Вендетта. Часть 1
- Вендетта. Часть 2
- Вендетта. Часть 1
Страница: 3 из 4
Рэйчел то и дело всхлипывала, пошатываясь в стороны, и наконец разревелась, вновь повиснув на Корндайке.
— Погоди! Я еще не дочистил поп... Рэйчел!
— Я живая!!! — говорила она сквозь слезы. — Я здесь, я живая, я... я снова вижу небо, я...
— Живая, а какая же еще? — бормотал он ей, усаживая рядом с собой.
Он не замечал, каким голосом говорит с ней, — и если бы ему, драчуну и сквернослову, сказали, что он нежен, как нянюшка — Корндайк сильно удивился бы...
— Я ведь уже умерла!!! Я умерла... ТАМ...
— Ну где ж ты умерла? Просто побыла немного хрюшкой, и все, — улыбался он ей, прижимая к себе скользкое тело.
— Я умерла, а вы воскресили меня... Мистер Корндайк, я отплачу! Я по гроб жизни... я... я не могу передать, как я благодарна вам — но мой отец, Айзек Эбенэтар... * он сделает для вас... Он отдаст вам все! Мистер Корндайк!...
— Ну, ну что ты несешь? — бубнил Корндайк, морщась от неловкости. — Эбенэтар? Теперь понятно... ** Но я еще не слышал, чтобы они топили таких нежн... Рэйчел! Ну слушай, хватит реветь! Береги силы: у нас впереди еще дальняя дорога.
_____________________
*Испано-еврейская фамилия. — прим. авт.
**Ку-Клукс-Клан, ультранацистская организация в США, занималась истреблением темнокожих и евреев. — прим. авт.
— Куда? — подхватилась Рэйчел.
— Для начала в Сорроубэнк, к озеру, где мы вымоем твои нежные лапки, волосы и все прочее...
— Нет! Я не могу! Мне надо к Ларри! Ларри не знает, что со мной, он... Он с ума сходит, наверно! Мне надо скорей, скорей к Ларри!..
— Так и знал, что не обошлось без какого-нибудь Ларри, — проворчал Корндайк. — Что за Ларри?
— Ларри... Лоуренс Хэвисайд. Мы... я... я люблю его, — тихо и гордо сказала Рэйчел.
— Фьюуууу!... — снова присвистнул Корндайк. — Хэвисайд? Сынок Эллайи Хэвисайда, главаря местных остроголовых? Вот теперь уж точно все понятно! Ну тебя и угораздило, детка! Неужели не нашлось больше в кого втюриться?!
— Ларри и я любим друг друга!!! Мы сбежим отсюда, мы будем жить вместе в шалаше в горах, он говорил... Он будет охотиться, а я...
— Ну... — начал было Корндайк, но вовремя осекся, прикусив язык.
Некоторое время он мрачно улыбался, глядя прямо перед собой и поглаживая Рэйчел по телу.
Близость ее интимных уголков, которые можно было трогать сколько угодно, вливала в него щемящие токи, которые незаметно скапливались в яйцах и в члене, набухшем под штанами... Повернув голову, Корндайк смотрел на острые сосочки Рэйчел, которые были совсем рядом, в двух футах от его лица. Грязь на них подсохла, и они белели глазурированными орешками. На бедрах и на лобке он увидел неснятые комья грязи — и воспользовался этим, чтобы снова коснуться ее раковинки. Рэйчел раздвинула ноги, и Корндайк, сгорая от давно забытого волнения, мял ей стыдные лепестки, как бы счищая с них грязь. «Кажется, там липко и влажно не только от грязи... или я ничего не понимаю в этом».
Рэйчел задышала чаще, раскрыв губы, белые от грязевой корки... Грязь подсохла на ее лице бело-голубыми полосами, выделив брови, губы, нос и кожу вокруг глаз на чернильном фоне. Получилось, что ее лицо было разрисовано черной и белой краской. Этот пестрый грим смотрелся смешно и умилительно...
Забывшись, Корндайк задержал руку в липкой раковинке. Рэйчел прижалась к нему, а он гладил ее, удерживая между ног. Между ними снова звенела интимность, очевидная им обоим, — и тихие всхлипывания Рэйчел уже очень походили на «тот самый» стон...
Внезапно Корндайк ощутил такое дикое возбуждение, что у него потемнело в голове.
