Тридцать три. Часть 11

в ближайшую доступную точку обогрева. Таковой оказалось кафе «Гриль». Специфический аромат тут же вызвал обильное слюновыделение и урчание в животе. Да и просто без дела стоять, было неудобно. Зал, можно сказать, был пустой. Всего одна парочка в углу. Я прошел в зал, разделся и сел за столик. Тут же к столику подошла высокая, размалёванная официантка. Положив на стол меню, она не забыла продемонстрировать свои достоинства, которых под не многочисленной одеждой оказалось столько, что они готовы были вылезти наружу. Пышное тело здоровой сибирячки ласкало взор. Но вот не умелый макияж портил всё впечатление. «Эстет, твою мать» — буркнул я, и деловито открыв меню в красочном оформлении, стал изучать аппетитные картинки и цены, которые меня, надо сказать, очень обрадовали. Заказ пришла принимать почему-то другая официантка, не столь размалёванная, как первая и более скромная. Я заказал «цыплёнка тапака», салат, сто пятьдесят грамм водки и колу. Водку я мешал с колой, делая что-то на подобии «кровавой Мэри». И пить легче и в голову бьёт вроде бы больше.

Торопиться совершенно не куда. За широким окном укутанные пешеходы спешили по делам, а я, сидя в тепле, смаковал отлично пропеченную и сдобренную специями курочку, совершенно отрешенный от действительности. Вскоре пара покинула свой угол, и я остался в кафе один. Заиграла тихая спокойная музыка.

— Вам принести что-нибудь ещё? — официантка, на бейджике, которой было написано — Глафира, поставила на стол пиалу с водой. Я глянул на неё и сумел разглядеть грустные ярко синие глаза в тёмных впадинах глазниц, которые и показались мне излишеством. Длинные ресницы, практически без следов туши. Я бы сказал, болезненный румянец на гладких щеках. Передо мной стояла очень красивая и очень усталая женщина. Я не мог, глядя на неё, ничего не заказать.

— Ещё сто грамм, красавица, и счёт, пожалуйста.

Она вяло улыбнулась, но удостоила меня более внимательным взглядом.

— Сейчас.

«Ух! Если бы не... « — подумал за меня член, шелохнувшись в штанах и заныл от боли, не сильной, но чувствительной. — Да, бодливой корове... — сказал я ему.

Солнце поднялось в апогей и, заглянув в окно, положило тёплую ладонь мне на коленку. Скоро весна.

Всё съев и всё допив, я вышел в мороз и поспешил в гостиницу.

...

— Почему так рано? Случилось что? — обеспокоенно спросила, дежурившая сегодня, Полина.

— Ничего страшного. Не большая травма. Вот дали больничный на три дня.

— Можно я зайду позже? Расскажешь. — и занялась подошедшим постояльцем.

Я миновал буфет, в котором сегодня хозяйничала Анна.

— Заходи! — махнула она рукой.

— Позже.

Нагнувшись вперёд, коридор пылесосила Лариса. Проходя мимо, я с удовольствием похлопал её по заду. Она резко выпрямилась и замахнулась рукой, но увидев меня, покраснела — А! это вы.

— Привет. Ты у нас уже убралась?

— Давно уже. А что не так?

— Нет, я просто спросил.

Я закрыл за собой дверь, разделся и пошел в душ. Хотел смыть остатки мази, которая продолжала жечь мошонку и промежность, и что хуже всего попала на анус. Чувство, наверное, такое же, как у кошки с задницей, намазанной скипидаром. Я намылился и нежился под струями горячей воды, когда поток прохладного воздуха оповестил меня о том, что дверь открылась. Кто бы то ни был, я, объятый истомой, не имел ни малейшего желания покидать уголок, прикрытый полупрозрачной занавеской.

— Кто там? — Лениво спросил я.

— Это я, Лариса. Я принесла вам банный халат.

— Спасибо, милая.

— Саша, тебе спинку потереть? — она отодвинула занавеску.

— Намокнешь, глупая.

— Ой! А что это с тобой?

— Со мной всё в порядке.

— А это? — она коснулась члена рукой.

— Производственная травма.

— Больно? — её рука гладила член в струях воды.

— Не много. Даже больничный дали на три дня.

— Здорово! Теперь ты днём будешь дома. Можно я буду приходить?

— Мне врач запретил. — соврал я, понимая, к чему ведут эти разговоры. — Могут быть осложнения и вообще стоять не будет. — Я выключил воду, всё равно, весь кайф поломала.

