Грудинка (Перевод с английского). Часть 2

Вот как это началось. Той ночью с парнем из другого города. Но сам этот эпизод продолжал беспокоить ее, он словно поселился у нее в голове — она удивлялась, почему она позволила этому случиться, почему доминирование этого человека сработало на ней, и, прежде всего, почему этот опыт был таким захватывающим.

Желание большего — более унизительного, отчасти принудительного секса — росло в ней постепенно. Она боролась с этим почти два года, хотя говорила, что постоянно об этом думала; и затем, когда я отсутствовал, посещая колледжи с Линдой и Ронни, она сделала это снова. Она нашла бар примерно в получасе езды от города, позволила подцепить себя и провела ночь с водителем грузовика, который энергично и неоднократно трахал ее.

— Я не могу описать этот стыд, Роб, — или волнение, которое сопровождало его. С одной стороны, я была в ужасе от того, что я делала, действительно в ужасе, я чувствовала себя монстром. И в то же время секс был таким захватывающим, и чувства были такими сильными, такими ошеломляющими, что я просто погрузилась в них. Теперь я вижу — с тех пор, как стала встречаться с доктором Оливой — что стыд и возбуждение всегда сочетаются для меня — как если бы мне было стыдно и унизительно за то, что я получала такое удовольствие от секса.

— А хуже всего, что мои... мои сексуальные всплески стали совершенно отдельной, полностью оформленной частью моего сознания. После первых нескольких раз я начала строить маленькую коробочку у себя в голове — коробочку, которая содержала все чувства о моем... моем поведении. Мне все еще было стыдно до тошноты, но стыд со временем вошел в эту коробку и остался в стороне от моей повседневной жизни.

Она посмотрела на меня.

— Наверное, я кажусь тебе сумасшедшей. Или, может быть, ты думаешь, что это нелепое самооправдание, но это не так, не теперь. Нет оправдания тому, что я сделала, Роб. Но через некоторое время эта тайна сторона моей жизни действительно стала отдельной частью моего мозга. Во всем остальном я продолжала любить тебя и девочек, быть провизором и домохозяйкой — и даже продолжать оставаться подавленным, обиженным сексуальным партнером, который так сильно тебя расстраивал.

После второй ночи страсти с незнакомцем Хелен перестала так сильно бороться со своими импульсами, и ее связи происходили чаще, когда мы с девушками отсутствовали.

— Я думаю, что их было шесть, или, может быть, семь, за два или три года. Я очень старалась вспомнить, но я не уверена.

А потом один из ее клиентов в сфере общественного питания пришел к ней — насильно, как это сделал Тед Арчер — и у них начался роман.

— Это было похоже на мою ночь с Тедом, за исключением того, что она продолжалась почти шесть месяцев. Мы встречались один или иногда два раза в неделю, во второй половине дня, и он просто использовал меня. Он не бил меня и не делал мне больно, но он делал со мной все, что хотел — анал, связывание, много минетов, секс в любой позе, которую он хотел.

— И после того, как это закончилось, во мне что-то изменилось. Может быть что-то сломалось внутри меня, я не знаю. Но после этого... я продолжила искать других партнеров. И снова. И снова.

Между ее клиентом и ее самым последним любовником Марком Малчеком за пару лет было еще трое мужчин, один из них — наш старый друг Джо Олдерман. И со временем Хелен обнаружила, что ей уже не нужно быть покорной; на самом деле она все чаще брала на себя инициативу в сексе так, как она хотела. Но это всегда был необузданный, безудержный секс, именно такой, какой я хотел с ней, и в котором она всегда отказывала мне.

— Я много думала об этом, Роб, и это, должно быть, худший из всех способов, которыми я могла бы предать тебя. Мне очень жаль. Я поняла, что я... была такой шлюхой с Марком, Джо и другими, пока я продолжала быть такой упрямой сукой в постели с тобой... Наверное, это не имеет смысла для тебя, но в моей голове два мира были полностью разделены. Была Хелен, жена — любящая, преданная, ответственная; и была Хелен, грязная шлюха — унижающая себя и любящая это. Потому что я никогда не переставала чувствовать стыд; я всегда знала, насколько непростительным и разрушительным было мое поведение. Все это было частью его привлекательности, я полагаю, всей причиной такой тайной жизни.

