Шанс для полногрудой

сама себе, «покивав» головкой: «Да, да. Понял. Девочка лучше знает», — голос у моего члена оказался хрипловатым, низковатым, но капризно-детским. Заложив руки за голову, я с улыбкой наблюдал её игру. Забавно, интимно, и возбуждение отступает от чресел. Потому что, если бы она сразу начала сосать, как я пытался сделать, я кончил бы минуты через полторы. Действительно, девочка лучше знает.

Девочка же, зажав пенис в кулачке, обложила его грудями и, покачиваясь из стороны в сторону, нежно гладила. Потом обильно обслюнявила ложбинку, сдавила груди обеими руками и, страстно уставившись на меня глазищами и сосками, стала ласкать член грудью. Моя любимая ласка, но она сжимала груди чересчур сильно — плохо ощущались их нежность и то хаотическое движение глубоких масс, что рождает необыкновенные ощущения. А так — просто массаж средней жёсткости, почти мастурбация. Ну и ладно, а то от ласк грудью я кончаю на раз-два-три. Мы это удовольствие прибережём на потом. Я погладил Алёну по нежной щеке, зарылся пальцами в её волосы, и попытался наклонить к члену. Она усмехнулась и качнула головой: торопыга.

— Даже не знаю... — пропела капризно. — Чего ты хочешь? Не знаю...

Скользнула ниже, устраиваясь удобнее именно для того, чего я хочу. Коснулась губами головки. Отстранилась:

— Ты этого, что ли, хочешь?

Снова коснулась губами, проговорила, не отрываясь, лаская член каждым звуком:

— Этого хочешь, да? А то я даже не знаю...

Подняла лицо, вытянула губы уточкой, продемонстрировав, какие они полные, алые и влажные, наклонилась и положила получившуюся ямку на головку, слегка поводила губами из стороны в сторону и, наконец, заурчав, медленно скользнула вниз, как бы скатывая губы по стволу.

Я громко застонал, вцепился напряженными руками ей в волосы, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не начать задавать движения, потому что Алёна творила в моём паху волшебство. Сначала медленно и нежно, она всё ускоряла темп и жёсткость. Вращалась, скользила вверх-вниз восьмёркой, щекотала язычком уздечку под головкой (наяривая при этом снизу ладошкой, с которой незаметно исчезла тактильно неприятная перчатка), забрав в рот максимально, щекотала кончиком языка яички. Попробовала взять глубже, но закашлялась и соскользнула.

— Не получается, — сказала своим обычным голосом. — Очень большой. Это на самом деле хорошо для глубокого минета, что такой большой, иначе до входа в пищевод не достанет. Но он очень напряжён, не сгибается. Потом, немного обмякнет, я возьму его глубоко. Тебе понравится.

И заулыбавшись, снова склонилась к члену, стала лизать ствол, при этом похотливо поглядывая на меня.

— Такой толстый... Ты знаешь, сейчас большая редкость — толстый член. Да-да-да. Девчонки говорят.

— Иди уже сюда, — велел я, изнемогая.

Она протянула руку:

— Защиту.

Я вложил в ладошку презерватив. Алёна раскатала его по моему члену, неторопливо выпрямилась, не отпуская пенис, и полезла на меня, соблазнительно раскачивая огромными грудями. Я был просто покорён её блудливой откровенной улыбкой, подкреплённой прямым взглядом в глаза. Привстав надо мной, она на ощупь пристроила член, погрузила головку в нежное-влажное, упёрлась мне в грудь обеими руками, стиснув меж ними свои грудки, и, закрыв глаза, со страстным стоном наделась на меня. Член провалился в нежное мокрое пространство, уперся там во что-то так, что чуть согнул головку. Глухо постанывая, Алёна принялась двигаться взад вперёд, вращая бёдрами, чтоб стимулировать клитор о мой волосатый лобок. Член мялся и крутился в её вагине, очень приятно, но как-то приглушённо. Правду говорят: трахаться в презервативе — всё равно, что мыться в пиджаке. Я и так беру ультратонкие: в них хоть что-то чувствую. Зато мой половой акт может длиться сколь угодно долго, если, конечно, у девочки сиськи большие (потому что иначе дружище ляжет в спячку — потому как зачем вообще трудиться, если радости ни ему, ни глазам?), и закончится только тогда, когда я стяну резинку и между ними, большими, заправлю.

