Поединок

  1. Возмездие
  2. Поединок

Страница: 2 из 4

Когда она переступила через резинку трусов, махнув голыми, уже взрослыми и пухлыми грудями, его затрясло еще больше: «не то, не то, черт подери!...»

Тело Леа было естественно-женственным, без худобы и полноты, — плавное, гибкое, пронзительно-красивое своей юностью, цветом, трогательностью изгибов и линий. Тяжелые бедра, тонкая талия, груди спелыми грушами, рельефная пися, покрытая рыжеватым пухом, длинные, стройные, хоть и немножко еще по-детски угловатые ноги... «Кстати, а почему не то?»

Рикко видел свою Беатрис субтильным, нервно-худощавым существом с подростковой фигурой и острыми сосками... а вдруг он не прав, а права Леа? Точнее, ее тело?

 — ... А что, мне нужно будет..
 — Нет, Леа. Не бойся. Я не снимаю порно. Я снимаю кино. Но привыкнуть к тому, что голая пиписька — твой рабочий костюм, тебе придется. Уже сегодня. А ну-ка пройдись по комнате. Иди, иди ко мне, не бойся. Я не изнасилую тебя. Ну что, все еще стесняешься?
 — Да.
 — Сильно?
 — Да...
 — Молодец, что признаешься. Раз признаешься — значит, уже не сильно.

Она вдруг рассмеялась, и ее груди качнулись, как желейные пудинги.

 — Чего ты смеешься?
 — Вы осматриваете меня, как корову на рынке...
 — А это что такое?! — Рико вдруг тронул ей татуировку на лопатке — узорную надпись «жаворонок». Леа отскочила, как ошпаренная:
 — Ай! Это... меня так зовут. Некоторые люди.
 — Что, на ваших рынках все коровы с такими татушками?..

«Жаворонок...», думал он.

Сейчас он уже и не помнил, как его фильм назывался до того.

***

 — «... такие фильмы — позор Испании. Леа Велар — талантливая жертва талантливого сутенера... « Ну как вам? — донеслось до него, как сквозь туман.

Рикко очнулся и огляделся. Вокруг потемнело, и горизонт горел алой полосой над морем.

 — Леа... — сказал он. — Леа, могу я обратиться к тебе с той же просьбой, что и... Леа! Разденься, пожалуйста.
 — Здесь? Сейчас? — удивилась Леа.
 — После всего, что я видел, и что ты сделала для меня — тебе ведь это нетрудно, верно? Думаю, я имею право еще раз увидеть... то, что увидят миллионы зрителей во всем мире.
 — Они увидят тело Беатрис, а не мое.
 — Леа, я соскучился по твоему телу. Как старый, безнадежный эстет. Прошу тебя...

Леа уже снимала платье через голову, обнажив голые груди и бедра в белых стрингах.
 — Мне это совсем не трудно, — говорила она, расправляя волосы. — Я привыкла быть голой перед вами и перед всем миром. Я могла бы даже пройтись так по Гран Виа... * Ой!
____________________
*Главная улица Мадрида. — прим. авт.

Она вдруг запуталась в снятых стрингах, оступилась и сбросила со спинки стула сумочку. Сумочка раскрылась, и прямо к ногам Рикко выпала тетрадка в алом переплете.

Рикко нагнулся, желая подать ее, — но Леа, припав к полу, поспешно схватила ее и потянула к себе. Удивленный Рико успел прочитать:

ДНЕВНИК ЖАВОРОНКА

 — Дневник? Ты пишешь дневник? — спросил он.

Голая Леа, красная, как в первые дни обнажений, нервно улыбнулась — и кивнула.
 — Давно?
 — Давно. С начала съемок.

Рикко помолчал. Потом сказал:

 — Знаешь, Леа... А ведь я тоже пишу дневник. И тоже с начала съемок. Вот он, — Рикко раскрыл портфель, стоящий рядом, и достал синюю тетрадку. — Как и ты, я делаю это по старинке, без электроники. Он всегда со мной.
 — Как мы похожи с вами, — сказала Леа, странно глядя на него.
 — Похожи? Может быть... У тебя выросли груди за это время. Были взрослые, а стали еще больше... Ты стесняешься?
 — Да, — кивнула Леа. — Сейчас снова да.
 — Леа. Я... Я хотел бы прочесть твой дневник. Верней, не так, не так. Я хотел бы, чтобы ты прочла мой дневник, а я твой. Вслух.
 — Прямо здесь?
 — Прямо здесь — и прямо сейчас. Леа, мы с тобой... Мы многое знаем друг о друге. И я думаю, что... что мы имеем право узнать еще больше. Что скажешь?

