Элементарно, Холмс!

и, скажем так, секретна. Настолько секретна, что я обращаюсь не в милиц... пардон, в полицию — никак не могу привыкнуть, — а к вам. Понимаете? Тем более, что вещь эта — не частного, а скорей общественного характера, и ценность имеет, скажем так, не только частную, но и общественную, даже общечеловеческую... Понимаете?

Егор молчал, изучая его взглядом. Потом сказал:

— Нет.

— Что «нет»?

— Не понимаю.

— Я не могу вам рассказать больше.

— Если вы скажете своей лаборантке — «нахимичь мне чего-нить эдакого к утру, да смотри, чтобы получилось так, как я хочу, не то уволю» — она не смотрит на вас, как на идиота?

— Какая лаборантка? Что вы себе позволяете? Почему вы решили, что я имею... эээ... отношение к науке?

— Вы — крупная научная шишка в институте, который находится на правительственной дотации. Руководите секретными исследованиями. Они не связаны с оружием, скорее что-нибудь химико-медицинское. У вас украли готовый продукт исследования. Вы боитесь признаться вашим патронам; с другой стороны, продукт надо искать, иначе каюк. В полицию низя. Привлечь спецслужбы — значит расписаться в собственном лохизме. И вы цепляетесь за соломинку: идете в сыскное агентство, причем в свеженькое — народ нераскрученный, работает на зачетку. Меньше шансов, что сольют. Но соломинка оборвется, если вы не расскажете мне все, что знаете сами.

— Кто вам рассказал?!

— Вы.

— Когда?!

— Только что. Прямо сейчас и прямо здесь. Итак?

Клиент вздохнул...

— Ждите здесь, я подгоню машину, — сказал он, когда они вышли на улицу. Его звали Григорием Игнатовичем.

Егор потянулся, выгнув спину. Потом глянул на ту самую лавочку.

На ней по-прежнему сидела Тася. И смотрела на него.

— Ну как? Получили задание? — крикнула она.

Егор подошел к ней.

— Какое задание?

— Ой, ну только не надо. Мы все еще играем в эту игру, что вы из риэлторской конторы, да? У вас взгляд, как у кота в засаде, и усы дрожат.

— Усы? У меня нет усов, — сказал Егор, проводя пальцем по верхней губе.

— Неважно. Все равно дрожат... А хотите, я с вами?

— Что?

— Возьмите меня с собой. Пожаааалуйста!

— Тася, ты что? Это не игрушки.

— Знаю. Ну пожааалуйста! Каждому Шерлоку Холмсу нужен доктор Ватсон. У вас есть доктор Ватсон? Нету! Вакансия свободна! Ну вот, а я забиваю ее.

— Нет, — сказал Егор, взяв себя в руки. — Знаешь, Сяся... Ты мне очень нравишься. Серьезно. Ты красивая. Красивая и умная, я даже не ожидал. Но... Ты же умная, и сама все понимаешь.

— Да, — сказала Сяся. Голос ее упал, как у ребенка. — Так что? Значит, не увидимся больше?

Егору вдруг очень не понравилась эта мысль.

Вздохнув, он достал свою визитку.

— Звони вечерком, — сказал он. — Не факт, что отвечу, но не потому, что плохой, а потому, что... Риэлторы — они такие. Сама знаешь.

— Ага, — просияла Сяся. — Еще как знаю.

Рядом просигналил клаксон.

— Ладно. Пока, Сяся! — Егор махнул ей и сел в черный лэндровер, подъехавший к скверу.

***

— Еще раз: пока вы подробно не опишите мне, что за вещь мы ищем, я не шевельну и пальцем.

— Поймите: проект секретный, и... Я даже не уверен, что вы поймете. Это сугубо научная разработка, и... — говорил молодой бородач-ученый, глядя себе в ноги.

— Понимать — мое дело. А ваше — помогать следствию. Или мешать ему. В зависимости от того, что вам нужно, — отвечал Егор.

— Ээээ... Ок. Я... даже не знаю, с чего начать.

— С главного.

— Ок. Этот проект имеет... имеет колоссальную важность для человечества. Да, да, — Саня взял тоном выше, увидев, как Егоровы брови поползли вверх. — Он еще не закончен, но... уже понятно, что это из величайших открытий в медицине, в биологии, в генетике, да во всем комплексе наук, связанных с органикой. В медицине это революция, сопоставимая... нет, превосходящая открытие антибиотика.

