Записки Любопытного Козленка
Страница: 1 из 4
Моя кузина Гвен — самая лучшая девчонка во всем Ллурлайне, и во всем Уэльсе тоже! Ни у кого нет таких шикарных волос, и таких глазищ, зеленых, как можжевельник, и такого славного личика, что прямо на душе влажно и горячо, когда смотришь. Недавно ей стукнуло восемнадцать, и мы праздновали именины всей улицей. Потому что всякий пожелал повидать ее, посмотреть, как горят ее розовые щечки — и подарить ей что-нибудь, и остаться с нами, чтобы любоваться счастливой Гвен и ловить ее улыбки.
Гвен — просто чудо, и не только потому, что у нее личико, грудь и все такое. Всему этому грош цена, если нет доброй души. Правду говорит наш пастор: «Бог подарил мисс Гвендолайн такую красоту в награду за ее чистую душу». Любого спросите в нашем Ллурлайне, и в Кириадуре, и везде, где ее знают! Гвен всю жизнь была моим лучшим другом, и осталась тоже, хоть она уже взрослая, и нам нельзя бегать и тискаться, как раньше. Мы с ней облазили все ущелья Эрири, и она несла меня домой, когда меня укусила гадюка, и читала потом мне книжки, и целовала меня в нос и в глаза.
Да что там говорить! Я прослежу, чтобы ей достался самый лучший парень во всем Уэльсе, или даже во всей Великобритании! Что-то я не вижу в нашей деревне нормальных парней: все задохлики какие-то, и тупые, как свиньи. Эх, если бы мне можно было на ней жениться! Но нельзя: во-первых, мне только тринадцать, и когда я стану большим, Гвен уже будет старой. А во-вторых, мы с ней двоюродные, и нам Бог не велит.
Эх, так я и не видел ее голышом! Только спинку, и то чуть-чуть... И немножко груди, когда она наклонялась надо мной, и они выкатывались из выреза, круглые, мягкие такие... Какая вообще обалденная штука — женская грудь, и какая она у Гвен!... Только идиот не покосится на вздыбленные холмики под ее платьем. Гвен, Гвен, рыжая Гвен, когда же ты выйдешь замуж? Тогда я, может быть, решусь спросить тебя, как Это было, и ты расскажешь мне, ведь мы же друзья?
***
Какая-то она странная сегодня. Ходила через горы в Кириадур — и вернулась хмурая, как туман над перевалом. Или просто задумчивая? Не отвечает, не слышит... и не рассказывает ничего.
Я обиделся на нее. А вдруг она встретила медведя? Хоть места наши и обжитые, но ведь все может быть! Не буду пускать ее одну в горы. Пусть ждет, пока я закончу в школе, и идет вместе со мной. С такой девушкой, как она, должен быть мужчина, мало ли что?
А пастор Ллойд сегодня снова рассказывал о знамении, которое видел неделю назад. Круглое небесное тело, говорит он, летело по небу над Эрири, как птица. К мору, говорит, а то и к войне.
Я бы и засмеял его, если б не знал, что он и капли в рот не берет.
***
Что-то она зачастила в горы. И меня с собой не хочет брать, и наотрез отказывается говорить, в чем дело, бессовестная девчонка! Любопытным козленком обозвала... Это я-то козленок? Да я любого из ее ухажеров одной левой! Сама она... буренка эдакая! Выпятила вымя и думает, что взрослая. А сама напевает, глазки влажные, туманные, мордочка аж светится... Я ее такой еще не видел.
Ну погоди у меня!
***
Эти ее походы неведомо куда достали меня до печенок. Я не спал три ночи, измучился, как дьявол, и все из-за нее, чертовки зеленоглазой! Я злился на нее, как тогда, когда она выпустила всех моих зверей, всю мою добычу, а я взбесился и вылил ей на голову банку чернил. Она плакала тогда, и я тоже плакал, и умолял простить меня, — и она простила, и я потом мыл ей голову, мыл ее потрясающие волосы, рыжие с золотом.
Они у нее как золотое руно в сказке про Ясона. У всех девчонок волосы как волосы, обыкновенные, одноцветные, — а у нее... Мало того, что разного оттенка — светлые и темные вперемешку, как прожилки на дереве... мало того, что волнистые, воздушные такие, и длинные, как водопад, до самой попы, — так они еще и меняют цвет в разное время! То золотистые, то медные, то коричневые, как лаковая мебель, то огненно-рыжие, как облака на закате.
