Рим — кровавый и развратный. Глава 5

Пунна, словно бестелесный призрак, незамеченный ни кем проскользнул в одну из маленьких кладовок, примыкавшим к покоям Юлии. Здесь, он затаился.

Пока господа беседовали и он не был им нужен, финикиец мог присмотреться к дому, проследить за другими рабами: кто, куда и когда ходит.

Едва хозяйка дома и его госпожа покинули перистиль, где легат и ланиста продолжали оживленную беседу, он последовал за женщинами. Кладовка здесь оказалась очень кстати. Внутри было тесно и темно, тусклый свет проникал лишь через маленькое зарешеченное оконце. Но его было вполне достаточно, чтобы все видеть и слышать. То, как женщины развлекались друг с другом возбудило раба, но ещё большее внимание вызвала их беседа и договоренность насчёт гладиатора Элатия.

Вот значит чего хочет Сильвия! Маленькая шлюшка! А ведь строит из себя добропорядочную матрону! И он ведь так считал и даже не подозревал что в этой нежной, стыдливой крошке, которой вообще, следовало бы быть непорочной весталкой, кипит огонь такого распутства! А ведь он, наверняка мог бы добиться благосклонности этой красавицы, еще задолго до её замужества. Нужно было, лишь немного терпения и изобретательности, чтобы пробудить спавший внутри Сильвии вулкан порока и страсти. Ну ничего, он ещё займется этим. Ну, а пока, нужно заполучить её более желанную сестру. Да за такие сведения, что он ей доставит, Сабина вознаградит его, как должно. Как, обещала. А уж он то, возьмёт свое сполна. Её сладенькие дырочки, которые он попробует со всем тщанием и страстью, никогда не забудут финикийца Пунну!

Он, хотел было выскользнуть из кладовки, как дверь внезапно открылась. На пороге стояла рабыня. Совсем юная девушка лет 17-ти, а может и младше. У неё было нежное личико, совсем ещё детское, пухленькие губки, чуть вздернутый носик и огромные синие глаза в которых сейчас застыли испуг и смятение. Короткий хитон затянутый пояском на талии подчеркивал стройность прелестной фигурки, соблазнительную округлость, уже вполне развитых бедер и оставлял открытыми взору стройные ножки юной нимфы. Груди прелестницы, несмотря на нежный возраст их обладательницы, уже успели налиться спелостью и весьма заметно оттопыривали тонкую ткань одеяния.

Упреждая крик девушки, Пунна схватил её одной рукой, другой зажал рот и втащил рабыню в кладовку. Захлопнув дверь, он шепнул:

 — Тихо. Ни звука, поняла?

В этот момент из покоев Юлии донесся стон блаженства и в глазах юной рабыни страх сменился удивлением.

 — Я уберу руку, а ты не будешь кричать, — сказал Пунна. — Договорились? Ты ведь не хочешь, чтобы госпожа подумала, что ты здесь подсматриваешь? Попробуешь выдать меня, я скажу, что знать ничего не знаю, а тебя случайно здесь застал. Ну так, как, могу я убрать руку?

Девушка кивнула. Прекрасно понимая, как рискует, финикиец, всё же отпустил её. Она не закричала, однако отодвинулась в дальний угол кладовки.

 — Как тебя зовут?

 — Элфи.

 — Ты галлийка?

 — Наверное. Так говорят, хотя кто знает наверняка? Родилась я в рабстве и родители мои тоже. А ты тот раб, что прибыл с гостями?

 — Да.

 — Ты такой смуглый, горбоносый, — девушка быстро поняла, что незнакомец ничего плохого ей не сделает. Если бы хотел, уже бы сделал. Поэтому страх Элфи быстро прошёл и сменился любопытством. — Ты Сириец? Египтянин?

 — Финикиец. Род мой из Карфагена.

 — А что ты здесь делаешь?

Тут до нее донёсся стон хозяйки, которая как раз, закончив с Сильвией, принялась доводить до пика наслаждения себя.

 — А, понятно, — улыбнулась Элфи, выглянув в оконце. — Подглядываешь за госпожами.

 — Ты ведь не выдашь меня?

 — Вообще-то, следовало бы, — галлийка хитро прищурилась. — Я подумаю.

 — Лучше не делай этого. Ты ведь не входишь в число доверенных служанок, как те две, что сейчас в покоях госпожи? Вряд ли Юлии понравится, если она узнает, что о её шалостях с гостьей известно кому то ещё.