— И что эта штуковина умеет?

— Речь идет о...

— Саня! — окрикнул его Григорий Игнатьевич.

— Ну, я пошел, — Егор развернулся к выходу. — Всем пока.

— Подождите!... Григорий Игнатьич, ну... ну как же... Речь идет о регенерации белка. Мы разработали технологию, по которой белок восстанавливает сам себя, если организм жив, конечно. Белок считывает информацию из генов и реконструирует все разрушенные структуры, причем в считанные минуты! Эта функция проявляется в способности к заживлению, но мы научились форсировать ее в тысячи, в десятки тысяч раз! Мы научились высвобождать скрытые силы организма...

— Если я правильно понял, ваша штука позволяет человеку отрастить отрезанную руку так, как ящерица отращивает оторванный хвост, только гораздо быстрее?

Саня просиял.

— Именно! Причем не просто быстрее, а с высочайшей точностью. Это похоже на восстановление системы в компьютере. На молекулярном уровне записываются данные о текущем состоянии организма — нечто вроде точек восстановления. Они считываются, и по ним организм самовосстанавливается именно в таком виде, в каком был на момент создания точки восстановления. С точностью до молекулы. И, прошу заметить, все это запускается обыкновенной аккумуляторной батареей в 4000 мА.

Егор молчал. Потом сказал:

— Да. Нехило.

— Но... понимаете... — сказал Саня. — Проект еще не закончен. Впереди — годы тестирования. Мы еще не пробовали его на людях. В некоторых опытах процесс давал странные аномалии... Короче, трудно даже представить, что будет, если он попадет в чужие руки.

— Уже попал, — мрачно заметил Григорий Игнатович.

— Мутанты, атака клонов и все такое? — спросил Егор.

Саня нервно хихикнул.

— Ну что ж. Перейдем к осмотру места преступления, — сказал Егор. — Рассказывайте, как, когда и при каких обстоятельствах пропал ваш отращиватель хвостов...

В десятый раз расспросив всех, он откинулся в кресле и закрыл глаза.

Саня, Паша и Григорий Игнатович молча наблюдали за ним.

— Что-то не так? — робко спросил Паша.

— Да. Не так, — сказал Егор, приоткрыв один глаз. — Итого: позавчера ночью в институт ворвались трое в масках. Повязав охрану, они проникли в опечатанную лабораторию, взяли прибор, который мило лежал себе в обычном советском шкафу... нет, ну что это у вас нахер за секретный институт, а?... Взяли. Оставили кучу следов, прямо-таки кричащих, что они из «Аль-Газавата», чеченской группировки, которая распоясалась в последнее время. Оставили бы уже, в самом деле, визитку с адресом и телефонами. И при этом, насколько могу судить, ни одного отпечатка. Впрочем, это мы сегодня проверим... Но не это меня смущает.

— А что? — спросил Саня после паузы.

— Скажите, в институте есть коты?

— Коты?! — Саня с Пашей были искренне удивлены. — Конечно, нет. Это невозможно. Наши исследования требуют высокого уровня гигиены, и...

— А у дамской части? Знаете, как бывает: найдет тетя Дуся котенка на морозе, дома следить некому, вот и...

— Нет. Исключено.

— А дома? У кого-то из вас или ваших коллег?

— Не знаю. Трудно сказать...

— Ладно. — Егор поднялся.

Вслед за ним, как по команде, поднялись и остальные.

— Пойдемте-ка к вашим секретным компьютерам. Мне нужен полный список ваших сотрудников. Максимально полный, включая тетю Дусю и монтера Васю, сколько бы их у вас ни было.

— Это невоз... — начал было Саня, но осекся, встретив взгляд Григория Игнатовича.

***

Вечером позвонила Тася.

— Привет, доктор Ватсон, — сказал ей Егор. — У меня неожиданное предложение. Холмс так соскучился, что предлагает тебе отужинать с ним в небольшом, но уютном подвальчике. Как насчет?..

Она пришла все в том же наряде.

— Нет, ну это уже свинство, — ворчал Егор, снимая с нее куртку. — Хоть бы для приличия показала, как тебе хочется покрасоваться передо мной.

— А я хотела! Я просто не успела! — оправдывалась Тася.