Рим — кровавый и развратный. Глава 2

пятнадцать лет. Возможно, уже тогда его мечта бы осуществилась, но проклятый старик Гай Корнелий крайне ревностно следил за нравственностью дочек. Несколько раз Сабине удалось обмануть бдительность отца и попробовать запретный плод с красивыми рабами, но каждый раз так случалось, что это был не Пунна.

Сейчас ей 22 года. Зрелая женщина в расцвете своей красоты! В первый же день возвращения в Рим финикиец узнал, что она с мужем живет в городе. Это заронило в его душе семя надежды. Слабой, почти эфемерной, но всё таки надежды.

* * *

Чтобы, как то развеяться, забыть о своих печалях, Пунна решил зайти в какой-нибудь кабак. С финикийцем было четверо друзей: сирийцы Тиосис и Фарах, здоровяк галл Биурик и чернокожий нубиец Муронго.

Побродив немного по улицам, они наткнулись на двухэтажный трактир «Фаллос Неустанный». Место показался им вполне подходящим.

Выбрав в зале свободный стол, они устроились за ним, рассевшись на грубо сколоченных деревянных табуретах. Подошла хозяйка. Приятная, весьма аппетитная бабёнка с волосами цвета расплавленной меди.

— Привет вам, — улыбаясь, сказала она. — Желаете ужин или только вина?

— И ужин и вина, — ответил Пунна, скользя масленым взглядом по ладной фигурке женщины.

— Сейчас всё будет, — кивнула хозяйка.

Через несколько минут на столе появилось огромное блюдо с бараниной, черный хлеб и пара кувшинов вина. Товарищи Пунны набросились на еду, в то время, как финикиец всё больше пил и почти не притронулся к пище. Очень скоро хмель ударил ему в голову с такой силой, что печаль и правда забылась, но вместе с тем, появились и новые желания.

— Хочу бабу, — громко заявил Пунна.

— Да, было бы не плохо, — тут же согласился с ним Тиосис.

— Эй, хозяйка!

Она подошла. Смуглое само по себе лицо Пунны, теперь от обильных возлияний ещё и покраснело, отчего он стал почти черен, как его товарищ Муронго.

— Девчонки, есть у тебя? — спросил финикиец, глядя на женщину красными, бешеными глазами.

— Сейчас все заняты с другими посетителями, — ответила хозяйка. — Скоро кто-нибудь из них освободиться.

— Скоро?! — Пунна грохнул кулаком по столу. — Я не хочу ждать, даже минуты! Мне нужна женщина прямо сейчас!

— На улице предостаточно женщин, — с улыбкой ответила хозяйка. — За умеренную плату...

— А почему я должен идти и искать где-то на улице? — взревел Пунна. Его налитые кровью глаза вперились в оторопевшую римлянку. На губах появилась глумливая ухмылка. — А может, ты сама ублажишь нас? Меня, — Пунна ткнул пальцем себе в грудь, а после широким жестом обвел компанию, — и моих друзей.

Хозяйка, конечно любила мужчин, но не таких, как этот неуравновешенный. Не столько соития с женщиной ему хотелось, сколько выплеснуть на кого-то свою скопившуюся злость. Такие клиенты всегда опаснее других. Ладно, если девушка отделается несколькими синяками и ссадинами. А могло быть и хуже: разные увечья, а то и смерть.

— Я не занимаюсь обслуживанием посетителей в кровати, — сухо произнесла хозяйка.

— Да ладно тебе! — заорал финикиец. — Все обслуживают в любой забегаловке, а ты нет?

Он вдруг быстро схватил хозяйку за руку и одни рывком притянул к себе.

— Ну, давай же, потаскуха! Иди сюда!

Хозяйка прекрасно разбиралась в людях и без труда могла отличить свободного человека от раба. Это был раб и его поведение от того, казалось особенно возмутительным. Она вырвалась и отскочила назад. Глаза ее загорелись гневом.

