Банная Ночь

Полотенце беззвучно опустилось на пол и Валера нехотя поднялся с колена.

— Теперь ваша очередь, тетя Рая, — смущённо произнёс он, бросая последний взгляд на тело соседки, перед тем как отвернуться.

Когда дама нашла в себе силы посмотреть на парня, он так же как и она минуту назад, замер словно истукан, стоя спиной к женщине. Раиса подошла почти вплотную и не удержавшись коснулась его плеча кончиками пальцев, сосед чуть вздрогнул, но и только. Опуская руку вдоль его спины, женщина почти гладила её, словно проверяя выдержку мужчины. В конце концов она добралась до плотно затянутого на бёдрах полотенца и, присев на корточки, потянула его прочь.

И в третий раз сердце предательски замерло от представшего её взору вида, только теперь она смотрела на мускулистый зад, находясь почти вплотную и снизу вверх, что позволяло разглядеть и узкую щель между ногами с той стороны которой... О, как она сейчас хотела узреть перед собой его манящий зеб. Вот на таком же расстоянии, как подтянутые ягодицы. Сжигающая истома, зародившаяся одновременно и внизу живота, и в мозгу мощными толчками разливалась по телу, из своих оплотов, порабощая каждую клеточку её забывшего любовные ласки тела.

В смятении Раиса метнулась прочь и отвернулась, пробы прервать свою сладкую муку и попытаться унять дрожь возбуждения, охватившую её.

— Времени то уже сколько, — пролепетала она, силясь изгнать непрошеные мысли предательски заплетающимся языком, — надо быстрее мыться и спать.

Валера не ответил, но принялся мылить мочалку и, так же как соседка, стремился не смотреть в её сторону, ведь фантастическая атмосфера окружения вкупе с нежданными касаниями женщины распалили и его желание, заставив естество встрепенуться. Он с остервенением натирал своё тело в надежде смыть постыдное желание вместе с грязью, но не мог этого добиться.

Стоило отвлечься хоть на секунду и шея сама собой начинала разворачивать голову, чтобы можно было бросить косой взгляд за спину, где шумно растиралась и плескала водой женщина, бывшая для мужчины запретным плодом. В мученьях страсти горело его нутро, но воля остервенело сдерживала вскипавшее в нём желание, как последний герой бьётся насмерть за свой рубеж.

Раиса зашипела от неприятного ощущения, когда синтетическая мочалка резанула по плечам. Боль, что доставляла она сама себе, должна была отвлечь от греховных мыслей, как в средние века монашенки хлестали свои тела, усмиряя плоть. Вот только представший перед глазами образ исполосованной кровавыми рубцами спины, странным образом всколыхнул новую волну возбуждения, которым и без того было переполнено беспощадное по отношению к свадебным клятвам тело.

Валера услышал всхлип и обернулся, прежде чем осознал, что сотворил. Многие до него совершали эту ошибку, оборачиваясь в наказание соляными столбами или возвращаясь во тьму Тартара. Так и мужчина, не сдержав себя однажды — обрёк обоих.

— Тетя Рая, — грудным голосом окликнуло женщину его желание, — зачем же вы этой синтетикой пользуетесь?

Она всё понимала. Аура его томления окутывала с ног до головы и рвала сейчас в клочья все те хрупкие баррикады рассуждений, что возвела дама на пути своего желания.

— Ну, какая есть, — робко ответила она, — другой то нет.

— Моя лучше, попробуйте, — проговорил сосед, протягивая к вожделенной руку сжимавшую мыльный комок лыка.

Шершавая материя коснулась спины Раисы в том месте, где кожа её покраснела от давешних усилий избежать неизбежного. Сейчас именно это переплетение волокон оставалось последней границей между ними. Валера держал мочалку на вытянутой руке и, едва касаясь, водил по плечам, спине, и по шее Раисы, надеясь усмирить этой мнимой заботой собственный жар, но всё было тщетно. Разум обманул себя.

В какой-то момент мужчина решил, что на мочалке не хватает мыла и подняв со скамейки голубой брусок, подошел к женщине почти вплотную.

