Возвращение на Скалистый

с Леной и Настей, которые возвращались с учебы. Они посмотрели на меня с любопытством, но не более того. Потом я долго гулял по городу и думал. Я был зол на себя. Ведь в данной ситуации я был бессилен что-либо изменить. Чего я хотел? Чтобы она поверила и с ходу бросилась на шею незнакомому доселе ей человеку? Да, то, что я рассказал — поразило ее. Она не смогла найти этому рационального объяснения и испугалась. Естественная реакция. Потом, возможно, она успокоится и осмыслит услышанное. И что она решит? В лучшем случае — что между нами действительно существует некая мистическая, неизвестная науке связь. Иначе откуда бы я узнал все эти подробности? Ну есть связь и что? Ведь она любила меня в моем сне, а это бесконечно далеко от реальной жизни!

К черту все!!! Решение принято, и надо действовать.

* * *

Я вернулся в Николаевск и направился прямиком к руководителю филиала нашего управления. На прием мне удалось попасть лишь с третьего раза, и этого случая я упускать был не намерен. Я попросил расконсервировать метеостанцию на Скалистом и направить меня туда. Шеф начал что-то говорить о проблемах финансирования, но к этому я был готов. Я сказал, что сам оплачу фрахт судна, необходимое для восстановления работы оборудование и запасы на первое время. По моим подсчетам 3-х миллионов как раз должно было хватить. Начальник сначала удивился, а потом заинтересовался: с чего это такое рвение? Пришлось и ему наплести о «незаконченных на этом свете делах». А также о том, что это мой долг по отношению к погибшему из-за меня экипажу вертолета. Начальник не дал прямого ответа и обещал подумать.

Это была явная отмазка, но я не сдавался. Пришлось приложить немало усилий, чтобы бюрократическая машина все же закрутилась. Но все происходило настолько медленно, что я уже почти потерял всякую надежду перебраться на Скалистый в этом году. Меня пинали из одного угла в другой, принимая, очевидно, за сумасшедшего. В итоге помог счастливый случай. В филиал приехало начальство из центра. Сообщило, что в Охотском море планируется построить две буровые платформы, и потребовало срочно расширить сеть метеостанций. Тут-то про меня и вспомнили. Дальше все пошло, как по маслу. И денег с меня никто не просил. Уже через 3 недели транспорт «Петропавловск» высадил меня на остров, попутно доставив все необходимое для расконсервации и первой зимовки. К слову, оказавшись на корабле, я обнаружил, что прекрасно знаю весь экипаж в лицо, а многих помню и по именам. Но этому я уже не удивлялся.

Меня назначили механиком и сказали, что начальника пришлют позже вертолетом. 2 недели я обживал остров в полном одиночестве. Обустроил жилище, оживил оборудование и даже успел посадить огород. Лето должно было кончиться в лучшем случае месяца через полтора, поэтому я выбрал только то, что успело бы за это время вырасти и дать кое-какой урожай: зелень, редиску и прочее по мелочи.

Утром 16 августа меня разбудил стрекот вертолета. Я вскочил и начал лихорадочно одеваться. Затем зачем-то начал наводить в, и без того вылизанном, доме порядок. Я просто боялся выйти на улицу. Боялся, что вертолет доставил совсем другого человека, а не того, кого я ждал.

Прошло полчаса. Затем раздался гул и свист взлетающей машины. Шум быстро удалился и вскоре пропал совсем. В наступившей тишине раздался скрип двери за спиной, и кто-то вошел внутрь. Я замер. Сердце дико колотилось, кровь стучала в висках.

— Что, так и будешь стоять? Ящики с площадки нужно принести.

Рот растянулся в улыбке до ушей, я резко обернулся, и вид, наверное, был у меня глупейший.

— Света?!?!

— Она самая, муженек!, — с усмешкой ответила женщина.

Я бросился было к ней на встречу, желая обхватить руками, стиснуть, задушить в объятиях, но она остановила меня непререкаемым тоном:

— Без глупостей, Николай! Я — начальник станции, а ты — мой подчиненный! Ясно?!

— Ясно, — буркнул я и, стараясь не смотреть на нее, пошел таскать ящики.

И уже на улице все же дал волю чувствам. Начал орать и прыгать от радости, как безумный. Она поверила! Она приехала!! Света, Светочка, Светланка!!!

Она устроилась в спальне, где жили раньше ее дочери. До вечера мы работали, почти не разговаривая. Так, короткие фразы строго по делу. Но вечером, за ужином, она вдруг спросила:

— Ты рассказывал... Та картинка, которую мы подарили тебе на Новый Год... Что на ней было?

— Фотомонтаж. Типа восточный гарем. Я лежу на царском ложе, а вы втроем вокруг меня. Ты — в центре, с опахалом.

Она ничего не ответила, а просто вышла из-за стола и ушла к себе. А вскоре вернулась и протянула мне фотографию. Я узнал гостиную ее владивостокской квартиры. Света стояла в центре на фоне стены с большим искусственным пальмовым листом в руках, а ее дочери по бокам. Все трое были в костюмах восточных красавиц: яркие шаровары и расшитые короткие жилетки.

— Девчонки придумали отметить Новый Год в арабском стиле. Все так, как ты видел?

— Почти... Меня здесь нет.

— Там больше никого не было. Только мы втроем. Это автоспуском снято.

Я положил карточку на стол, а потом мы долго смотрели друг другу в глаза...

* * *

... Ночью она пришла ко мне сама. Бесшумно скользнула под одеяло и прижалась своим податливым обнаженным телом. А потом зашептала в ухо, обдавая горячим влажным дыханием:

— Не надо ничего говорить, Коль. Ты только ляг на спину, а я сама...

Она сняла с меня трусы, и обхватила мой член своими мокрыми горячими устами. Она оторвалась, когда он отвердел окончательно, а затем взгромоздилась на меня, и оседлала мой ствол с невероятной страстью женщины, у которой черт знает сколько времени не было секса. Она кончила почти сразу, но не остановила своей бешеной скачки, продолжая раз за разом насаживаться на меня. Она делала это почти молча, лишь коротко постанывая при каждом движении. И даже накрывший ее второй оргазм не заставил ее открыть рот. Она лишь протяжно замычала, сдавила мои бока своими бедрами и вцепилась в мою грудь коротко стриженными ногтями. Да еще ее вагинальные мышцы начали судорожно сокращаться, словно выдаивая мой член.

Когда все закончилось, она легла рядом, закинув на меня ногу.

— Так было у тебя во сне?

— Почти... Только хуже...

— Думаешь, мы сможем тут быть счастливы, Коль?

— Мы будем счастливы, любимая... Я знаю!