Голая, пунцовая, нестерпимо красивая Леа смотрела на него какое-то время. Затем достала из сумки красную тетрадку и молча протянула ему.

Рикко кивнул.

 — Начнем с тебя?
 — Валяйте.

Он раскрыл тетрадку наугад — и стал читать вслух:

***

 — 27 сентября-

Сегодня он учил меня целоваться. Оказывается, этому надо учиться. Я сегодня лизалась, как теленок, с двумя мужиками: с Папашей и с Ди. По очереди. Папаша показывает, а потом смотрит, правильно ли я лижу Ди. «Не кусайся, не принимай позы, с твоей стороны должна быть нежная инициатива, ты как бы должна общаться языком и губами... Ты рассказываешь свои чувства, только без слов...»

Губы у него шершавые, горячие и ТАКИЕ ласковые, черт бы его подрал, что мне хочется реветь и повеситься. Вот я этот рев и выплескиваю в губы, а не в глаза. Вроде неплохо получается. У Ди губы совсем не такие — на вкус как резина, хоть он и красавчик. Но я его завожу, и он, бедняга, волком воет. Ха! Обо мне и говорить нечего...

Хорошо, что эти занятия не голышом, а то после них я внизу такая, будто искупалась в самой себе. Когда лижу Ди, я придумываю, что это Папаша. Я говорю ему своими губами, какой он мучитель, как он меня достал и как я хочу утопить его в своих слюнях, чтобы он захрюкал там и захлебнулся нафиг. Папаша доволен, сволочь. Интересно, он чувствует?..

После этого фильма я буду опытнейшей гурией, гейшей, куртизанкой и т. п. Нет, нет, понятно, это все не я, это Беатрис. О Господи.

 — 28 сентября-

Господи. Сегодня я кончила на съемках.
Надеюсь, никто не понял.
Вот что называется войти в образ. Зацеловалась. Голышом опасно это делать. А он меня за грудь, за грудь и за сосок...
Папаша доволен: хорошо сыграла, говорит. Как прожила все.

 — 30 сентября-

Дурацкое положение. Всю жизнь я мечтала о бешеной любви. И вот я играю любовь с красивенным парнем, к тому же звездой, снимаюсь без трусов, каждый день просто лопаюсь от... это называется «эротические впечатления», да? Когда мы зверски лижемся, я обожаю его, я плачу от любви, мне хочется растаять и подохнуть, со мной никогда такого не было... Но это не я, это все Беатрис. А я, Леа Даниэла Велар, наблюдаю со стороны, и думаю: тут спокойней, тут наподдать жару... На нас пялится толпа народу, Папаша командует, в глаза глядит, как рентген... А из меня течет так, что приходится салфетки просить и вытирать ноги.

А потом мы с Ди пьем колу, весело так болтаем... Он классный. Но это уже мы, а не Беатрис и Роберто, поэтому никаких чувств.

Должна же я в кого-нибудь нормально, по-человечески влюбиться!!! Эх, Папаша, Папаша. Он — вне игры. Он — нон грата. Он как бог кино. Бесчувственный, холодный, всезнающий и... Одним прикосновением, одним взглядом может завести так, что мне хочется тряпкой валяться у него в ногах, или вылизать его до мяса, или напялиться на него и утопить в себе этого монстра, эту ходячую прокуренную щетину... (Опять реву!) Но он направляет все это в другую сторону, в кино, в Беатрис. Он сильней меня, старый щетинистый монстр.

 — 2 октября-

Подыхаю, как устала. Устала чувствовать. Хочу быть бревном. Я выплескиваю в этих поцелуях всю себя, и потом от меня остается только тело, сдутое как мячик. Скорей бы уже отсняли всю любовь...

Ну, сейчас мне уже ни капельки не стыдно раздеваться. А раньше был кошмар.

Зато сегодня краситься. Вот это жуть. Я всегда боялась пальчик запачкать, а тут меня выкрасят с ног до головы. С волосами. Буду черный монстр. Четыре раза будут меня красить: черным, красным, синим и зеленым. Четыре ...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх