Записки Любопытного Козленка
Страница: 3 из 4
Первое время она время молча пыхтела, привыкая к новым ощущениям, затем из нее снова полезли громкие стоны. Ниир толкал ее бедрами, сунув в нее свой рог по самые яйца — и Гвен двигалась вместе с ним, вновь закрыв глаза. Ее голова опускалась все ниже, пока не уткнулась в траву и не прижалась к ней.
Я видел, как колыхались мешочки ее грудей, как ходил ходуном ее живот, двигаясь в такт Нииру; видел, как его яйца шлепают по ее холмику, запачканному кровью, и как корчится ее лицо, дергаясь в такт толчкам... Они толклись, кусая губы и подвывая в один голос — и это было жутко, но и удивительно нежно, и заразительно, и сладко, и горячо... Я никогда еще не видел любовных игр, и сходил с ума в своем укрытии, и маялся, и мысленно облизывал голую Гвен, дергая бедрами.
Внезапно Гвен закричала. Я вздрогнул, думая, что ей очень больно — но ее крик тут же перелился в счастливый смех, утробный и дикий, как уханье филина. Она хохотала, захлебнувшись криком; щеки ее скорчились в смертной улыбке, пальцы впились в траву... Я сжался еще сильней, решив, что Гвен сошла с ума, — как вдруг такой же смех вырвался из Ниира. Они вдвоем визжали и хохотали, яростно сцепившись бедрами, и тряслись, как бешеные, и я дергался с ними, выжимая из себя Это... И потом еще Гвен глухо выла, оползая вниз и растекаясь грудью по траве.
Вскоре Ниир рухнул к ней. Они подползли друг к другу, обнялись — и застыли. Ниир что-то шептал ей... Гвен лежала затылком ко мне, и я не видел ее лица, — но потом она вывернулась на спину.
Все ее тело было перед моими глазами: счастливое розовое лицо, такие же розовые груди, растекшиеся в стороны, расслабленные бедра и ноги, вытянутые по траве... Солнце сверкнуло из-за тумана, наполнив его светом — и удивительные волосы Гвен заиграли живым золотом, ярким и огненным, как само солнце.
Прямо над нами вдруг раскрылся густо-голубой клочок неба; склоны гор загорелись зеленым, багряным и золотым — и всю долину залили потоки перламутрового света, легкие и густые, как пенистое вино. Счастливая Гвен была красива, как горы и небо, и Ниир гладил ее по всему голому телу, как мамы гладят малышей. А я лежал сверху — и плакал от блаженства, залившего меня, от ревности и от радости за Гвен...
***
Я знал, что так будет.
Солнце садилось за горбатую громаду Эрири, выкрасив всю долину в цвет волос Гвен, — а она сидела на краю ущелья в обнимку с Нииром. Оба они были голые, и оба кутались в ее волосы, как в накидку.
Вокруг громоздились облака, пухлые и мягкие, как золотые подушки; солнце запуталось в сетке огненных и лиловых полос, расчертивших горизонт, и небо было близким, как верхушки дубов.
— Как красива твоя земля, Гвен! — сказал Ниир. Напыщенные слова прозвучали от души, будто их произнес маленький мальчик. — Она красива, как ты.
— А у вас бывают такие закаты?
— Когда Лээйо скрывается за горизонтом, небо становится желтым. У нас нет таких облаков, потому что все дожди под контролем людей. Облака появляются только там, где есть нужда в осадках. У нас все лучше организовано, но совсем не так красиво, как у вас... — говорил Ниир. Он говорил слишком складно и правильно, но голос его звенел, как редко бывает у взрослых. — Ты и твоя земля — самое прекрасное, что я видел в своей жизни. И твое имя столь же прекрасно: Гвен-до-лайн... Оно похоже на Музыку Премудрых.
— А у тебя есть полное имя?
— Есть. Нииромайти Лоисси Каммасеирайти...
— Тоже так красиво!... А где ты научился говорить по-валлийски?