Дама чувствовала спиной тепло его тела, ощущала удары его сердца и пульсацию бурлящей в венах крови, такой же разгорячённой как та, что неслась внутри неё самой. Прохлада мыльного кубика скользнувшая по её спине ничуть не отрезвила, а последовавшее за ней касание широкой ладони, сжало трепещущую душу в самом центре груди. Его движения были нежными и лёгкими, размазывая мыло, он больше гладил её, чем мыл.

Руки скользили по плечам, то принимаясь массировать, то вновь возвращаясь к лёгким касаниям. Робко, они начали опускаться по спине, но затем вновь вернулись назад. Повторяя это движение, казалось, до бесконечности, они всё же добрались до талии и большие пальцы Валеры попали во впадинку посреди спины. Гладя её он приблизился настолько, что между соседями оставались лишь жалкие миллиметры воздуха наэлектризовавшегося до предела воздуха.

Раиса млела от каждого движения мужчины и готова была в этот миг продать собственную душу, лишь бы он не останавливался. Но другое желание так же снедало её. Боясь признаться себе в этом, дама мысленно молила, чтобы Валера овладел ею. Изнывая под ласками его рук, она едва не начала мурлыкать, как вдруг горячие ладони на секунду замерли на её талии, а затем быстро взметнулись вверх, подныривая под безвольно опущенные руки, и сомкнулись на небольших конусах грудей, увенчанных томящимися без внимания сосцами.

Женщина охнула, когда огрублённая работой кожа прошла по каменным от возбуждения, налитым вишенкам и утробно застонала, стоило ладоням соседа вдавить их в мякоть вздымаемых дыханием полуовалов, сжав их. Секунда стала вечностью в этот миг, тот самый, соединивший их разумы мостом властной и самобытной страсти, которой неведомы такие глупости, как измышлённые приличия и омертвляющие истину правила.

Валера примкнул к желанной женщине и та качнулась ему навстречу, силясь слиться с ним воедино. Его грудь соединилась с её лопатками, будто две половины единого целого. Живот приник к изгибу спины не оставив меж ними зазора. Бёдра примяли плоть ягодиц, а горделиво вскинувшееся и остолбеневшее естество накрыло собой углубление между ними и верхом прильнуло к копчику. И, наслаждаясь близостью, мужчина разжал ладони, отпуская их гулять по недоступной пока что взору стороне тела дамы.

Алчущие и жадные, они сновали по шее и плечам, они опускались к молочным грудям, игриво тиская вздыбленные сосцы. И едва пальцы касались их, как томные вздохи и приглушенные стоны вырывались наружу из приоткрытого рта женщины. Но неугомонные ладони не останавливались надолго и, поигравшись в одном месте, спешили дальше. Они устраивались на линии, где смыкались тело и груди, а небольшая складочка оставляла кожу невероятно чувствительной. Там, осмелев от вседозволенности они принимались то приподнимать груди, то просто гладить и от этих ласк глаза дамы закатывались, а разум тонул в сладостной неге.

Не помня себя Раиса начала приподниматься на цыпочки, а затем вновь опускаться на полные стопы. Так она тёрлась своим мыльным телом о скользкое тело мужчины, в трепете ощущая, как и его напрягшиеся соски вдавливаются в её лопатки, а между ягодиц пульсирует столп её желания.

Не стесняясь более ни капли Валера ещё опустил руки и гладил живот дамы, зверея от всеобъемлющего вожделения. Округлый и ненавидимый Раисой, он возбуждал мужчину едва ли не больше, чем изученные уже перси грудей. И с каждым движением ладони опускались всё ниже и ниже, норовя, подобно аргонавтам найти своё руно. Чуть вдавившись в бока пониже спелого пузика, пальцы нащупали призрачные очертания лобковой кости и начали спускаться по ней вниз. На изгибе, где начинались напрягающиеся от движений женщины бёдра, ладони начали сходиться и, наконец, кончики пальцев ощутили мягкий и влажный пушок, покрывавший совершенство сокровенного женского холмика. В трепете исследовал его мужчина, ибо нет более желанного для потомков Адама места, нежели смягчённый тончайшим бархатом нежной кожи и украшенный неровным треугольником волос выступ пониже женского живота.

Отдаваясь ...  Читать дальше →