Мой любимый тиран. Часть 5

резном, низком столике с витыми, позолоченными ножками в форме виноградных лоз, одиноко горела свеча, отбрасывая длинные тени в наступающих сумерках. Она смутно помнила, как после обеда Кара предложила ей прилечь отдохнуть, и она, к собственному удивлению, несмотря на одолевавшие ее тяжелые предчувствия, и в самом деле провалилась в сон.

Сколько же времени она спала? Ее лорд Радо наверно уже должен был вернуться со званого обеда в его честь. Он обещал проведать ее вечером. Утром, одеваясь в парадное облачение перед входом в город, он был чрезвычайно ласков с ней, пытаясь уверить, что с ней ничего плохого не случится, слуги всегда будут рядом, и даже если он не сможет приблизиться к ее паланкину во время процессии, что делал так часто в последние пару недель, она не должна из-за этого переживать — таковы нравы высшей знати, он прикажет хорошо ее разместить и навестит, как только освободится.

Алессия, с тоской вспоминавшая его уверенные слова, с горечью думала о том, что будь она простой служанкой при нем, ей не пришлось бы терпеть эти непонятные церемонии. Слуги не стесняясь сновали из покоев в покои, устраивая своего господина, лишь она чувствовала себя лишней, мешаясь у всех под ногами. Кара была весела и полна энергии, радуясь наконец вернуться к изысканности дворцовой жизни. Она суетливо восторгалась комнатой, предоставленной для Алессии, перешептывалась с местными слугами, и сама щебетала как птичка, чего Алессия от нее никак не ожидала.

Когда Кара предложила Алессии сходить в бани, та согласилась, надеясь хоть чем-то отвлечься. Но не предвещавшее никаких волнений обычное умывание, превратилось для девушки в пытку, когда оказалось, что кроме Кары в банях все время присутствовали бритоголовые евнухи, стремившиеся услужить ей с еще большим рвением, чем Кара и Прайм, к которым она уже привыкла. Да и баней эти комнаты было сложно назвать — они совсем не напоминали маленький деревянный сруб за их домом возле ручья, где они мылись в стареньких латунных лоханях. Комнаты были огромные, наполненные душистым паром, расположившиеся длинной анфиладой, предлагая различные процедуры для очищения как тела, так и духа. Ее долго отпаривали, потом купали попеременно то в горячей, то холодной воде, терли жесткими мочалками из конского волоса, накладывали специальные глины и масла, от чего кожа ее стала прозрачной и нежной, а волосы гладкими и шелковистыми, как в детстве. Евнухи, ошарашенные ее сопротивлением их услугам, следовали за ними молчаливыми тенями, предоставляя Каре самой заботиться о своей госпоже, что та делала с восторгом, чувствуя себя скульптором, ваяющим чудесное произведение искусства.

— Госпожа, вы так прекрасны, — благостно сложив руки на животе, отстранившись, служанка любовалась своей работой. Алессия, поспешно натягивавшая простыню, стараясь скрыться от любопытных глаз, лишь отмахнулась от ее слов. — Господин несомненно будет доволен, когда увидит вас сегодня, — нисколько не сомневаясь продолжила Кара.

Алессия вздрогнула, и широко распахнув глаза вопросительно уставилась на Кару. Что она имела в виду? Неужели она думает, что Радован сегодня... Алессия испуганно остановилась, поймав недоумевающий взгляд Кары, страшась развивать мысль. Кара не могла знать, что император еще не взял ее — она, как и все в лагере была уверена, что Алессия его наложница, так что в ее замечании не могло быть никакого потаенного смысла. Она просто радовалась тому, что сможет угодить хозяину, приведя его игрушку в достойный вид.