Никогда еще он так не хотел женщину, никогда еще его член не рвал так яростно штаны... С силой сжав Рэйчел, он вдруг отпустил ее и встал:
— Нет, детка, Ларри придется подождать! Ничего с ним не случится, и с тобой тоже. Нечего тебе сейчас делать в Фэйксвилле! Что, снова в топь захотела? Один раз казнили — казнят и второй... Тем более... хороша ты будешь голышом в родном городе! Одеть тебя мне не во что — платьев, сама понимаешь, с собой не вожу, есть только дождевая накидка. Нет, влюбленная моя детка, придется тебе ехать со мной в Сорроубэнк. Там ты отмоешься, отъешься, отоспишься, — и если надо, туда к тебе приедет твой Ларри. Я что, зря работал? Только вытащил тебя с того света — а ты уж и обратно собралась?..
Рэйчел смотрела на Корндайка, перестав плакать.
— Вот что: мы сейчас перекусим. У меня есть олений язык, копченый, индейский, еще не протух. Погоди-ка...
Зайдя за косогор, он расстегнул штаны, опорожнил мочевой пузырь, с трудом выталкивая мочу из набухшего хозяйства, затем сложил пальцы в колечко, заскользил ими по головке члена — и зарычал, выплескивая из себя обжигающее напряжение.
Белые брызги отлетали на шесть футов — а Корндайк хрипел, представляя, как он ебет нежную Рэйчел, всаживаясь ей в самые потроха...
— ... Какая ты забавная! — кричал он ей, возвращаясь с мешком еды. — Черные пятна, белые пятна... Ты как пегая собачка или буренка!
Рэйчел встала, осматривая себя. Пятна влажной и подсохшей грязи так причудливо чередовались на ней, что она действительно была похожа на смешного черно-белого зверька. Корндайк так заразительно улыбался ей, что Рэйчел тоже заулыбалась:
— Вы тоже с пятнами! Вы белый пес! — крикнула она, вертясь вокруг себя и заглядывая себе за спину.
— Ну, почти... Давай-ка отобедаем, да в путь. Солнце-то уже садится. Миль тридцать сделаем сегодня...
Когда они поели, Корндайк достал плащ-накидку, замотал в него Рэйчел, затем подозвал коня.
— Ну, малышка, полезай... — Он подсадил Рэйчел, глядя снизу на створки раковинки, раскрывшиеся ему, когда Рэйчел седлала коня. Там были тонкие лепесточки, просвечивающие розовым сквозь белую корку... — Сиди, а я сейчас. Как я понимаю, эта херня сколочена специально, чтобы отправлять вашего брата на тот свет? Оставлю-ка я остроголовым небольшой сюрприз...
Он достал из сумки ножовку, подошел к гати, лег на доски и ловко подпилил четыре опоры. Затем осторожно сполз обратно, вернулся к коню, залез на него — и пришпорил, обняв одной рукой Рэйчел:
— Ну, малышка, — вперед!
Они поскакали, постепенно набирая скорость.
Корндайк держал одной рукой поводья, а другой придерживал свою спутницу, обняв ее поперек груди. Он думал о том, что ему предстоит провести с голой Рэйчел двое суток...
***
К ночи он рассчитывал добраться на ранчо Кабеса Бланка, переночевав там, где он ночевал уже не раз — в старом сарае. «Девочке постелем накидку, под голову подсунем седло, — а мне ничего не надо, кроме крепкой двери от койотов и всякой швали...», думал он. До рассвета им нужно было быть снова на коне: к девяти утра Корндайк собирался прибыть на ранчо Кэрренхоу, там поесть, напоить-накормить коня, переждать зной, выехать пополудни — и к вечеру быть в Сорроубэнке.
Сам он скакал бы и днем, но присутствие Рэйчел внесло свои коррективы в их график.
Во-первых, он не хотел, чтобы ими слишком любовались. Во-вторых, Рэйчел не имела никакой привычки к солнцепеку. В третьих...
Накидка, которую не за что было пристегнуть, никак не желала дружить с Рэйчел, упорно сваливаясь с нее и наматываясь на Корндайка. Не прошло и часа, как Рэйчел ехала голышом, кусая губы от стыда.
С самого их отъезда они словом не обмолвились о ее голом теле, и по их разговорам казалось, будто Рэйчел одета, как картинка, — но Корндайк отлично все понимал... Что может чувствовать голая девушка рядом с мужчиной,... Читать дальше →
Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →