Тридцать три. Часть 4

— Поймала. И что ты будешь с ним делать? Отпустишь на волю? Или посадишь в клетку? Или может быть, о! ужас, съешь?

— Я ещё не решила. — кокетничала она, водя кулачком вдоль члена.

— Решено! Сначала приручу, потом, съем, потом посажу в клетку, потом выпущу на свободу, а он сам вернётся. Если понравится — последнее замечание она сказала серьёзно и как бы для себя.

— А, впрочем, лети! Птица перелётная. — с этими словами она сдёрнула с меня трусы и оставила стоять со спущенными штанами, торчащим в потолок членом, по среди комнаты, а сама подошла к столу и налила коньяк, полные рюмки. Я переступил через свои пожитки, подошёл к ней и прижался к ней со спины всем телом. Она мелко дрожала. Какие-то, посторонние для этой обстановки мысли, затуманили ей глаза, накатившимися слезами. Надо срочно спасать вечер. Чёртовы, бабы! Вечные у них проблемы. Их психика настроена так, что если одинокая, то значит — ущербная, если ущербная, значит никому не нужная, поэтому т одинокая. И так по кругу, до истерики. Надо отвлекать от, может не этих, так других, но похожих, мыслей. Поцеловав в шею, я прошёл к столику и подал ей рюмку.

— Может быть, прозвучит пошло, но я хочу выпить за любовь. Ведь где-то она есть? Пусть придёт и к тебе.

Она вяло улыбнулась и залпом выпила коньяк. А вот закусить ей пришлось моим поцелуем. Я поднял её на руки, удивительно лёгкую, и положил на тахту. Прилёг к ней, нежно обнял и поцеловал. Её, холодные поначалу, губы стали просыпаться, руки тоже ожили и начали бродить по моему телу. Член, как дрессированная собака, до этого послушно лежащий на боку, лёг на живот, на мой живот, и почуяв близкую добычу, не терпеливо дёргал головкой, подталкивая, лежащую на спине Тину в бок.

— Вернулся? — спросила она, не меня, обхватывая член тёплой ладошкой. — Вот и хорошо.

До этого я лишь изредка, как бы невзначай, касался её грудей, и даже не делал попыток гладить то, что ниже резинки, так и не снятых трусиков. Теперь же руки обрели законное основание ответить «ударом на удар» и нырнули под ненавистную резинку, к лобку. Лобок у неё был выдающийся, в буквальном смысле. Когда она стояла боком, лобок выпирал за линию бёдер сантиметра на три, а на ощупь, теперь я это знал, он был как беляш, большой и горячий, мять его, было одно удовольствие. Пока одна рука рыскала в трусах, другая просунулась под спину и, приподняв лёгкое тело, положила его на меня. Теперь дееспособными были обе руки, и дал им свободу. Наконец-то я мог потискать её обнаженную грудь, которой она, кажется, стеснялась. Нормальная грудь, размера, примерно, №3. Похоже, она рожала, и это совершенно, нормально, где ребёнок, я спрашивать не стал, мало ли какая, не дай бог, трагедия. Я с удовольствием целовал и сосал повисшие надо мной соски, а она, оперевшись на руки, водила ими вокруг моего рта, не давая поймать. Всё же мне удалось спустить её трусики, зацепить их пальцами ноги и стянуть совсем. Она прижалась лобком к члену и перекатывалась на нём с боку на бок. Не стриженые волосики щекотали мне живот и головку. Скорой ей это надоело и она, поставив член вертикально, сунула его в промежность. В этом «бермудском треугольнике» член тёрся о ляжки и половые губы. Лёжа на мне, она двигала попой вверх-вниз, стараясь вульвой обхватить ствол. Я чувствовал, что влага сделала ляжки скользкими. Мне было приятно, но не хватало тесноты, которую ощущаешь при погружении в вагину, и терпел, давая ей возможность, определять правила игры. Она их и определяла.

— Я обещала, что съем его? По-моему, время настало.

— А может быть сразу в клетку? — попытался возразить я.

— Будешь рыпаться, вообще отпущу восвояси. — парировала она.

— Сдаюсь.

— То-то же. — и сползла вниз. Её груди приятно заскользили по моей груди, по животу. Член протиснулся между качающихся грудей и встал, подёргиваясь перед её лицом. Она растолкала мои ляжки и устроилась между ними. Не знаю, от природы это у неё или нет, но дрочить она умела, и когда я был готов уже устроить фонтан из спермы, взяла головку в рот. И она съела, как и обещала, всё до капли, выдавливая и высасывая из члена все соки.

