Житие лейтенанта Зуева. Часть 4: Коля Баранец — молодец

из ремонта и готов показать, как он работает.

— Потом покажете. У нас проверяющий! — кивнул Баранец в сторону Зуева, которого с утра тоже почему-то мучила жажда. Он встал, подошел к тумбочке, налил половину стакана воды и начал пить, как вдруг закашлялся, едва не выронив стакан.

— Что холодная? Я тоже иногда ее пить сразу не могу. В нашем колодце вода и летом, как ледяная...

— Нет. Тут что-то другое, — едва вымолвил Зуев, ставя стакан.

Баранец сначала побелел, потом краска ударила в лицо, он ринулся к тумбочке, схватил графин и прямо из горлышка глотнул: предчувствие не обмануло его: в графине была водка...

— Ах! Подлецы! Негодяи! Всех пересажаю на гаубтвахту! — бушевал Баранец, увидев в дверях очередного желающего испить колодезной водицы.

Зуев едва успокоил его, заверив, что докладывать об этом «ЧП» он никому не будет, и посоветовал Баранцу тоже сделать вид, что ничего и не было.

— Ты прав, коллега! Я так старался получить старлея после такой адской службы с этими мудаками, а тут замполит прямо сказал, что присвоят мне капитана, если праздник проведем на высоте. И нате вам! Догадался ведь кто-то такую хитрость сотворить...

— Не переживай, Николай! Я ничего не видел, ничего не знаю. Сейчас ухожу в редакцию. Мне очень понравилось, как твои солдаты каждый уголок в казарме прибирают, как они стараются, а это, — постучал он пальцем по наполовину наполненному графину, твои годки придумали. Потом, втихаря, с ними разберись. Скажи, что малейшее нарушение на празднике и всем участникам этой затеи с графином грозит разжалование в рядовые. Они станут на цыпочках ходить, чтобы только не вылезло это все наружу. Я допиваю свой стакан, чтобы ты не думал, Коля, что я стукач и пошел в редакцию. Что-то крепкая у них водка...

Каролина впервые увидела Зуева в таком виде. Она быстро упрятала его в потайную комнату редакции, где была койка, на которой хитрая полька заключала иногда выгодные для себя «контракты». Она раздела офицера и уложила его в кровать. Но тот порывался куда-то идти и о чем-то что-то честно доложить. Тогда Каролина стянула с него трусы, подставила к койке стул, села рядом и стала мастурбировать его «Молодца», пытаясь привести его в боевое состояние. На удивление, ей это довольно-таки быстро удалось сделать, на что тот уже стоял и жаждал «лубви». Каролина стала работать губами, пытаясь вызвать у парня оргазм. Это было единственное средство успокоить его и дать ему поспать. Но тот что-то мычал в ответ, продолжая требовать «продолжение банкета». Когда она разделась и глянула на свое голое тело, отраженное в старом зеркале, то не поверила своим глазам. На нее смотрела такая красавица с плавными обводами бедер и этот заманчивый треугольничек в месте соединения ее ровных с аппетитными обводами икр ног, круглыми, но поджатыми ягодицами, впалым пупком и розовыми пятачками оттопыренных грудей, что ей показалось, что она и есть та самая «Венера» богиня любви и красоты, что стоит в Эрмитаже, и что этого всего не видят и не ценят современные мужчины.

И ей почему-то стало так жалко себя, что всего этого не понимает всеми уважаемый ее муж, который грубо ласкает ее тело и норовит побыстрее засунуть в него свой толстый и длинный член, который в ее теле становится диким зверем, в то время, когда ей хочется, чтобы ее предварительно ласкали, целовали ее «врата рая», высасывали бы из него все то, что само просится наружу, и не мычали ей на ухо не членораздельных слов, типа: я же тебя ну, ну, люблю, кажется, а ты, стерва, только и мечтаешь о том, чтобы тебя отшворил этот жеребец-политработник, который уже давно в гарнизоне всех баб оттрахал, остались только некоторые жены молодых офицеров. Но пъяный Зуев уже разобрался что к чему, схватил в охапку ее чудесные ягодицы, взвалил ее тело прямо на себя так, что его «Молодцу» не представилось трудностей тут же нырнуть в красивое тело умной женщины. эротические истории sexytales Та сделала вроде бы неожиданный «Ах!» и быстро заработала тазом, накачивая себя словно колесо ее «Победы».