— Я не знаю вашего языка, Гвен. Я говорю на своем языке, а ты слышишь его, как свой. Так получается благодаря прибору, который находится в моем корабле. Он ловит мозговые волны и преобразует их в... Честно говоря, я не знаю, как он работает. Я совсем не разбираюсь в этом.
— А у вас есть семьи? Есть мужья и жены?
— У нас все не так, как ты рассказывала. Здесь все живут парами, и Слияние Тел возможно только в паре, верно? А у нас Слияние Тел — обычное удовольствие, такое же, как беседа или игра. Ему предаются все, кто симпатичен друг другу. Нельзя выразить симпатию женщине, не подарив ей Слияния Тел. И мужчины, и женщины у нас умеют контролировать зачатие, и имеют детей только, если захотят. Особый случай — Великое Приобщение Девушки. Она сама выбирает того, кто сделает ее женщиной. Ты оказала мне огромную честь, Гвен. Я никогда не думал, что смогу приобщить такое прекрасное существо, как ты. Я испытал самое большое наслаждение в жизни. Я так благодарен тебе.
Он говорил высокопарно, и при этом искренне, как ребенок. Некоторое время они сидели молча, сжимая друг другу руки. Потом Гвен сказала:
— Как странно. Значит, у вас — все со всеми... И вам это нравится?
— Наши люди любят удовольствие и не любят ответственности. Рождаемость падает, и правительство берет с каждой женщины особый налог: до тридцати лет она должна родить хотя бы одного ребенка. В противном случае она осеменяется принудительно. Если она не хочет его воспитывать, его забирают в приют. Восемьдесят пять процентов наших детей выросли в приютах... Редко кто желает жить в паре. Таких людей считают чудаками и подшучивают над ними. А я мечтал найти женщину, с которой всегда буду вместе. Чтобы мы были нужны друг другу, как небо земле и земля небу... Но у нас на Зиизе очень трудно встретить таких людей. Все хотят получать удовольствие, и только...
— Ты улетишь от меня?
— Да, Гвен. Мне пора домой. Я прилетел сюда, чтобы исследовать вашу почву, показать свое исследование Учителю и получить Гарантию Знаний. За всех практикантов ручаются их друзья, и за меня поручился мой друг Рииси. Если я не вернусь, Рииси попадет в рабство на двадцать лет.
— Я улечу с тобой!
— Мой корабль рассчитан на одного человека. Если вес превысит критическую норму, корабль не взлетит. Но я не знаю, как оставить тебя здесь, Гвен... Что же мне делать?
— Все равно я улечу с тобой!... — Гвен припала к его губам, и вскоре они сплелись телами, подкатываясь к самому краю пропасти. Ниир ритмично сновал в Гвен, шепча ей что-то, чего я не слышал...
***
Несколько дней подряд Гвен прятала от меня глаза — но однажды вдруг сгребла меня в объятия.
— Прости меня, братишка, — ревела она. — Я скоро уеду от тебя. Надолго, очень надолго... Я не могу сказать тебе, куда. Прости и не вспоминай меня, хорошо? — всхлипывала она, целуя меня в шею, в щеки, в нос и даже в губы.
Я не мог ничего сказать: горький вкус ее губ, смоченных слезами, оглушил меня, и я задыхался от него, как от угара.
Ночью я не спал. Всю ночь я прислушивался к шорохам в доме — и, как только услышал тихие шаги к выходу, схватил курточку и прокрался на улицу вслед за Гвен.
Уже светало, и тьма горной ночи рассеивалась на глазах. Гвен шла туда же, куда и обычно, но перед скалами вдруг свернула в сторону, и я едва не потерял ее из виду. Услыхав, как она говорит с Нииром, я вышел на ее голос — и застыл в подлеске, вытаращив глаза.
На поляне высилось сооружение, какого я никогда не видел ни вживую, ни на картинках. На восьми железных опорах возвышался огромный выпуклый диск,... Читать дальше →
Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →