Тридцать три. Часть 31

— У! Как вы тут напарили, ничего не видно. Уф! А жарища, как в парилке! Вы бы поубавили горячей воды.

Я выключил воду и отодвинул занавеску. Лицо девушку покрылось красными пятнами. Она онемела и в упор смотрела на мою вздыбленную плоть.

— Что стоим? Что смотрим? Вас зачем прислали?

— П... П... Полина сказала, что клиент просит его подбрить.

— Ну! Полина! И конечно не сказала где подбривать?

Яна отрицательно замотала головой.

— Это ничего. Такая же кожа, такие же волосы. Форма чуток другая, но это неважно. Мне нужно гладко выбрить гениталии. У меня сегодня вечер встреч, а женщинам нравится гладкая мягкая кожа. Ведь, правда?

Яна, наконец, оторвала взгляд от залупы и посмотрела мне в лицо.

— Я не умею.

— Вот тебе и представился случай потренироваться. Что тут сложного — напенила, побрила и всё. Начинай, Яночка, начинай, представь себе, что это не член, а просто... ммм... уродливый выступ на теле.

— Ну не такой он и уродливый. — Осмелела Яна, не чувствуя от меня никакой угрозы.

— Тем более. Сама попробуй, какая щетина выросла. Разве приятно будет совать её в рот?

Яна отдёрнула протянутую было руку.

— В рот?! О! Боже! Как можно?

— Можно нежно губами, можно языком, можно сосать, как это делают телята, можно совать за щёки, можно глубоко глотать. Это кому как нравиться.

— Нравится!?

— Да, и некоторым очень. Они от этого даже получают оргазм.

— Боже! Можно я пойду? Я, наверное, не сумею.

— Яна, тебя никто не заставляет брать мой член в рот. Ты должна его просто побрить. Приступай, а то я начинаю замерзать. Держи.

Я взял её руку и сунул в неё член. В другую сунул тюбик с кремом для бритья. Я чувствовал дрожь в её руках. Вернее, она трепетала всем телом, тряслась как на лютом морозе. И я применил запрещённый приём.

— Ладно. Иди. Я позвоню чтобы Виктория прислала мне кого-нибудь поопытней. Иди.

Её пальцы сжали член, головка налилась и заблестела глянцем.

— Не надо никуда звонить. Я сама. Я сама всё сделаю.

— Вот и чудесно! Смелей девочка, смелей!

Она потянулась губами к пунцовой головке.

— Ты что дура?! Тебя что просят сделать? Просто побрить!

— Но я должна узнать для чего я буду это делать. — Упрямо тянулась она к члену.

— Нет. Я этого не хочу. Понимаешь? НЕ ХО_ЧУ!

— Тогда почему он так напряжен?

— В таком состоянии его удобнее брить. Всё. Успокойся. Видишь? Ничего страшного и он не кусается.

Я взял её за подбородок и заглянул в глаза. Ни страха, ни страсти я в них не увидел, только ошалелость, сумасшедшинка. Пришлось дать ей лёгкую пощечину.

— Ой! Простите. Я...

— Ты, Яна, никогда члена не видела, и ты девственница. Это понятно. Хватит тупить! Работай!

Яна вытерла испарину со лба. Халатик из полупрозрачной синтетики промок от пота и прилипал к её телу, чётко обрисовывая девичью фигурку с ещё мальчишескими бёдрами.

Казалось даже с какой-то злостью она намылила мне член, несколько раз проведя сжатым кулачком по стволу, украдкой глядя на мою реакцию. Одноразовая безопасная бритва в её руке по-прежнему неуверенно плясала. Я молчал, заглядывая ей за пазуху на маленькие грудки, зачем-то забранные в кружевной лифчик. Постепенно она осваивалась, движения становились увереннее. Она уже отодвигала и пригибала член, как ей было удобно и вскоре его ствол залоснился в струях воды смывающих остатки пены.

— Вот и умница. И ничего страшного, гадкого и безобразного, правда?

— Да. Даже приятно. Он оказывается такой нежный и одновременного твёрдый.

— Ну, раз так, теперь можешь попробовать результаты своего труда. — Она подняла вопросительно смотрящие глаза. — Проверь щекой, не осталось ли где щетины.

Она помедлила, но с отчаянной смелостью прижалась щекой к члену. Тот дёрнулся, и она улыбнулась.

— Ему нравится?

— Дурашка. Конечно же. Такие ласки самые любимые у мужчин.

Она стала водить щеками по члену, несколько раз не уверенно, вскользь прикасаясь к нему губами.

— Ну? Всё гладко?

— Я бы побрила ещё и лобок с яйцами.

— Яйца у птиц, у млекопитающих — яички. И у бабки в кошёлке — яйца, а не яички, как многие говорят.

Она прыснула.

— Представляю себе картинку — бабка с кошелкой с причиндалов!

— Ты вся вспотела и мокрая. Сними халат. — без перехода предложил я.

— Здесь так жарко! — к моему удивлению, без стеснения скинула она мокрый халат и повесила на полотенцесушитель. — Ой!

Только повернувшись ко мне, она поняла, что осталась практически голой, так как её полупрозрачные белые трусики тоже намокли и ничего не скрывали, так же, как и кружевной лифчик. Я развёл руки демонстрируя свою наготу и любуясь её девичьим смущением.

— А! Это тоже всё мокрое! — она махнула рукой и заливаясь краской стянула с себя трусики. Когда она вешала их на сушилку, я подцепил пальцем замок лифчика, и он повис лямками на её хрупких плечах. Она доверчиво и весело оглянулась.

— Тогда, давайте знакомиться. Вы, я знаю, Яна, а я Александр, Саша, если хочешь.

— Александр, я ополоснусь. А то от жары и волнения я вспотела и вся липкая. Можно?

— Яночка, девочка, ради Бога. Мы с тобой почти родственники. Я тебе даже спинку потру, если разрешишь.

Я подал ей руку и помог влезть в ванну. Естественно, все манипуляции я проводил так, чтобы как можно чаще касаться её тела своим и, кажется, ей это тоже нравилось. Яна нагнулась чтобы включить воду, а я легонько толкнул её членом в ягодицы. Она, смеясь и не оборачиваясь, взялась за член.

— Будешь приставать оторву!

— Нет! Только не это! — шутливо взмолился я снова толкнул член вместе с её рукой направляя в промежность.

Она резко повернулась ко мне. Глаза блестят, щёки горят, губы вздрагивают. В общем — девчонка готова. Беги — не хочу.

— Ты хочешь меня? — её губы приоткрылись в ожидании поцелуя.

Я включил холодную воду. Она взвизгнула от неожиданности и отпрянула от струи прямо в мои объятия. Зачем мне такие сложности? Но прижимать её трепещущее тело было приятно, что уж тут кривить душой, и взял бы я её с огромным удовольствием, но это не в моих обычаях-ломать жизнь невинных глупых девчонок.

Сделав воду потеплее, я взял мыло, мочалку и стал её мыть, как это могла бы сделать только мать. Короткие почти мальчишеские волосы вспенились, и она закрыла глаза. Мочалка прошлась везде от ушей до пяток, не забыв покрутиться на грудках вокруг торчащих сосков, прокатиться по упругим ягодицам и забраться между них к анусу, нырнула между ног и прошлась по нижним губам, здесь я пальцами помог мочалке приникнут сквозь заросли жестких кудряшек к вульве, но с начала сам насладился мякотью этого плода перекатывая его складочки. Я присел, и она запустила пальцы в мою причёску. Отодвинул одну ногу и поставив её на край ванны прошелся мочалкой по паху, ляжке, икре до пяток. Я глянул вверх. Она так и стояла вся в мяльной пене с намыленным лицом и кажется боялась шелохнуться. Закончив со второй ногой, я поставил её под душ и начал ладонями нарочито старательно смывать пену, наслаждаясь упругостью её тела.

— Вот, я тебя помыл. Теперь можешь закончить начатое.

Я сунул ей в руки бритву. Как она на меня посмотрела! Уф! Была бы у неё опасная бритва я бы лишился не только причинного места, но и головы. Конечно, я так жестоко обманул её надежды.

— Яна, ты не злись на меня! Я для тебя совершенно посторонний человек, клиент. Я не могу стать тебе ни мужем, ни любовником, ни даже другом. Ну сломаю я тебе целку, а дальше что? Пойдёшь по рукам? Терять-то больше нечего. Парни жениться хотят почему-то на девочках, а тебе и предъявить будет нечего. Обмануть? А как с этим жить?

— Но я так сама хочу!

— И когда у тебя появилась эта глубокая мысль?

— Я давно об этом думала. Мне двадцать два, а я всё еще с мужиком ни разу не... не спала....  Читать дальше →