Новогодняя история

Настя повторила все движения за мной. Мы снова с ней выпили.

— А вчера вечером появился какой-то толи Виталий, толи Василий... — Она задумалась.

— Виталик Васильев, — сказал я, — прозвище «Вася» всё просто.

— Да, наверное, ты прав. — С этими словами она подошла к холодильнику, достала из него бутылку «Coca-cola», плеснула себе в бокал. — Будешь?

— Нет, — улыбнулся я. — Предпочитаю чистый, с него бодун жестче.

Она рассмеялась. Выдавила и бросила в свой коктейль дольку лимона!

— Ну, и где эти герои могут быть сейчас? — Задал я самый риторический вопрос этого вечера.

— А ты как здесь оказался?

— На машине из Москвы. Под Липецком в пол-одиннадцатого Некроф мне позвонил, сказал, чтобы я к ним ехал, только с собой чего-нибудь взял. Я на заправке купил, — показал я на бутылку, — сюда приехал в «Визите», закусить взял. Позвонил в «домофон» тишина, а тут ты.

— Не дождались, — Вздохнула Настя, — а звонить пробовал?

— Нет, конечно, — улыбнулся я своей глупости и полез в карман за трубкой.

В этот момент, кто-то попытался открыть входную дверь. Замок несколько раз сухо щелкнул, но дверь не открылась, там еще раз закрыли, и окрыли замок, и громко постучали в дверь.

— Блин, вот я дура, — Вдруг сказала моя собеседница, и рванула к двери, — Я на внутреннюю щеколду закрыла.

— Это нормально, это бывает, — сказал я и облокотился на стенку у неё за спиной.

Она повернула, защелку и отступила назад, упершись в меня.

Я приобнял её за талию, положил голову ей на плечо, и шепнул:

— Тихо...

Она не стала вырываться, а наоборот оперлась на меня спиной.

В такой позе мы простояли с минуту, потом в дверь снова постучали.

— Открыто, — крикнул я. — Заходите «лесные братья».

Дверь открылась, на пороге стояли (нет, всё же СтоялО) два тела потому, что по одному стоять они не могли. Их лица украшала минимум двухдневная щетина. В руках они держали четыре пузыря шампанского, два из которых были открыты и явно полупусты.

— О! Ёж, У-у-уже начал ебёж! — Пьяно скаламбурил Вася, тыкая в Нас с Настей пальцем.

— Виталик, — обратился я к нему, отодвигая девушку себе за спину, — я тебя очень рад видеть. Но если мама с папой не научили тебя, что пальцем показывать не хорошо, я тебе их просто сломаю, понял?

— Да ладно, тебе, он же пошутил, — начал извиняться хозяин. — Забирай посуду.

Я перехватил у них из рук закупоренное шампанское, и передал его Анастасии.

— Убери, пожалуйста, в холодильник. — Попросил я её.

Ничего ни сказав, она ушла в кухню.

— Ну! здорово Мужики! — Воскликнул я, распахивая объятья.

В них, незамедлительно рухнуло это двуглавое чудище, поражающее всех перегаром. И я чуть не повалился вместе с ними. Спасло нас лишь то, что я чуть-чуть наклонился вперед.

Был у нас такой студенческий анекдот:

«Если вы пьяным зимой в лесу встретили медведя шатуна ¬ — постарайтесь столкнуться с ним в противофазе».

Естественно меня облили шампунем, из открытых бутылок. Виталя громко чмокнул меня в ухо.

После чего оба подобрались (насколько это было возможно в их состоянии) и гордо покачивающейся походкой, отправились в зал.

— Парни вы куда? Ждем вас в кухне!

— Ага, мы сейчас. — Объявил Виталик.

— Мы ждем. — Я закрыл дверь и отправился к Насте. — Посидишь с нами? — Обратился к девушке.

— Да, можно чуть-чуть, завтра выходной.

— Я просто не хочу пить в том свинарнике, да и курить им здесь не дам.

— Правильно, и я не могу их больше, пьяных видеть, они не просыхают вторые сутки.

Дверь открылась, и, издавая некий шипяще-жужжащий звук, видимо, означающий гул самолетного двигателя из нее вылетел двуглавый змей Горыныч, влетел в кухню, и с криком захожу на посадку — рухнул на подставленные стулья.

Я налил, выпили за встречу.