Алёнушка подпрыгивала на мне, груди её болтались, волосы в заходящем солнце сияли нимбом. В открытое окно лоджии тянуло теплым вечером, приправленным речной свежестью; доносились птичьи трели и весёлые детские крики. Прекрасная полногрудая девушка отдавалась мне перед прозрачными стёклами, страстно работая бёдрами, а я тискал её великолепные сиси. Иногда она начинала мести волосами мою грудь, и это было просто божественно. Устав, падала на меня, и тогда уже я работал бёдрами, а она каталась по моей груди на своих тугих шарах. Потом я приподнимал её, но так чтоб грудь немного оставалась лежать на мне, и продолжал с силой засаживать, больновато тыкаясь головкой в купол влагалища; Алёна постанывала и водила попой, пытаясь смягчить мои толчки, зато груди её раскачивались у основания и возбуждающе волновались там, где лежали на моём теле. Потом я еще приподнимал её, чтоб раскачивающаяся грудь легонько, изысканно чертила по мне только остренькими сосками...

— Давай сменим позу, — милостиво предложил я, давно поняв, что партнёрша совсем измучилась.

Алёна тут же кувыркнулась на бок и мигом оказалась подо мной. Обхватила бёдрами мой зад. Я потыкался, но входа не нашёл — нифига не чувствую, — и Алёна вновь ловко заправила меня своей рукой. Сначала я придавил её всем своим весом и зажал рот поцелуем, а ноздри привалил щекой, при этом качественно, с оттяжечкой, двигая бёдрами. От нехватки кислорода ей должно было стать безумно хорошо. Может и стало, потому что она не вырывалась, но вдруг со стоном изогнулась, ускользнув от меня, чтоб отдышаться. Тогда я принялся накачивать её, приподнявшись на руках, чтоб любоваться болтающейся от фрикций грудью. Алёна тут же собрала их в кучу и подняла, сделав мне очень красиво. Зарывшись лицом, я обслюнявил их все, особенное внимание уделив пуговкам сосочков. Нежные, пахнущие свежестью, мягкие, податливые... Как я их люблю! В экстазе, я выпрямился на пятках, не останавливая глубоких проникновений с ритмом и скоростью отбойного молотка. Из этого положения мне открывался прекрасный вид на входящий в мясистую дырочку толстый член. Каждый раз, выходя, он тянул за собой белёсую смазку, и малые губки цеплялись за ствол, словно не желая выпускать, и каждый раз входя, он увлекал их за собой внутрь. Я держал девушку за скрещенные руки, которыми стягивал и выкатывал на себя её восхитительные буфера. Закрыв глаза, Алёнушка охала в такт толчкам, щёки алели, полные губы были приоткрыты, в углах рта поблёскивала слюнка, тонкие ноздри трепетали, волосы разлетелись на полпокрывала... такая вся нежная и юная, в этот момент она была невыразимо прекрасна.

— Он немного обмяк, — сказала вдруг Алёна. — Хочешь, я его пососу как обещала?

— Ага, — шумно дыша согласился я. — Сейчас.

Потому что мне вдруг стало очень приятно. Похоже, она меня так возбудила, что я готов «утолить первую страсть», перекусить и двигать на второй заход. Но не только внешний вид — вдруг очень приятно стало члену. Такое ощущение, что головка растянула мешочек для спермы и влезла в него, приятно сдавив колечком шейку.

Внезапно Алёна выгнула бёдра.

— Ох как хорошо, — обалдело выдохнула она, и я увидел, что глаза её снова «плывут». — Чтож мне так хорошо, а? Не понимаю... А ну-ка выйди!

И сама соскочила с моего члена, подрагивающего багровой, готовой эякулировать головкой. Прямо под ней болтались лохмотья порвавшегося презерватива.

— Блядь, — сказал я.

— А я-то думаю, чего это мне так хорошо?... — мурлыкнула она. — Бегом подмываться.

Смущенно похохатывая, мы наперегонки бросились в ванную и вместе залезли под душ.

— Дай я сама, — Алёна стала стягивать с меня резинку. — А ты меня подмоешь, — она вновь послала мне свой фирменный лукавый взгляд. — Пиздёшку.

Мой член дрогнул на любимое слово, Алёна игриво сжала его, присела на корточки и тщательно, но нежно вымыла, особое внимание уделив основанию, лобку и паху ...  Читать дальше →