*******************************

Хелен перестала говорить. Она выглядела измученной. День был облачный, поднялся ветер. Она говорила почти полтора часа.

— Хорошо, — сказал я через некоторое время — И что теперь?

Я не понимал до конца, что я чувствовал в этот момент. Я был взбешен и опечален, мне даже было немного жаль ее. Но не так сильно ее, как себя.

Она будто читала мои мысли.

— Я не знаю, Роб. Я даже не представляю, как это ужасно для тебя и как ты зол на меня сейчас.

Она одарила меня кривой улыбкой.

— Ты действительно хороший человек, ты знаешь это? Многие мужчины на твоем месте просто убили бы меня, вместо того, чтобы выгнать из дома и развестись.

Она скользнула взглядом по двору и сказала:

— Иногда я почти желаю, чтобы ты это сделал. Но ты не заслуживаешь попасть в тюрьму — только не за мои ошибки.

Повернувшись ко мне, она сказала:

— Я знаю, как тебе плохо, намного хуже, чем мне. Да, я одна в маленькой квартире, без единственного мужчины, которого я когда-либо любила, и мне одиноко и грустно — но по крайней мере, я этого заслуживаю. Я смотрю в зеркало каждый день и знаю, что навлекла это на себя. Но ты, Роб... Я разбила наш счастливый брак на миллион кусочков, точно так же, как ты разбил нашу вазу. И это не твоя вина, а я ничего не могу сделать, чтобы вернуть его. Я бы сделала все — что угодно, чтобы искупить то, что я сделала... Но я знаю, что я ничего не могу сделать, чтобы ты изменил свое мнение обо мне. Мне очень жаль, дорогой.

Ее голова тяжело опустилась, она постоянно плакала. Я хотел закричать, что она больше не имеет права называть меня «дорогой», но не сделал этого. Я знал, что она это знала.

Хелен плакала несколько минут, иногда сморкаясь, а я наблюдал за ней. Я задавался вопросом, почему у меня не было миллиона вопросов к ней — но не мог представить ничего, что я хотел бы узнать. Видит Бог, мне не нужно было слышать подробности ее приключений. Того, что она только что рассказала мне и то, что я услышал от Марка и Джо, было более чем достаточно.

— С какой стати ты выбрала Джо и Марка? — я вдруг сорвался — Двоих парней, которых мы знаем, к тому же один из них — наш самый старый друг, ради всего святого? Что это за хрень?

— Я не уверена, — сказала она сквозь слезы — Я говорила об этом с доктором Оливой. Полагаю, это означает, что я вышла из-под контроля еще больше. Я больше не была осторожна, пытаясь держать мою другую жизнь на безопасном расстоянии от нашей семьи. Может быть, я подсознательно пыталась выяснить — мне было так стыдно и так отчаянно больно от того, что я делала — что единственный способ, которым это когда-либо будет остановлено — это если бы ты поймал меня. Итак, я... я начала трахаться с Джо, а когда ты не узнал, я выбрала парня, который жил прямо за углом. Довольно глупо, да? Это не имеет особого смысла даже для меня, — она продолжала плакать, а я просто сидел и смотрел на нее.

Наконец она успокоилась и посмотрела на меня с легкой улыбкой.

— Есть ли что-нибудь еще, что ты хочешь спросить у меня, Роб? Или сказать мне? Еще не слишком поздно кричать на меня, чтобы дать мне понять, какая я отвратительная шлюха и как ты сердишься на все, что я уничтожила.

Я встал и начал ходить по внутреннему дворику.

— Я не вижу смысла, Хелен. Я ничего не могу сказать или сделать, чтобы что-то изменить. Ты взяла чертову ручную гранату, бросила ее прямо в середину нашего брака и взорвала. Конец истории. А сейчас прошло полтора года. Конечно, я не злюсь так, как в то время — мне просто грустно. И горько. Я надеюсь, что рассказать мне всю историю ...  Читать дальше →