— Зуев, мальчик мой! Как ты так долго собирался, чтобы спьяну наброситься на меня! А я — дура, все гадала на кофейной гуще: «Любит? Не любит?». А он, напился с горя от такой недотроги. А теперь, вон как работает. Конечно, ему еще далеко до моего бугая рогатого. Тому наплевать на все наши чувства, называемых им «сентиментами», а этот — то тоже мужичок на славу. Недаром Людка за него цепко держится. Тоже мне фифа городская! Как увидела член у моего «бугая», так сразу и обомлела. Небось, у моего член больше, чем у ее бывшего любовника в Минске, при котором она в секретаршах ходила. Знаем мы этих секретарш! Днем они изображают работу, вертя задницей перед начальством, а ночью подмахивают им со всей силой, боясь потерять знатного любовника.

Впрочем, Людка тоже была не промах. Как нашептала ей развратная Лилька, та в восемнадцать лет умудрилась уложить на себя директора детского дома, где она жила в качестве сироты-машинистки, оставшейся без родителей, который спал и видел как бы эту красивую девчонку первым превратить в женщину, но немецкий солдат в белорусской деревне первым завалил ее в сарае на сено и вдул так, что бабы потом еле сумели остановить кровь у бедной девчонки... А ты, дурачок, боготворишь ее, считаешь идеалом женщины, а она оказывается такая же потаскушка, как и мы все вместе взятые, кроме жены Елшина, которая у нас ходит в лике святых, так как перенесла операцию на самом нежном женском месте... Когда Людка забеременела и родила директору детдома шикарного пацана-крикуна, то директор подарил эту молодую мать своему лучшему другу ректору университета в Минске, который быстренько выделил ей комнатушку в общежитии и устроил сынишку в ясли. Не успела Людка несколько раз переспать с ректором, к великой зависти студентов, как тут объявился стройный, красивый в морской форме курсант с четырьмя галками на рукаве, который случайно попал на их студенческий вечер отдыха, где тут же заметил Людку, пригласил ее на тягучее танго и так медленно натягивал ее лобок на свою коленку, что Людка не выдержала, и в тот же вечер отдалась в своей комнатушке будущему покорителю морей и океанов, изобразив лишение девственности слабыми мазками крови от месячных на своих трусиках. Курсант, решив, что мозги он этой восхитительной девице окончательно запудрил и пообещал вызвать ее в Питер, как только он защитит дипломную работу на звание военного инженера. Людка была на вершине счастья. Оформив опекунство своего сынишки на любовника-ректора, которого убедила в отцовстве, молодая женщина ровно через восемь месяцев ринулась в Питер в погоню за новым счастьем жены морского офицера. А затем с мужем они попали в этот далеко от столицы заброшенный медвежий уголок, где он уже успел получить очередное воинское звание, а затем и должность начальника склада, а она стала изображать «приму-балерину» в новом сексуальном «балете», успев оттрахаться с самим Калиневским в его «Победе», в которой молодая женщина сдавала зачеты на правила уличного движения автомобиля.

— Умеют же люди устраиваться в жизни, как говорится «раз, два и в дамках», а тут паришься как лошадь под этими солдатами, приходишь домой, а твой благоверный доедает вчерашние пельмени и, ковыряя в носу, гнусавит: и где же это вы шлялись так долго, милая женушка» — закончила свой рассказ завистливая Лилька и попросила Каролину подарить ей на ночь своего бугая-мужа, а то этого дела так хочется, а настоящего мужика-полового гангстера, на горизонте что-то не наблюдается.