Парни говорить почти не могли, зато плотно закусывали салатами, которые Настя вынула из холодильника, и просили постоянно подливать.

Через сорок минут бутыль опустела, и парни попросились покурить.

— Ну, пойдем. — Сказал я.

Виталик уснул, даже не докурив.

Рома же сказал:

— Что-то хреново себя чувствую, и двигаться уже не могу, хотя я почти трезвый.

— Верю, мужик! Я восемь часов в машине, можно в душ у тебя сгонять?

— Без проблем, гель для душа на полке...

— У меня всё с собой. — Я полез в брошенную в углу дорожную сумку, достал оттуда полотенце, туалетный набор, и отправился мыться.

И конечно по привычке просто открыл дверь в ванную комнату и... естественно попал в очень не ловкую ситуацию. В ванной под струями воды стояла Настя, и массировала себе грудь, левой рукой, а правой — терла себя мочалкой, спускаясь от плоского животика к промежности. Стояла она с закрытыми глазами лицом ко мне.

Я же просто завис, на какой-то момент, и вышел из ступора за секунду до того как она открыла глаза.

— Извини, — буркнул я, и выскочил за дверь.

— Ста-а-а-ас!!! — Из-за двери раздался крик.

— Я ничего не видел, извини. — Ответил я.

— Ага, но я тебя всё равно убью!!!

Я сходил в зал, забрал вторую бутылку коньяка, вернулся в кухню. Сел за стол, капнул, себе еще грамм 70 в бокал. Сделал глоток.

Дверь ванной комнаты распахнулась из нее вышла Настя, голова обмотана полотенцем, уже в синей футболке, но тоже на несколько размеров больше, а вот шортики остались те же.

Я показал ей на стул и пододвинул бокал с колой и коньяком.

Она села, пригубила из бокала, резко потянулась ко мне и влепила звонкую пощечину. Я провел рукой по левой щеке, а Настёнка подскочила с места, уселась мне на колени и аккуратно чмокнула в губы.

Я приобнял её и ответил таким же нежным коротким поцелуем.

— Прости меня. — Прошептала я ей на ухо.

— Это я, дура, сама не закрылась — она ткнулась носиком мне в ухо.

— А я не постучался, и не посмотрел, что свет горит. Настён, я все-таки в душ хотел бы сходить.

— Ладно, иди. Только не долго. — Она встала, пересела на соседний стул.

— Я мигом, — и чмокнул её в щеку.

Закрываться тоже не стал. Включил горячую воду, струи ударили меня в грудь, поднырнул под них головой, развернулся, подставив под воду спину. Намылил голову шампунем, вымыл, лицо и шею. Капнул гель для душа на мочалку, долго тер подмышки, грудь, спину. Снова встал под воду, упругие горячие струи забарабанили по коже. Намылил мошонку, снял лейку душа, вывалил головку, обмыл её проточной водой.

Вернул душ на место, переключил на холодную, вновь нырнул под струи с головой, выматерился почти беззвучно (не люблю так делать, но раз в неделю всё же заставляю себя). Выскочил на коврик, закрыл воду, начал быстро растираться полотенцем. Одел чистые трусы и майку, впрыгнул в джинсы. Рубашку смял и бросил в пакет, сверху легли прочие грязные вещи.

Анастасия сидела на моем месте, и смотрела то на почти пустой бокал, который крутила за ножку пальцами, то на дверь в ванную из которой в этот момент вышел я.

Она толкнула по столу ко мне бокал с коньяком. Я подцепил его ладонью, зажав ножку между средним и безымянным пальцами...

... Именно так это делается правильно, коньяк пьют подогретым до температуры 34—38 градусов. Тогда его вкус полностью раскрывается, спирт испаряется к нёбу, а на языке остаются только вещества, в которых скрыт букет ароматов...

... Края бокалов соприкоснулись, издав мелодичный звон. Я одним глотком осушил бокал до дна. Подошел к Насте поцеловал её в губы, она ответила.

Поднялась, обхватила меня руками за шею, ногами — за талию.

— Я такая пьяная, отнеси меня в комнату.

Я открыл дверь в её комнату и охнул. Полумрак комнаты вздрагивал в пламени свечей. Расправленная постель в ярко-алых тонах. Еле уловимые нотки розового масла в воздухе просто переполняли атмосферу романтикой.

Я почувствовал ...  Читать дальше →