— Вот, всё как обещала. — повторила она мои мысли вслух, облизывая губы. — Понравилось?

— Ты была восхитительна!

— Это почему же я была, а сейчас уже нет!? Вот погоди у меня. — она быстро встала, хлебнула из горлышка коньку и нагнувшись надо мной втянула по самые яйца, начавший оседать, член. Жгучая боль пронзила натёртые чресла, но она не давала вытащить член из импровизированной коньячной ванны. И не подуть, и не помахать. Вот зараза! Она проглотила содержимое рта, и коньяк, и мою обмякшую сосиску. Головка будто застряла у неё в глотке, а она всё глотала и глотала. Обалденное ощущение. Наконец, она оторвалась от меня и легла рядом, пытаясь отдышаться.

— Ну, ты даёшь! — потирая горящий член, восхищался я. — Сейчас я тебе буду мстить. Держись.

Я не спеша встал, любуясь распластанным на тахте обнажённым женским телом. Каждый раз я готов написать об это если не поэму, то заметку, это точно. Люблю женщин. Что тут поделаешь?

Я решил поиграть в «Девять с половиной недель», тот кусочек, где он её кормит. Клубники и льда не было, но были яблоки, бананы и вино. Красное креплёное десертное вино оказалось, на мой вкус, очень сладким. Тем лучше. Я очистил большой банан и приставил для сравнения к своему висюньчику, который явно проиграл. Нарезал дольками яблоко и разлил вино по бокалам. Всё чинно, благородно. Отпили по чуть-чуть. Я дал ей закусить яблочком и налил холодного вина в ямку пупка. От неожиданности она приподнялась на локтях, и содержимое ложбинки вылилось, часть по складкам живота, а часть к лобку. Этого я и ожидал, и начал вылизывать вино, постепенно подбираясь к вагине. Она не очень активно отталкивала мою голову, но, когда губы коснулись клитора, который торчал из-под капюшона маленькой залупой, она вскрикнула и прижала к нему мою голову. Я развёл ей ноги по шире, нащупал вход во влагалище и сунул туда, до упора, очищенный банан. Я, ожидая возмущённой реакции, отпрянул.

— Ну ты и выдумщик! Нашел же фаллозаменитель. — смеялась она, совершая бёдрами подобающие движения. Загнутый вверх банан и, правда, торчал из вагины как член. — Иди-ка сюда. На, пососи теперь ты. — выставила она банан, молочно-белый, с тёмной пуповинкой соцветия. Сколько раз я брал этот фрукт в рот, с удовольствием вонзая зубы в податливую мякоть? Не счесть. Но просьба пососать его, пососать как член! привела меня в ступор.

— Ну же. — покачивала бёдрами Тина. Ощущая себя полным идиотом, я нагнулся и сунул кончик в рот, а Тина взяла меня, как совсем недавно брал её я, за уши и стала двигать бананом у меня во рту. В общем-то, ничего особенного, но меня трахали в рот бананом. Мило. Я зажал банан зубами, и мы тут же поменялись местами, теперь банан задвигался в её лоне и ей это нравилось. Может быть, удастся таким способом довести её оргазма? Мой банан ещё не созрел. Помогая ей, я задвигал головой навстречу лобку, а пальцы приложил к клитору и стал его мастурбировать. Тина заводилась, её движения стали быстрыми и я, не успевая за ней, просто держал импровизированный фаллос в зубах. Она отвела мою руку и стала мастурбировать сама, двигая всеми пальцами поперёк клитора. Сдавленный крик известил о том, что она дошла до кульминации. Не-фига-се!!! Она перекусила мышцами влагалища банан и спазмом выдавила огрызок. Эх! хотел бы я оказаться сейчас в ней. Она зажала мою голову между ляжек и через минуту успокоилась. Я положил голову на лобок и доел банан, торчащий у меня во рту, а её пальцы, запущенные мне в волосы, приятно массировали кожу. «Все довольны, все смеются».

— Мама! Ты где? — раздался и прихожей девичий голосок. Я, было, дёрнулся, но Тина ляжками остановила мой порыв покинуть согретое ложе.

— Тут я, тут! И не одна! А ты! — даже не шелохнувшись, чтобы прикрыть свою наготу, отозвалась Тина.

— Одна. — скорбно ответили из прихожей ...  Читать дальше →