 — Да ладно, тебе, — хмыкнула Элфи. — Она ведь не изменяет господину с другим мужчиной. А с кожаным фаллосом хозяйка любит проиграться и делает это вполне открыто.

 — Но она может заподозрить, что ты подслушиваешь. А мало ли какие разговоры могут быть. И уж точно они не для ушей рабыни.

 — Да ты сам подслушиваешь! — возмутилась юная галлийка.

 — Вовсе нет, я только подсматриваю.

Элфи удивленно взирала на финикийца. В глазах её плясали веселые озорные искорки.

 — Ты, влюблён в свою госпожу?

 — Может и так, тебе то, какое дело? — буркнул в ответ Пунна.

 — Это точно! Так и есть, — галлийка тихо засмеялась. — Но на благосклонность госпожи ты надеяться не можешь. Так что подсматривать — единственное, что тебе остается.

Пунна не стал разубеждать её, но сделал такой вид, чтобы укрепить в Элф её предположении. Вызвав у неё сочувствие, он мог надеяться, что галлийка не станет его выдавать.

 — О, несчастный, — прошептала девушка, участливо прикасаясь к руке финикийца. — Как сильно ты любишь её? Не пробовал найти утешение в объятиях других женщин? Ты ведь очень интересный мужчина.

 — Правда? Ты так считаешь?

 — Конечно. Я же вижу. И ты так необычен... Волосы курчавые, как у негра, но кожа светлее. Лицо у тебя такое... Ты, словно хищный коршун.

 — А ты, белая голубка, — тихим, напряженным голосом сказал Пунна, подступая к девушке. — И я — большой коршун желаю тебя.

Правой рукой он схватил сквозь ткань левую грудь Элфи и немного сжал её, ощущая под пальцами юную, упругую плоть. Левую же руку запустил между ног галлийки. Пальцы проникли между маленькими тугими половинками picse и окунулись в теплую влагу. Юная рабыня издала тихий стон.

 — Шшшш, — Пунна приложил палец к губам. Его черные глаза околдовывали, пронзительный, пристальный взгляд лишал всякой воли.

Внезапно он схватил девушку и прижал её к двери, так что лицо её оказалось напротив оконца. Сам же оказался позади неё. Сорвал набедренную повязку и высвободил на волю свой огромный член. Затем, финикиец задрал хитон на ягодицах Элфи и не церемонясь вогнал своё истомленное орудие ей во влагалище. Юная рабыня вытаращила глаза и открыла рот, чтобы заорать. Что это ворвалось в её лоно? Такое огромное, горячее... Чудовищно огромное! Неужели член?

Пунна зажал ей рот, не давая вырваться крику. Притиснув девушку к двери, он начал совокупляться с ней.

Элфи совершенно обалдела от всего происходящего. Сквозь решетчатое оконце она видела гостью — супругу легата Мария Флаккка, всю в украшениях и в изнеможении полулежавшую на руках рабынь. Ноги её раздвинуты, промежность вся мокрая, ляжки блестят от обильных потеков вагинального сока. Тут же рядом хозяйка Юлия, тяжело дыша и хрипло вскрикивая, доводит себя до оргазма искусственным фаллосом.

А Пунна вгоняет свой ужасающе огромный член в её собственную маленькую дырочку. И как он только туда проникает? Разве это возможно? Как это возможно? Мужчины у нее уже были, но ни одного с таким членом!

Поначалу ей было больно. Казалось, финикиец, просто разорвёт ее маленькую picse своей дубинкой. Она чувствовала его движения всем влагалищем и маткой, до которой он без труда доставал. Её дырочка была расперта до предела. Казалось, ею овладевает не мужчина, а жеребец. Но с каждой минутой боль перетекала в наслаждение. Её влагалище приноравливалась, приспосабливалась. И вагина обильно истекла соком. Так обильно, что там, где соединялись две плоти громко хлюпало и чавкало. Пунна двигался всё быстрее, дыхание его сделалось шумным и прерывистым. Член сладко терзал лоно юной девушки. И удивительное дело, не причинял больше боли, что была поначалу, хотя входил в неё, даже больше чем на половину. Кульминация близилась. Элфи зарычала от острого наслаждения. Вагина её бешено пульсировала. Ладонь финикийца зажала рот сильнее. Крик перешел в глухой,...