— Ой! миленький, бедненький ты мой! — её рука перешла в зону гематомы и нежно гладила член, которому это явно было по вкусу. Член вальяжно развалился в её ладонях, постепенно набухая, и выглядывая, слепой головкой, из-под капюшона. Ему, паразиту, нравились ласки, а я мокрый начал замерзать.

— Лара, Подай мне, пожалуйста, халат, холодно.

Махровый халат, снятый с сушилки, уютно обнял моё тело, и только член не захотел оставаться в укрытии и торчал в складки халата, как сухой сучок на белой берёзе.

— Ну, что ты наделала. Тебе же сказали, что эрекция мне противопоказана.

— А я так хочу, сил нет.

— Макс придёт и тебя удовлетворит.

— Давай я поцелую его, а ты меня там погладишь.

— Лариса, я же сказал, что мне нельзя, чтобы член стоял, думаешь, если бы я мог, я бы тебя не трахнул? Мне больно, когда он стоит, поняла? Всё! Спасибо за халат, за ласку, но НЕ МОГУ.

Я вытолкал её из номера. Фу! Основание члена пульсировало тупой болью, так как болят не тренированные мышцы ног после кросса.

По телевизору показывали сериал про ментов. Замечательно. Прилёг. Тёплое одеяло, мягкая подушка и сон незаметно овладел мной.

Темно. Неужели я проспал весь день. Точно. Ещё час, полтора и придёт голодный и злой Макс. Нехотя одевшись, поплёлся в буфет.

— Привет! Болезный ты наш. Лариска уже разнесла новость об ужасной травме и о твоей импотенции. Серьёзно, что ли?

— Скажи спасибо, Галине. Это она с испугу свагинила и мне чуть не откусила. Она сама хоть жива? Звонила?

— Звонила. Ходит в раскорячку. Тоже болит всё. Это нашу Ксюшу, шутницу, будь она не ладна, выпороть надо.

— Вот поправлюсь, и затрахаю, до потери сознания, во все щели, будет знать, как людей пугать.

— О! Испугал бабу мудями! Высечь бы её, а то — трахнет ей же, на радость.

— Ладно, там видно будет. Аня, скоро Макс придёт, злой на меня и голодный. Есть что пожрать? Ну, и водочки с собой.

— Отсюда водки не дам. Потом, сама принесу. А поесть — этого полно. Галина целую корзину снарядила. Ешь — не хочу. Баба довольная! Цветёт и пахнет.

— Не ревнует. Ведь в такой вертеп попала. Садом и Гоморра.

— Сначала возмущалась, мол, как это можно, а сейчас приутихла. «Надо же было на старости лет в гарем угодить» — смеётся.

— Вот и чудненько. Привет ей. А мне дай пивка, да я и пойду. Жду. Секса не обещаю, если только Макс. Но на него уже очередь. Лариска-горничная, уже заходила.

— Шустрая зараза! Ладно, разберёмся.

Макс пришел позже обычного. Сказать, что злой, не сказать ничего. С порога, срывая с себя одежду, ругался на всех и, естественно на меня, на «тот день, когда он сел за баранку этого пылесоса», на погоду и вообще.

Я послушал его немного и молча сунул ему в руку банку прохладного пива.

— А водки нет? С мороза оно бы справней.

— Аня скоро принесёт. Ты мимо буфета проходил? Её видел?

— Закрыт буфет и её я не видел. — ворчал Макс, но пиво открыл.

— Значит, будет с минуты на минуту.

— Ладно, пойду хоть руки помою.

Он устало встал и скрылся за дверью. Пока поласкался, я накрыл на стол тем, что принесла Галина. Получилось весьма обильно и пахло вкусно.

В дверь постучали, странно даже, обычно врывались без приглашения.

— Открыто! — гаркнул я, думая, что это Аня принесла обещанное зелье. Но на пороге стояла Полина.

— К вам можно? Я тут гостинцы принесла. — начала она и замолкла, увидев изобилие яств на столе. — Извините, я кажется не вовремя. — Она оглядывалась по сторонам в поисках гостей.

— Поля? Проходи. Чего там у тебя? давай сюда. О! Пирожки! Ещё тёплые. А с чем?

— С капустой, с картошкой. И вот ещё. — она вынула из пакета коньяк.

— Вот этого можно было и не приносить, но лишним не будет. ...  Читать дальше →