Житие лейтенанта Зуева. Часть 9: По долинам и по взгорьям

— «Шило» не для меня, а для них... уточнил мичман.

— Согласен. Будет тебе «шило» в двух канистрах...

Через неделю на станцию Смоляниново пришли два полувагона с деталями сборно-разборного дома, заказанного размера. Приехал Бабенко трезвый и счастливый: Он привез с собой заманчивый запах хвои, трех убитых фазанов и метрового тайменя.

— Извини, командир, что с малой добычей прибыл. Времени было в обрез...

Все шло как по маслу, но через неделю в часть прибыл следователь из гарнизонной прокуратуры. Видимо «добрая» душа навела. Бабенко предъявил комплект документов и вопрос был закрыт. Но в благодарность следователю все же подарили химкомплект на память, для рыбалки, и он уехал счастливый.

Когда матросы, прибывшие на субботник, копали канаву под фундамент, первым взялся за лопату мичман Бабенко: «А ну-ка, молодцы! Давай песню «По долинам и по взгорьям». Наш командир роты морской пехоты ее любил. Мы с ней в бой ходили, — запел мичман, и матросы грохнули за ним.

— Что это у них? — спросила смазливая соседка из соседней хаты.

— Матросики поют. Наверное, у них какой-то праздник, — ответил мимо проходящий дед, неся удочки. Цемент выписал отдел морской инженерной службы. Но кирпича не было.

— А камень сами найдете, — был ответ.

Через неделю фундамент был готов. Затем пришел старый друг Бабенко еще по войне дядя Яша, который привел еще троих «костоломов» из бывших морских пехотинцев, и они стали собирать новый дом. Занятие это было далеко не простое. Дело в том, что в лиственницу гвоздя не забъешь, сталь, а не дерево, пришлось сверлить сверлом с алмазным наконечником. Короче, дом собрали в течение месяца, еще месяц ушел на внутреннее оборудование печки и комнат караульного помещения. Когда Елшину это доложили, он ушам своим не поверил, примчался на своей «Победе», обошел дом со всех сторон, зашел во внутрь, обозрел все комнаты и, подойдя к Зуеву, улыбаясь, спросил: — Хорош дом?

— Хорош, товарищ подполковник.

— Ну, Зуев, молодец. Многое я повидал на военной службе, но такого!». Возьмешь меня начальником караула. А?

— Не могу. Я бы и рад, да уже всех набрали. Начальниками караулов уже записаны старшины из бывших морских пехотинцев...

— Это, которые дом собирали? И как они смогли?

— А им не в тягость. За войну столько землянок и укрытий настроили... , да и к оружию не привыкать... А сам посмотрел на дом и подумал: «Велика и могуча Россия! С таким народом ее никто в могилу не загонит и никакими сокращениями не испугает!».

А мичман Бабенко, выполнив поставленную перед ним задачу, втихаря, между своими доверенными работниками (охотниками и рыболовами) потихоньку делил дары тайги: корень «Жень-Шень», корешки «Заманихи», и ягоды лимонника, рассказывая, как он квартировал в последний раз у девахи, живущей в соседней деревеньке, которая и в прошлый раз его «Заманихой» побаловала. рассказы эротические Знала уроженка тайги, где росли эти волшебные дары природы, и в красках рассказывал, как они с девахой проверяли их волшебную силу на практике:

— Небось, молодуху оторвал, Степаныч? — спрашивал мичмана его подчиненный старший специалист по хранению отравляющих веществ.

— Да какая это молодуха? Двадцать четвертого года, как и я. А трахается — песня...

— А ты расскажи подробнее. Передай, так сказать, передовой опыт. А то моя Галина все нос в сторону воротит: говорит, что у меня не так стоит, как раньше...
— Вот в этом-то и вся наша беда. Бабе нужен во! — мичман вытянул вперед руку. — -причем в любое время. Сечешь? Даже тогда, когда ты домой с работы заявился и на ногах уже почти не стоишь...

— Пить надо меньше, — заметил сосед, услышав их разговор.

— Это, смотря чего-то надо пить. От водки, действительно, засыпает, согласен, а вот спиртовую настойку лимонника, перед Этим делом, так с полстакана, пожалуйста. Куда твоя усталость девается.

— А она на Это влияет? — спросил его первый слушатель.

— Не очень. Но тонус поднимает. А чтобы член поднялся, надо настойку или чаю с заманихой или женьшенем испробовать. Тогда до утра бабу жарить будешь, как молодой жеребец, — заманчиво улыбнулся мичман.

— Степаныч? Ну. Расскажи подробнее, как ты свою бабу «жаришь»? Поделись опытом, да и про корни и ягоды эти подробнее расскажи, — подвинулись к нему работяги, сидящие на лавочке в курилке...

— Да что тут говорить. Бабы, они тоже разные. Одной мужик и надух не нужен. Вот моя Натаха такая. Конечно, при случае, она от чужого члена и соответствующей обстановке вряд ли откажется. А вот меня она игнорирует. Говорит, что мы друг другу не подходим, мол, размеры у нас разные...

— А как же это ты ей сына и дочь заделал?

— А вот так и заделал. Надоели мне как-то все эти «нет» и «не хочу», выпил чаю с заманихой, завалил в кровать, трусы разорвал, еле от ее рук оторвал, да так вдул, что орала она на всю хату. Благо, что в подушку, в основном, я ее сзади люблю драть. Как вобъешь кол и начинаешь ворошить, то злость меня берет, все вспоминаю ее чертовы «не хочу», «больно», а тут сама задницей подыгрывает и шепчет: — Сильнее, глубже, милый. Да покрути ты там им в разные стороны, черт окаянный!...

— Не сознательный человек, — тяжело вздыхает кто-то.

— А еще член партии, Неужто до ее куриных мозгов не доходит, что с этим делом продолжение жизни происходит. Вон животные как стараются, потому что понимают...

Раздался приглушенный смех...

— Ты-то про свои лекарства расскажи. Покупаешь или как?

— Да нет. Есть у меня в «Заречной», это деревенька в пяти километрах от лесхоза. Это место еще ссыльные староверы до революции приметили. Тайга кругом, и речка рядом. До районного центра поди сто километров будет. Никто к ним, кроме лесников, так и не заходит. Все у них свое. Они только за патронами, сахаром и солью в район ездят. У них за деньги ничего не купишь, а за пять патронов на кабана хлеба и сала на пяток дней отпустят...

— Ну, ты, Степаныч, дело говори. Кто там у тебя?

— Настена. Этакая блондинка с голубыми глазами и лошадиным хвостом волос. Она моего года. Ростом с меня. Пока батя был жив, вместе с ним на белку ходила, в глаз ей стреляла лучше отца. Но не этим она прославилась. Бабка ее чародейкой была и внучку такой же сделала. Любую болячку или рану лучше врачей лечила. Все травы и корни лечебные знала. Вот внучка у нее и была все время на подхвате. Она и грамоте сама выучилась по книжкам. Была у них школа небольшая с одним учителем, который учил детей всем наукам, которые сам знал, так Настена лучше него знала, так как читала много. О войне они только через неделю узнали от почтальона. Они с отцом сразу на фронт записались. Отец в команду снайперов попал, а Настену сам генерал дивизии в полевой госпиталь определил, там она сначала его, раненого, из рук смерти вытянула, а потом наших бойцов с того света вытаскивала без всяких операций, пока запас трав и настоек не закончился, а потом она врачам помогала, так как знала как людей от смерти спасать. Под конец войны она не смогла спасти одного матросика из морской пехоты, который умер у нее на руках после операции. А они полюбили друг друга и после войны решили пожениться. Но вернувшись в деревню, она так и не нашла себе жениха. Отец пропал в тайге...

— Как пропал? — не поняли слушатели.

— Он обычно при жизни жены, все с Настей на охоту ходил, где и научил ее искать целебные корни и ягоды. А как умерла жена, — похоронил он ее, и решил Настену больше не брать в тайгу, берег дочь... Однажды сам ушел и вместо карабина взял только ружье. Поломанное ружье потом нашли охотники, а отца так и не нашли, И следов даже человеческих не обнаружили. Охотники потом говорили, что это медведь постарался...

— Ну и что же у тебя с Настей произошло?

— А ничего. Когда я первый раз приехал в ее деревню и она меня увидела, только закричала «Это он!...  Читать дальше →