась оправиться от горя, а потом вновь появилась перед твоим отцом. Тот продолжал любить Лейлу и потому, увидев ее, призвал ночью к себе. Плодом возродившейся любви и стал ты, мой господин. Гюльфем не очень беспокоилась, ибо раньше у султана родился еще один сын, от третьей кадины, Сафийе. Гюльфем знала, что твоей матери не удастся избавиться сразу от двух твоих конкурентов, и потому была спокойна за своего Мурада. И тем не менее Лейла еще до твоего рождения твердо решила, что ты должен занять место Мустафы.

Именно для этой цели тебе было дано такое хорошее образование, и именно поэтому Лейла, когда пришел ее смертный час, умоляла тебя вернуться из Египта. Всю твою жизнь тебя так ревностно сторожили, что даже родной отец почти ничего не знал о тебе. И Лейла решила, что пришло, наконец, время ему познакомиться с тобой поближе. Чтобы он мог сделать наследником тебя.

Она хотела, чтобы ты был на виду у всех, чтобы тебя узнал народ, чтобы янычары увидели, как сильно ты отличаешься от своих братьев. В лучшую сторону, разумеется. Ты добрый человек, отличный воин и правоверный мусульманин. А когда родятся ваши сыновья, то лучшего наследника не найти.

Когда Сулейману придет пора присоединиться к своим предкам в раю, ты должен будешь действовать весьма энергично. Перед тем как султан закроет глаза, твои братья, их матери и все преданные им люди должны умереть. Тогда ты станешь султаном, а Лейла и Мустафа будут отмщены.

Наджи-бей закончил говорить, и в комнате повисла долгая пауза. Мадина с тревогой вглядывалась в лицо племянника в ожидании его реакции на сказанное. Селим поднялся, вышел на балкон и устремил взгляд вдаль. Внизу погруженный во мрак дремал Константинополь. Тишина нарушалась лишь лаем бездомных собак, которые выли на висевшую в небе полную луну. Тихо шелестели воды Золотого Рога.

— Их удавят, зашьют в мешки и бросят в пролив, — мрачным голосом проговорил он. — Всех, кроме Гюльфем. Эту ведьму я сам скормлю псам.

Лицо Наджи-бея медленно расплылось в улыбке.

— Все это будет через много лет, мой господин. Ты должен воспитать в себе великое терпение, сравнимое с тем, что было у кошки Пророка. Если наши планы будут раскрыты, ты умрешь.

— Я не подведу свою мать, Наджи-бей. И тебя, моего старого друга, тоже. Я отдаю себе отчет в том, что на кон поставлены наши жизни.

— Час уже поздний, — подала голос Мадина. — Думаю, пора спать. Впереди ...