— Будет вам и белка, будет и свисток, — пообещала подруге хитрая полька, только услугу за услугу: я тебе любовника, а ты мне горячую информацию из личной жизни наших военных в гарнизоне. Мне-то она пофигу, а вот замполит просит, надоел уже в поисках информации снизу.

— Милая моя подруга! Будет сделано. А это кто так храпит в кладовке? — прислушалась гостья.

— Да так. Один молодой. Тяпнул на голодный желудок стакан водки и развезло его.

— Можно посмотреть, милая подруга?

— Валяй! Даже можешь потрахаться с ним. А то солдатики, поди, уже приелись такой красавице, как ты?

Лилька едва вошла в комнатенку, как тут же выскочила.

— Что с тобой, подруга? — насторожилась Каролина.

— Да. Понимаешь, вхожу туда и вижу, что он не спит, а смотрит на дверь, а в руках вот такое «бревно» а он на меня смотрит, улыбается, а «Бревно» свое дрочит и смотрит на меня так завистливо, что мне самой захотелось заняться этим же.

— Ну, и давай! Чего же ты так растерялась?

— Да как-то неудобно...

— Здрасьте! Под солдатами визжать не страшно?! Небось, и в групповушку сыграть с ними не прочь?

— Так тож солдаты. А тут командир части, и такое...

— Он что, не мужик, по твоему?

— Мужик, конечно. Можно я попробую? Только без обиды...

— Можешь, милая! Только это будет за тобой наперед должок, сама понимаешь...

— Идет. А на кого ты работаешь?

— Да зама-то нашего, просвящаю. А то он получает информацию снизу, одна — деза...

— Теперь он утонет в этом бурном потоке «дезы», — усмехнулась нахалка и, стянув и бросив на пол трусики, вошла в комнатку и улеглась рядом с голым воином.

— А дальше что? — приподнял он буйную голову и иронически усмехнулся.

— А дальше, ваш шланг, — взяла она в руки его торчащий член и стала медленно мастурбировать.

— Ах! Женская рука — волшебная. А где моя любовь, Каролина?

— Да здесь она. Еще стесняется...

— Каролина! — приподнялся на локоть «Аника-воин», и громко крикнул:

— Каролина, радость ты наша?! Мы устали тебя ждать...

— Ах! Так, вот вы где?... — Королина вошла и тут же ее голубого цвета трусики оказались на полу. Федор встал, взял ее на руки и уложил на кровать рядом с Лилькой

— Все мы тут не поместимся. Есть предложения по утрамбованию ложа любви.

— Они сначала топтали поверхность койки ногами, но увидев, что все старания — тщетны, стянули матрас на пол, застелили сверху одеялом и простыней, а затем свились в любовный клубок, как это делают змеи...

— Вскоре «клубок» зашевелился, начал пульсировать, как огнедышащий вулкан, достигающий извержения. Они быстро распределили обязанности. Он поставил их рядом на колени, уткнул головы в подушки, впрочем, тут же разрешил целоваться, а сам пристроился сзади и по очереди насаживал их покорные тела на свое страстное «копье». Но делал он это так нежно и осторожно, что «девушки» еще больше балдели от этой осторожности, продолжая демонстрировать всю силу чувств страстными, тягучими поцелуями. Затем они устроили маленькую потасовку в борьбе за первенство по минету его члена. Тут явное преимущество было у Каролины. Сразу чувствовался возрастной опыт и умение отсасывать, как этому ее давно научил ее любимый муж, такой охотник до баловства в постели. Видимо бабы знали его, как специалиста секса, и липли к нему, как мухи на мед. А в это время несчастный Коля Баранец, решив, что Зуев пошел к заму с докладом о случившемся, взял графин, спрятал его в портфель и ринулся к заму, чтобы доложить первым. Когда он вошел к нему в кабинет, там, кроме зама, никого не было. Капитан второго ранга хитро улыбнулся, внимательно поглядел в глаза этому несчастливцу в службе, одобрительно кивнул и тихо сказал:

— Спасибо за то, что сами пришли... Докладывайте... А графинчик с содержимым оставьте. Как-никак, а все же вещь доки в случае чего...