Тридцать три. Часть 14

шагу! Совсем распустилась!

Леночка, по-детски заплакала от обиды и закрыв лицо руками скрылась у себя в комнате.

— Ну, зачем ты так? — Заступилась за неё Клавдия.

— Нечего ей приучаться водку с детства хлестать! — Парировала Зоя.

— А меня мать специально напоила, да так, что я вся облевалась. После этого на водку до сих пор смотреть не могу. — Поделилась опытом Клавдия.

— Да, ладно, те! То-то вчера, как лихо закладывала?

— Да. Пила. Так-то, без удовольствия.

— Правильно. Удовольствие-то начинается после третьей.

— Нет, бабоньки. Главное не то, с какой рюмки начинается, а то после какой заканчивается. Я вот вовсе не пила, а после первого курса поехала отдыхать, отец путёвку достал в туристический лагерь. Гитары, песни, танцы у костра, вино, водка. А на утро со мной ни одна девушка говорить не захотела. Оказывается, я напилась и стала ко всем парням приставать. Вот меня в палатке и выебли, кому только не лень. Кажется, ленивых не оказалось. Девки объявили мне бойкот, а я, им назло, весь поход отдавалась всем парням напропалую, чтобы им никто не достался. Доброжелатели написали в институт. Меня отчислили. Беременная я была тогда. Мать к бабке повитухе. С тех пор ни мужа, ни детей. И клеймо «гулящей» на всю жизнь. Так, что зови девку, поить будем, чтобы меру с малолетства этому зелью знала.

— Да ты чё, Надя. Она ж ребёнок совсем! — не сдавалась Зоя.

— Ага! Как мужику подкладывать — взрослая, а как пару рюмок пропустить, сразу маленькая?

— Ни какая я не маленькая! А дядю Сашу я сама захотела. Он хороший! Я водку пить не хотела, думала шампанское осталось. А водка. Ничего страшного просто голова кружится. Немного. Можно я к тебе?

Она как вчера, в кино, забралась ко мне на колени, с той лишь разницей, что сегодня мы все были голыми. Опавший было член снова начал поднимать головку, и теперь торчал между её худых ляжек.

— Как же ты в неё влез, с такой-то елдой? — Клавдия привстала и коснулась головки холодной ладонью. Член резко выпрямился. От неожиданности Клавдия отдёрнула руку. — Тьфу! Испугал, как черт из табакерки!

Пока они трепались, я разлил остатки водки и поднял рюмку.

— За то, чтобы всегда всего было в меру.

Захмелевшая Леночка полезла ко мне целоваться.

— Я пьяных девочек не целую. Отстань!

Тогда она, по-прежнему сидя на мне верхом, и используя своё положение, поиграла членом на нижних губках, смазывая вход, и насадила себя.

— Ой, как здорово! Вот так, когда вздумается сунуть в себя член. Тётя Клава, смотрите, он весь в меня влез? — она откинулась мне на грудь, и развела для показа ноги.

Клавдия подслеповато прищурилась и нагнулась вперёд, рассматривая живописную картину совокупления.

— У тебя такие аппетитные губки! Так и хочется поцеловать.

— Так в чём проблема? Мне это тоже нравится.

Клавдия потёрлась своими худыми грудями по моим ляжкам и подобравшись в плотную припала к вульве Леночки. Перепадало и мне. Руками, почему они у неё всегда такие холодные? она играла моей мошонкой. То делала попытки просунуть свой длинный язычок между членом и стенкой влагалища. А когда сосала Леночке клитор, вагина той сильно сжимала мне член. Чтобы отдать Клаве хоть часть ласк я теребил ей груди и соски.

— Я хочу кончить! — взмолилась Лена, задёргавшись на члене. Сильные спазмы прокатились внутри её животика — А! А! А! — подмахивала она задом — О!!! У!!! АААААА! — Её ноги безвольно опустились на пол. Тишина повисла под потолком. Три пары женских глаз смотрели, как из развороченной ласками вагины, пульсируя, вытекают мутноватые струйки. Леночка безвольно опустила руки и, кажется, уснула.

— Замучилась, бедная. — Зоя подошла к нам, легко взяла девочку на руки, с чмокающим звуком сняв её с торчащего члена, и отнесла в комнату.

— Уснула. Ну, что? Ещё по одной? Клюквенная. — Она выставила на стол пузатую импортную бутылку с настойкой ярко-красного цвета. — Мам! Ты скоро? А то мы сейчас Сашку и голодного затрахаем.

— Иду! Иду! — в её руках парило огромное блюдо с ароматными домашними пельменями.

— Вот хренок, горчичка. Хлеб кому нужен?

— Дали бы хоть чего на плечи накинуть, хоть и жарко топят, но в неглиже за столом сидеть неудобно.

— Да, перестань! Неудобно ему. Зато нам приятно на мужчину, на голого поглядеть. Можно под столом пощупать, вона как торчит. Ой! Милые, давайте поедим по-быстрому, а то у меня уже зудит всё, так хочется. — Вера Ивановна насыпала мне изрядную порцию пельменей. — А ты, смотри не переешь! А то сонным и ленивым станешь.

— Пусть ест. Мы его быстро в чувство приведём!

_______

Домой, хорошо сказано, домой я добрался поздно. Яйца ныли, член горел, чуть не стёрли как мыло, похотливые сучки. Вертеп с четырьмя изголодавшимися по сексу женщинами и одной молодой кобылкой, меня сильно утонил, но был я доволен собой, сыт и в меру пьян.

Дежурная Ксения, улыбнулась мне из-за стойки, оформляя группу приезжих.

Макса не было. Единственное, что мне сейчас хотелось — это выпить пива и лечь спать. В холодильнике было всё кроме пива. Буфет закрыт. Выругавшись про себя, поплёлся вниз. Пиво у Ксении в заначке наверняка было, но уж больно много народу у стойки. Не солоно хлебавши, вернулся в номер. Разделся. Выпил воды из графина и лёг спать.

Завтра на выписку. Что я покажу Наталье Александровне?