Проклятие Пустошей. Глава 5

голый. Мне связали руки и ноги, и подвесили к какому-то ржавому крюку. Не знаю точно сколько я в таком положении провисел, но руки ныли как после нескольких подходов к турнику без отдыха. Особо ни на что не рассчитывая, начинаю раскачиваться, пытаясь хоть немного ослабить верёвку на запястьях, но добиваюсь лишь того, что руки начинают болеть ещё сильнее. После трёх минут осознаю, что лишь впустую истязаю себя, и бросаю это бесперспективное занятие.

А спустя ещё пару минут мне наносит визит чудик в маске, набедренной повязке и волчьей шкуре. В правой руке незваный гость держит увесистый тесак, и я понимаю, что появление чудика не сулит мне ничего хорошего. Не говоря ни слова, чудик что-то крутит в уголке, и я начинаю медленно опускаться вниз, пока не останавливаюсь в полуметре от какой-то металлической ванны. Если раньше я лишь гадал что со мной хотят сделать, то сейчас сразу обо всём догадался. Меня собираются выпотрошить, словно свинью, а ванна нужна для того, чтобы в процессе я всё не запачкал. Поняв это, я начал брыкаться с новой силой, и даже сумел заехал подошедшему верзиле двумя ногами по физиономии. Тот он неожиданности выронил свой тесак, сжал руку в кулак, и со всех сил врезал мне в живот пару раз. У меня перехватывает дыхание, и я начинаю сдавленно покашливать.

В этот момент дверь открывается, и в разделочный цех заходит закутанная в волчью шкуру худощавая девчонка в маске, с трупом какого-то бродяги на плече. Подойдя ближе, незваная гостья положила свою ношу рядом с ванной, и как-бы невзначай зашла здоровяку, подобравшему тесак, за спину. Когда чудик размахнулся для удара, я вздрогнул, но взгляд не отвёл, хотя малодушное желание закрыть глаза у меня появилось. Я понимал, что сейчас умру жуткой смертью, и был не в силах ничего изменить. Спасти меня могло только чудо, но в чудеса я не верил.

Однако у кого-то на небесах в этот день явно было хорошее настроение, и он решил дать мне ещё один шанс. Стоявшая за амбалом девчонка внезапно обнажила мачете, и вонзила ему клинок в спину. Чудик дёрнулся, вновь выронил тесак, а изо рта у него пошла кровь. Выдернув мачете, моя спасительница оттолкнула верзилу в сторону, а когда тот неуклюже рухнул на пол, обрушала ногу на его шею. Мужчина дёрнулся, и навсегда затих.

Спасительница же медленно обернулась, и сняла маску. С моих губ сорвался вздох облегчения, стоило мне увидеть, что всё это время под маской скрывалась моя чертовка. Не смирись я со скорой смертью, сразу бы её узнал.

— Что-то ты долго, — ворчу я.

Фэйт презрительно фыркает, как бы говоря «А могла бы вообще не приходить», и освобождает меня от верёвок. Коснувшись босыми ногами твёрдого пола, морщусь. Бросаю взгляд на убитого Фэйт чудика, но облачаться в его шмотки у меня нет ни малейшего желания. Да и велики они мне будут. Поэтому приходится освобождать от одежды бродягу, чей труп принесла чертовка.

— Как ты узнала где меня найти? — интересуюсь я, натягивая плохо пахнущие штаны.

— Отчасти благодаря Фреду.

— Фреду?

— Этому типу. — Фэйт указывает мачете на покойника.

— Это ты его прикончила?

— Ты удивишься, но нет. Это его сука одна пырнула, но пырнула недостаточно хорошо, за что и поплатилась.

— В смысле?

— Я оказалась в ловушке. Слева и справа — стены. Позади — яма высотой в четыре этаже. А спереди злая сука с мачете. Понятия не имею что бы я делала, если бы ещё живой Фред не схватил эту дрянь за ногу, когда она проходила мимо него.

— Наверное, то же что и я, если бы ты не подоспела мне на выручку.

— Скорее всего. Благодаря вмешательству Фреда я смогла вырубить эту сучку. Сначала она отмалчивалась, но разбитая физиономия, сломанный мизинец, выколотый глаз и отрезанное ухо сделали эту дрянь более сговорчивой. Сучка рассказала, что её подельники не так давно взяли кого-то, очень похожего на тебя, и подсказала где их искать.

— Тебе известно кто они такие?

Фэйт кивает, и пока я стаскиваю с покойного бродяги драную футболку непонятного цвета и ботинки с отваливающимися подошвами, коротко рассказывает что ей известно о банде дикарей, использующей копья и луки. Когда рассказ подходит к концу, я уже стою перед чертовкой полностью одетым.

— Погоди. Что-то я немного запутался. Если «Кожевникам» всё равно с кого сдирать кожу, то почему Фреда они прикончили сразу, а меня захватили живьём? — задаю вполне резонный вопрос.

— Понятия не имею. Видимо ты им чем-то приглянулся, и они решили ошкурить тебя в более торжественной обстановке, — отвечает Фэйт, пожимая плечами.

Задаюсь вопросом, чем же я мог так приглянуться безумным дикарям, и сам же нахожу на него ответ. Всё банально и просто: я прикончил одного из них. Видимо в отместку за это они и решили ошкурить меня живьём. Мёртвому всё равно что делают с его телом, и боли покойники не чувствуют. А «Кожевники» видимо хотели, чтобы я всё чувствовал до самого конца. К счастью для меня, желания исполняются не все и не у всех.

— Где мы находимся? — уточняю я.

— На скотобойне. Тем же путём, что я вошла, выйти вряд ли получится. Маскировка сработала только благодаря трупу на плече, и тому, что та сука была немного на меня похожа. Второй раз подряд этот трюк вряд ли сработает.

— Значит найдём другой выход. Но сначала вернём наши вещи.

— Забудь о своих шмотках. Эти придурки могут понять что к чему в любой момент, а у нас из оружия только мачете и тяжёлый тесак.

— Да при чём здесь шмотки? Нам надо вернуть хотя бы рацию, чтобы поддерживать связь с Йеном и Дианой.

— Обо всём этом тоже забудь. У нас было оружие, жратва, куча фишек и лошадь. Всего этого мы лишились потому что ты полез в явную западню, надеясь сэкономить время. Говорить кто ты после этого я не буду — сам догадаешься. Так что смирись, и постарайся в следующий раз думать головой, а не жопой!

В ответ на эту тираду даже не пытаюсь оправдываться, потому что чертовка права. Я конкретно облажался, решив идти через Чистилище. Полностью исправить эту ошибку невозможно, но стоит попытаться хотя бы выбраться из города. Сейчас лишь это имеет значение. Лить слёзы по потерянным фишкам будем потом.

— Может быть ты заметила что-нибудь, что может помочь нам выбраться отсюда? Хоть что-то? — с надеждой спрашиваю я.

Фэйт триумфально улыбается.

— Скотобойня окружена высоким забором. Перебраться через него мы не сможем, а единственный выход охраняется. И по крыше периодически прогуливается тип с луком. Но во дворе, немного не доходя до ворот, я приметила сливную решётку. Не слишком широкую, но если постараться, то протиснуться можно.

— Так ведь там темно.

— Естественно! И воняет жутко. Но в канализации по-другому и не бывает.

— Нам нужен фонарь, фаер или хотя-бы зажигалка.

— Ерунда, и без них как-нибудь справимся. Будем держаться ближе к стенке, а когда доберёмся до первой попавшейся лесенки — вылезем наружу.

За неимением других идей соглашаюсь с планом чертовки, мысленно обещая самому себе в дальнейшем проявлять большую осторожность, а не лезть на рожон. Покинув разделочный цех, не без труда выбираемся со скотобойни, не попавшись никому на глаза. Выбравшись на улицу, пересекаем пустой двор, и добираемся до решётки. Сдвинув её в сторону, Фэйт первой прыгает в темноту. Услышав всплеск, и грубые ругательства, улыбаюсь, и смотрю по сторонам. Не заметив никого рядом, протискиваюсь в дыру, слегка оцарапав руки. Спрыгнув в клоаку, проваливаюсь в зловонную вонючую жижу едва ли не по колено, и слышу справа ехидный смешок. Подхожу к стенке, и отряхиваю грязные штаны, которые не становятся намного чище.

— А ведь первый же, кто выйдет на улицу, сразу заметит, что решётка лежит не на своём месте, — подмечаю я, вылив вонючую жижу сначала из одного драного ботинка, затем из другого.

— Скорее всего. Так что заканчиваем трепаться и сваливаем отсюда, — отвечает Фэйт, и не дожидаясь ответа начинает прокладывать дорогу к свободе.