— Ты бы, был поосторожнее раб, я свободная женщина и к тому же квирита.

— Да какая разница! Главное, что ты шлюха!

Тут, один из сирийцев схватил товарища за руку.

— Пунна брат, послушай, успокойся. Не надо всех этих неприятностей с римскими гражданами.

Пунна зашипел и вырвал руку. Совершенно взбешенный он стоял и стискивал кулаки.

— Ну давай, падаль! — крикнула хозяйка. — Пунна тебя зовут? Я обо всем расскажу городскому претору! Закончишь свою жалкую жизнь на кресте или на арене!

Тут послышался шум: топот ног и оживленные мужские голоса. Это гладиаторы, покинув обессиленную, насытившуюся Ассуру спускались со второго этажа. Перед тем, как отправиться обратно в лудус (5), они решили выпить ещё немного вина. Картина перед ними открывшаяся, на миг привела их в замешательство. Какой-то совершенно пьяный, то ли сириец, то ли финикиец готов был с кулаками наброситься на хозяйку. Элатий поспешил вмешаться. Понятное дело, друзья последовали за ним.

— В чем дело? — грозно сдвинув брови, спросил самнит. — Что здесь происходит?

— Все хорошо, — ответила Талесса, не спуская глаз с Пунны. — Наши гости, уже уходят.

— Не раньше, чем я разберусь вот с ним, — финикиец кивнул в сторону Элатия.

Пунну до крайности взбесило, что какой-то тип вмешался в его с хозяйкой спор.

— Почтенная Талесса, я вижу тебе тут требуется помощь, — мягко произнес гладиатор и метнув в сторону Пунны угрожающий взгляд, с усмешкой добавил: — Позволь вышвырнуть отсюда этого наглеца.

— А хватит ли у тебя сил, храбрец?! — заорал Пунна.

Не смотря на худощавое телосложение, ростом он превосходил противника, а его явно атлетическое телосложение не волновало финикийца: физически он был очень силен, да к тому же опытен в драках. — Кто ты, вообще такой?

— Кто я? — Элатий рассмеялся и смех этот подхватили и его товарищи и многие из числа других посетителей с вниманием следящих за развитием конфликта. — Так ты, не узнаешь меня, значит? Или ты прибыл в Рим впервые и из столь отдаленных краёв, что никогда не слышал об Элатии?

— Постой-ка! — вскричал Пунна. Пьяный туман в его голове начал развеиваться. — Элатий? Ты Элатий?!

— Да это я.

— Это он, — подал голос галл Бриурик. — Пойдем-ка, друг отсюда с миром.

Сквозь пелену возлияний, затуманивавших его мозг, Пунна начал понимать в какую опасную ситуацию он ввязался. Но гордость, не позволяла ему показать слабость и признать себя побежденным при одном только упоминании легендарного имени.

— Я не боюсь тебя, самнит... Ясно? Мы сейчас с друзьями уйдём, но запомни, есть люди, которые не собираются дрожать перед тобой.

Он повернулся, чтобы направиться к выходу, но тут на плечо его легла тяжелая крепкая рука.

— Ты, кое-что забыл.

Пунна резко обернулся.

— Уйдешь отсюда не раньше, чем принесешь извинение хозяйке.

Кровь бросилась в лицо финикийца, глаза засверкали дикой злобой, губы приоткрылись и растянулись, демонстрируя... не улыбку, а хищный оскал.

Так, ни сказав ни слова, Пунна вдруг выхватил из под полы плаща нож и ударил Элатия. Мгновенная реакция самнита, тут же отпрянувшего в сторону, спасла ему жизнь, но внезапность, с которой был сделан выпад, принесла финикийцу частичный успех. Лезвие ножа пронзило на левом боку гладиатора тунику и рассекло кожу. Самнит вскрикнул и поймав руку противника с ножом, стиснул её в районе запястья. Затем последовал сильный удар о стол. Нож, приглушенно звякнув — выпал. Пальцы финикийца, особенно костяшки пронзила острая боль. Мало того, кулак Элатия поразил негодяя в нижнюю челюсть, заставив его закрутиться на месте и через мгновение рухнуть.

