Эль-21. Глава 9: Новое имя

Но пластину отодвинул не какой-то жук, а «Веселый монстр»!

Картина плывет... Паническое ожидание... Всей душой хочется сорваться с места и бежать к месту высадки, но чей-то голос снова и снова останавливает, не давая совершить глупость. Один мех не в состоянии дотащить сразу два подбитых экипажа!

Наконец-то появляются остальные. Разбирательства не заняли и минуты. В интеркоме тут же раздается уверенный командный голос Ромунова. Быстрая череда приказов и стремительный рывок до точки встречи с челноком. Запрос экстренной эвакуации.

Сижу как на иголках в кабине чужой машины. Понимаю, что сделать сейчас ничего не могу — но все равно! Мех пилотирует кто-то еще — даже занять себя нечем! Только и остается что сидеть и мысленно пытаться увещевать себя, что все обойдется!

Выгрузка на станции... Виктора уносят на носилках прямо из брюха челнока! Глаз пытается проследить за ним, тело рвется следом, но чья-то рука опускается на плечо.

— Тебя к нему сейчас все равно не пустят, а у меня пара вопросов, — заявляет Ромунов.

В душе стойкий порыв послать его нахуй, но стальной взгляд мгновенно сбивает весь пыл, заставляя вспомнить о субординации. Рядом стоит Тина. В глазах читается желание обнять и дать выплакаться, но женщина не решается даже прикоснуться ко мне на глазах у Ромунова.

Вижу наконец-то раскрывшийся мех Насти. Его пришлось попросту тащить на себе — машиной никто не управлял, соединение с обоими пилотами разорвано. Техники отшатнулись, едва лишь ствол пистолета повернулся к ним.

С изрядным упоением наблюдаю как из кабины изъяли сперва Кузнецову, пребывавшую в полнейшем раздрае — вся зареванная, да еще и вцепившаяся в свой пистолет так, что не отдерешь! А затем — Женьку... Жирный говнюк весь был синий от устроенной взбучки! Выглядит так, будто Настюха на нем всю дорогу обратно оттягивалась, лупя пистолетной рукоятью по балде! Да и пребывал уже наполовину за гранью...

Слышу заявление медиков: «Состояние критическое! Срочно в медцентр!» А в душе лишь ярость! Больше всего хочется отобрать у Насти ствол и лично прострелить тупую башку!

Вопросы. Снова и снова — одно и то же. Пришлось повторить историю раз пять, прежде чем наконец-то начальство успокоилось и отпустило! Будто это я в чем-то виноват! И каждый следующий визитер просил все рассказать в максимальных деталях и с самого начала! И хоть бы один соизволил хотя бы сказать, что сейчас с Виктором!

Но наконец-то пустили к нему... Тело лежит на больничной койке, монитор мерно пиликает, позволяя по звуку посчитать пульс. Один из медиков вкратце объясняет положение и хвалит за проявленную смекалку. Попытка вытащить осколки пластика на месте скорее всего бы убила Виктора! И так обещают внушительный шрам...

Попросту отключаюсь. Будто только сейчас наконец-то удается выпихнуть отголоски меха из головы! Наконец-то можно просто сесть на стул, взять его за руку и уйти в себя...

Военный врач, не говоря ни слова, незаметно выходит. До того тихо, что даже не сразу и понимаю, что остался в одиночестве. Что наконец-то можно перестать храбриться... Что можно дать волю эмоциям...

Чувствую хлещущий из глаз поток слез, но останавливать его — уже выше моих сил! Остается лишь уповать на местных врачей — обещали поставить на ноги, значит должны поставить! Иначе оторву яйца и скормлю им самим!

Но едва лишь первая вспышка прошла, как в голове рождается вопрос: «А какого хрена я так убиваюсь-то!?» Ведь по идее, уже давно должен был свыкнуться с жизненными подлянками! Так почему же по щекам текут слезы!?

И тут же понимаю ответ... Но слишком страшно даже мысленно произнести эти слова!

Чья-то рука ловит меня после очередной бессонной ночи на пути к лазарету. Плевать и на завтрак, и на возможный втык от начальства — я хочу быть как можно ближе! Оборачиваюсь на неожиданное препятствие на моем пути.

Алые волосы, покрасневшие глаза. Сразу же понимаю, что Настя в ничуть не меньшем раздрае чем я. Но все равно в душе бушует праведный гнев.

«Почему позволила этому говнюку перерезать трос!? Почему не пришла навестить!? Почему пропала еще в ангаре даже без единого слова!?» — клокочет в голове, но молчу. Понимаю, что спрашивать бесполезно. А может напротив — не хочу даже и знать... Чтобы по-прежнему была возможность спокойно ненавидеть...

— Надо поговорить! — голос дышит напором, но глазки очень уж усиленно уставились в стену, выдавая стыд. Сама понимает, что натворила.

— О чем? — бесцветно спрашиваю в ответ, но глаз с запозданием цепляется за серый рабочий комбинезон на девчонки. Цвет вспомогательного персонала «Пурпурного ока». Вот оно как... списали. И весьма шустро, надо признать!

В ответ лишь какое-то невнятное бормотание, да неясные попытки объясниться. Наконец-то берет себя в руки, поднимая глаза ко мне.

— У меня слова для Виктора! — решительно заявляет Кузнецова. — И ты — мой единственный способ передать их!

Оглядываюсь на опустевшие коридоры жилых модулей. Все курсанты сейчас на завтраке, как и инструкторы. А возвращаться назад ой как не хочется.

Настя с минуту ходила туда-сюда, пытаясь собраться с мыслями. Наконец-то подошла и взяла за руку, отчаянным взглядом впиваясь в глаза.

— Виктор, — голос без труда выдает хлещущую через край панику, — знаю это странно — вот так вот оставлять послание в чужой голове, но это мой единственный способ передать тебе то, что я хочу сказать!

Пожалуйста, прости если сможешь... Или хотя бы не держи зла! Я была так рада, когда вы выбрались, что на секунду отвлеклась... Не заметила вовремя... — Настя чуть было не сбилась обратно на бессвязные лепетания, но все же сумела одернуться, снова поднимая глаза к моим. — Прости! — решительно выдохнула девушка. — Какое-то время мы не увидимся... Женьку отдали под трибунал, а я... Мне подыскали другое место, — бесцветно пробормотала Настя, на миг снова уставившись куда-то мимо плеча. Лишь ее ручки покрепче вцепились в подставленную ладошку. — Прости! И... прощай!

Последнее слово она почти что выдохнула. Еле-еле слышно. И сразу же, не давая опомниться, впилась в меня губами! До того решительно прижимая к стене, что я уже всерьез начал опасаться, что изнасилует прямо на месте! Но все же подалась назад. С явной неохотой...

— Передай ему и это тоже... — прошептала Настя.

Прежде чем сорваться на бег, быстро улепетывая по коридору... Чтобы не дать мне увидеть свои слезы...

***

Я моргнул, с трудом вырываясь из обволакивающих воспоминаний. Больше похожих на какое-то бессвязное лепетание. Обрывки и отголоски, с трудом укладывающиеся в единую картину. Забитые эмоциями под завязку... Чувствами, о которых я, пожалуй что, не слишком-то и хотел бы знать!

Но остальные машины уже направлялись к выходу. Кажется, я пропустил приказ Ромунова? Плевать — просто пойду следом, авось по ходу удастся разобраться!

«Вить... « — пришел ко мне извиняющийся отзвук. Больше похожий на человека, замершего в дверях в ожидании разрешения войти.

«Да, я все слышал», — ответил я. — «Но ты уж прости, Марго, но мне надо это переварить...»

В обычное время такие слова — это всего лишь гнилая отмазка. Способ выгадать немного времени, чтобы уйти от ответа на неудобный вопрос. Но нейронный интерфейс не оставлял места для подобной хрени. Я действительно не знал, что со всем этим делать!

Едва ли три часа назад я еще был на Ковчеге, а сейчас... А сейчас все встало с ног на голову! И если у остальных было целых три дня, чтобы все обдумать, то я только-только проснулся. А мой единственный устойчивый якорь вдруг пошатнулся, дав трещину в самый неподходящий момент!

И я хотел лишь немного покоя. Или, скорее, наоборот — какого-нибудь действия! Возможности чем-то себя занять,...  Читать дальше →