Однако Алессию эта возможность испугала до дрожи. Она уже привыкла к тому, что он ничего не требует от нее, ей было уютно и спокойно с ним. От его ласок она загоралась, ждала большего, но как-то позабыла о том, что однажды он захочет и в самом деле это взять. И возможно именно сегодня... Позабытый было страх сковал ее внутренности, не давая вздохнуть. Напрасно она уверяла себя, что хочет именно этого, что просила его об этом, что это, наконец, даст ей ощущение смысла в ее сегодняшнем существовании, что она перестанет чувствовать себя мошенницей, не выполняющей своей части договора. Она пыталась думать лишь о его улыбке, его теплых губах, твердом теле, к которому так сладко было прижиматься, но память настойчиво подбрасывала другие воспоминания — о разрывающей надвое боли, когда ее насиловали солдаты, бросив на кухонный стол в ее доме, о остром чувстве стыда и унижения, когда Аскольт исследовал ее растянутое на земле обнаженное тело, о запахе перегара и рвоты, когда Гарт тискал ее грудь, прежде чем взгромоздиться на нее.

Алессию трясло и рядом не было ее любимого лорда Радо, чтобы развеять ее страхи в своих крепких объятиях. Она должна быть храброй, уверяла она себя, только так она сможет выжить и отблагодарить своего спасителя за то, что избавил ее от участи продажной шлюхи. Тогда она не видела для себя другого выбора, была готова отдать свое тело тому, кто предложит больше, а сейчас сходит с ума от того, что мужчина, к которому она привязалась всем сердцем, желает ее и, возможно, хочет, наконец, скрепить их договор действом гораздо более важным, чем любая печать в мире.

Не в силах больше оставаться в постели, Алессия вскочила с низкого ложа, слишком взбудораженная, чтобы думать о чем-то еще, кроме острой необходимости увидеть его — и будь, что будет, только бы поскорей покончить с этой томительной неизвестностью. Ей надо заглянуть в его глаза, чтобы вспомнить о его нежности, чтобы понять, как она ему необходима, и как долго он еще готов ждать. Она просто слишком взволнована, город и дворец произвели на нее угнетающее впечатление, а вездесущие евнухи, и едва слышно доносившиеся из гарема веселые голоса, не добавили уверенности, вот и подступили отодвинутые за глубины сознания страхи.

Днем Кара, смущенно улыбаясь, показала ей потайную дверь в задрапированном алькове ее комнаты, открывающуюся в коридор, ведущий к покоям, где расположили императора, предупредив, что господин скорее всего придет к ней таким путем, и что ее комната, находящаяся на границе гарема, была построена в свое время именно для фавориток, пользовавшихся гораздо большей свободой по сравнению с другими обитательницами, не имевшими никакой возможности выйти из него без сопровождения евнухов.

Алессия, отважившись, раздвинула тяжелые скрывающие дверь драпировки и, нащупав тяжелое железное кольцо, потянула, открывая проход в темный, освещенный лишь парой висящих на стенах факелов, коридор. Ступив на каменный пол босыми ногами, девушка зябко поежилась в своей тонкой, газовой рубашке, но не желая возвращаться, лишь обхватила себя руками, чтобы согреться, и побежала, легко ступая, желая поскорее преодолеть отделяющее ее от любимого пространство. В конце тоннель внезапно обрывался, упираясь в единственную дверь. Девушка мужественно, с замирающим сердцем ее растворила, ожидая войти в полную людей комнату, но внутри было тихо. Войдя, Алессия обнаружила себя в прихожей, полной сундуков и наспех сваленных доспехов. Пройдя сквозь нее, девушка оказалась в большой спальне — здесь трещал огонь в очаге, отгоняя прохладу первых холодных ночей на склоне лета, а на столике возле постели стояла ваза с сластями и наполненный вином графин, явно недавно приготовленный предусмотрительными слугами. Алессия в нерешительности остановилась. Может ее лорд еще не вернулся? Может ей стоит остаться ждать его здесь? Он вряд ли рассердится на нее, ведь все эти недели она всегда делила с ним постель.

Мысль показалась ей удачной. Тем более что здесь, где были разложены его вещи, и казалось, он незримо присутствовал в каждом уголке, она почувствовала себя спокойней и уверенней, а только что испытанные страхи показались надуманными — она снова была твердо уверена, что он не причинит ей боли. Внезапно, из соседней комнаты донесся приглушенный смех и тут же знакомой вибрацией тело отозвалось на глубокий бас Радована, чей голос Алессия не перепутала бы ни с чьим другим. С радостным предвкушением девушка рванулась из комнаты на встречу любимому,...  Читать дальше →