Тревас и Арива с дикими воплями бросились на друзей Пунны. Между столами вспыхнула яростная драка. Загремели опрокинутые табуреты, на пол полетели кувшины, разлетаясь брызгами вина и дождём черепков. Помещение наполнилось воплями, визгом и улюлюканьем. Впрочем, потасовка продолжалась не долго. Товарищи Пунны не могли долго противостоять гладиаторам и в панике выбежали на улицу. Там, Тревас, Арива и Элатий продолжили их колотить и пинать. Тиосис и Фарах тащили на себе самого Пунну. Тот, брызгая слюной орал:

— Я отомщу! Мы ещё встретимся, ублюдок!

Сгустившиеся сумерки, а также самоотверженность Биурика и Муронго, прикрывавших отступление друзей, позволили им скрыться. Потасовка закончилась быстрее, чем возле трактира появились ночные стражники. Когда гладиаторы вернулись в заведение, хозяйка в порыве благодарности обняла Элатия.

— Спасибо, тебе. Даже не знаю, как все бы обернулось, не вмешайся ты.

Ариве и Тревасу, она также выразила благодарность. Взволнованные голоса посетителей ещё долго не стихали: все только и делали, что обсуждали происшествие. Между столами бегали слуги: наводили порядок.

— Вам вино, теперь всегда бесплатно, — сказала хозяйка.

— Спасибо, — рассмеялся Арива. — Благодаря твоей щедрости, я теперь смогу больше скопить и час моего освобождения приблизится.

— А может, и твои девочки, тоже будут для нас бесплатны? — с улыбкой спросил Тревас.

Хозяйка растерянно заморгала, но Элатий поспешил её успокоить.

— Не волнуйся, Тревас пошутил. — За девочек мы будем платить, как и раньше. Тем более для наших кошельков это менее обременительно, чем плата за вино.

Хозяйка хотела что-то сказать, но тут взгляд её остановился на её собственных руках, покрытых кровью. Она испачкалась, когда обняла гладиатора.

— О Юпитер, Всемогущий, ты же ранен!

— Пустяк. Царапина. Бывало и хуже.

— Нет, нет, я не отпущу тебя так! — хозяйка крепко и решительно ухватила Элатия за руку. — Идем, я сделаю перевязку.

На втором этаже в своей комнате хозяйка выполнила все что нужно: промыла рану, смазала целебным бальзамом из трав, наложила повязку. Прикасаясь к телу героя, она испытывала заметный трепет и смущение. И ещё возбуждение! Как впрочем, всякая женщина, в присутствии легендарного самнита. Закончив, отошла на шаг.

— Всё. Через пару дней ты не вспомнишь про эту рану.

— Зато я буду всегда помнить ту, которая перевязал её мне.

Элатий поднялся. Подошёл вплотную, осторожно положил руки женщине на плечи. Глаза их встретились. И тут она, не сдерживая себя больше, обвила руками его шею. Их губы соединились в долгом сладостном поцелуе.

— Я должен идти, — прошептал он, когда они немного разомкнули объятия. — Через час нужно быть в лудусе.

— Да, я знаю. Но ты придешь ещё?

— Непременно.

(1) Субура — один из кварталов Рима, расположенный ближе к северо-восточной части города.

(2) Апулия — сельско-хозяйственная область на востоке Италии

(3) Анаис — древнеармянская богиня любви и плодородия. С её именем, также был связан широко распространенный культ священной храмовой проституции.

(4) эксомида — разновидность короткой туники, обычно одежда рабочего люда и рабов

(5) лудус — гладиаторская школа

Erixx
2013