А в воде они темнеют, как красное дерево. Помню, мыл я ее, взбивал пену в тяжелых косах, и было нежно и сладко, будто она целует меня... И потом она разрешала мне мыть ей голову, и я видел, что ей тоже нравится...
Нет, так нельзя! Надо выяснить, куда она бегает.
***
Уффф! Даже не знаю, с чего начать.
Нашла себе красавчика наша Гвен, наша нежная рыжая Гвен! И не какого-нибудь, а...
Черт его знает, кто он такой. Может, приезжий, а может — и вовсе какой-нибудь лесной дух или эльф! Я такой одежды отродясь не видал ни в городе, ни в газетах. Макушка лысая, как у старого деда — но видно, что молодой. Морда смазливая, странная немного, будто он с какой-то картинки сошел: темные глазищи, нос тонкий, как у девушки, губы тоже, и лицо вытянутое, как перепелиное яйцо.
Бог ты мой, как они целовались! Гвен, Гвен, сестричка Гвен!... Но опишу все по порядку.
Когда она обмоталась платком и вышла, оглянувшись, не видит ли кто, — я понял, что она снова собралась в горы. Выждав с полминуты, я пошел за ней.
Я крался бесшумно, как кот, и она не заметила меня. Она шла по большой тропе, потом свернула к Хор Эридрун, и я ступал, как тень, чтобы не хрустнуть ни единой веточкой... Потом она вышла к скалам — и нырнула в расщелину, маленькую, крутую, заросшую вереском и маками. Я хотел сунуться за ней туда, но услышал голоса:
— Здравствуй, Ниир!
— Здравствуй, Гвен! — ответил мужской голос, тонкий и гнусавый, как волынка, и я замер. Они продолжали говорить, — а я стоял и свыкался с мыслью, что у Гвен есть парень.
Вначале я хотел плюнуть на нее, отправиться домой и доказать ей, какого друга она потеряла; но потом меня разобрало любопытство, и я решил взглянуть на ее избранника.
Забравшись на скалу, я заглянул в ущелье. Это был отличный наблюдательный пункт: я видел их, как на ладони, слышал каждое их слово — а они не видели меня и не могли видеть, потому что меня скрывал вереск.
Таких странных парней, как этот Ниир, я еще не видел. Он был одет в обтягивающий костюм небесно-голубого цвета, сделанный из какой-то блестящей ткани, вроде шелка или атласа. Лицо у него... не могу описать, в чем дело, но светилось в нем что-то, от чего у меня холодело в потрохах. Не страшно холодело, а как во сне, когда видишь что-то, чего не бывает.
Они с Гвен держались за руки и глядели друг на друга, как на медовые пряники. Гвен говорила ему:
— ... А что, в твоих краях все бреют себе головы?
— Нет, только те, кто отправляется в далекое странствие. На борту всякий лишний вес на учете, и поэтому путешественники избавляются от всего, что им не нужно: от волос, аппендикса, лишней одежды... А на Зиизе у людей есть волосы, и они тоже делают из них красивые прически. Но наши волосы короткие и совсем не такие мягкие, как у тебя. Таких удивительных волос я не видел никогда... Можно потрогать?
— Потрогай, — тихо сказала Гвен, улыбаясь так, что у меня подкатил ком к горлу, — и Ниир осторожно, будто боялся обжечься, поднес руку к ее шевелюре.
Он коснулся ее, улыбнулся, как младенец — и стал нежно перебирать волосы Гвен, сплетенные в узел. Узел развязался, и волосы упали тяжелым водопадом на плечи и спину; Ниир ахнул и стал подбрасывать их, как клочки пуха, в воздух.
Они засверкали золотыми огнями в лучах солнца, пробивших туман — и воздух наполнился пушистыми искрами. Ниир смеялся, как карапуз, и вместе с ним смеялась Гвен.
Она клонилась все ближе к нему... а у меня в голове темнело, будто я висел вверх ногами. В конце концов я отполз назад, решив идти домой, — но все-таки не утерпел, залез обратно и глянул еще разок в ущелье.
Лучше б я не смотрел туда!
Они целовались, обхватив друг друга руками и покачиваясь, как медведи. Конечно, я видел, как лижутся парочки, — но Гвен и Ниир лизались так, что внутри у меня все замерло, и сам я замер,...
Читать дальше →Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →