Монастырские рассказы. Глава 5

Наконец, произошла взаимная любовная разрядка. Я залил внутреннюю часть ее канала жарким потоком своей спермы, которая выстреливала из моей набухшей головки молочными струями, в то время как она полностью поглотила мой благородный член вплоть до подрагивающегося мешочка под ним и вьющихся каштановых волос, покрывающих его корни.

Когда мы тихо лежали, лицом к лицу, она, задыхаясь, прошептала мне:

— О, как же я люблю тебя! Ты ведь молодой человек, не так ли?

Я улыбнулся, соглашаясь с ней, и она продолжила:

— Если ты любишь меня и нашел хоть какое-то удовольствие в том, что только что проделал, или ценишь невинность, которой только что лишил меня, пожалуйста, представь меня перед своей тетушкой в правильном свете и окажи мне честь, сказав, что я невиновна в том, в чем ты и Эмили меня обвинили.

Я с готовностью пообещал ей это сделать. Все это прошло мимо ушей моей госпожи аббатисы и сестры Эмили, которые забавлялись тем, что гладили и ласкали своими руками мои яйца и мой вялый ствол, пытаясь вернуть его в твердое и гордое состояние, похлопывали меня по ягодицам, а также засовывали пальцы мне в зад. На самом же деле, хотя накануне вечером я исполнил свой долг перед тетей, а киска Эмили едва ли успела высохнуть после моего нападения на нее утром, они обе казались безумными от похоти, как будто их не трахали недели две!

Я положил конец их похотливым вольностям с моей персоной, поднявшись и отпустив Агнес, которая сильно покраснела, когда поднялась с кровати, и приготовилась поправить свое смятое платье.

— Остановитесь немного, — воскликнула леди Агата. — Мы с Эмили оботрем тебя насухо и устроим поудобнее. Но как тебе это нравится? Ха! Я вижу чуточку крови, но не очень много. Это ведь был прекрасный толчок, который пробил твою девственность, не так ли?

Подобным образом, смеясь и развлекаясь над тем, что для бедной Агнес было действительно важным делом, они обтерли припухшие губки ее влагалища, из которых еще сочилась густая жидкость нашей страсти, и устроили ее настолько удобно, насколько она могла ожидать.

Но когда Агнес начала торжественно заявлять о своей невиновности и призывать меня подтвердить ее, тетушка оборвала ее:

— Тише, мы все об этом знаем, моя дорогая. Все это было заранее спланировано мной, Эмили и моим племянником, господином Огюстом Д"Эрмонвилем, которому я хотела бы тебя представить, хотя, по-моему, он уже успел представиться сам, и весьма подходящим образом.

Она снова весело рассмеялась и продолжила:

— Но помни, Агнес, — сказала она, — что бы ни происходило в этой комнате, это такая же священная тайна, как если бы этого никогда и не было. Ты не должна открывать ее даже своему духовнику.

В ответ Агнес весело пообещала это.

— А сейчас, — сказала тетушка, — поскольку мы уже порядком попользовали нашего молодого джентльмена и не можем ожидать от него еще большего удовольствия, мы развлечемся бокалом шампанского и шоколадными конфетами, а также обменяемся несколькими историями, чтобы развеяться.

Пока она подавала напитки, я сел на диван и усадил Агнес к себе на колени. Ощущение ее голой попки на моих коленях вызвало во мне трепет вожделения и возбуждения.

Таким образом, удобно устроившись, я был готов ко всему, что ожидало меня в виде развлечений, рассказывания историй, или любых других разумных или приятных удовольствий. Положение Агнес, казалось, вызывало ревность обеих дам, а Эмили заявила, что теперь, по ее мнению, настала ее очередь.

— Ну что ж, Огюст, — сказала тетушка, — я полагаю, что твоя максима звучит как «последний пришел, первого обслужили». В любом случае, ради комфорта Агнес, она еще два дня не будет готова к тому, чтобы ее трахали снова!

— И Луиза тоже, ей тоже нужен отдых! — воскликнула Эмили с большим удовлетворением.

— Что? Две невинные девушки в одно утро? — засмеялась тетя. — Честное слово, мой дорогой племянник, ты играешь роль бычка среди моих молодых телочек! Моя дорогая Эмили, позови сюда Адель и Луизу. Последней не мешает немного отдохнуть и освежиться, а если первая захочет чего-нибудь еще, я позову отца Юстаса. В случае же, если же он устал от своих ухаживаний за моей сестрой, что вполне вероятно, Адель должна будет довольствоваться искусственным фаллосом!

*****

Четыре девушки бросили жребий, и жребий пал на Луизу, самую младшую и самую неопытную из них.

Она начала с того, что сообщила, будто опасается, что не сможет нас развлечь, и что она действительно совершенно ничего не знает. Но после перекрестного допроса моей проницательной тетушки она призналась, что видела нечто такое, о чем могла бы рассказать, хотя вряд ли это можно было бы назвать забавным.

— Оставь нам судить об этом, — сказала аббатиса. — Расскажи нам все по порядку.

И Луиза начала свой рассказ.

— Около двух лет тому назад, когда умерла моя матушка, отец послал меня в деревню навестить его мать, — почтенную даму, жившую в большом уединении. Он думал, что смена воздуха и обстановки пойдет мне на пользу. Поэтому в сопровождении моей гувернантки — красивой, но очень строгой тридцатилетней дамы — я подобающим образом явилась в замке мадам де Флерѝ. Она была очень добра ко мне, но радость моя несколько померкла, когда я заметила ее племянника — необыкновенного человека с ограниченными умственными способностями, внешне очень похожего на обезьяну. Он был невысокого роста и крепко сложен; лоб его был такой же, как у гориллы, и весь он был покрыт густыми, жесткими волосами. Более того, он никогда не разговаривал, а общался путем звериного ворчания и стонами. Мадам уверяла меня, что он полностью ручной и совершенно безобидный, и что я должна познакомиться с ним поближе, так как он уже много лет был единственным компаньоном и развлечением для одинокой старой женщины. Поэтому я изо всех сил старалась избавиться от своих страхов, хотя на самом деле, Сильвиан — так его звали — был единственным объектом, которого я по-настоящему боялась. С этим я справилась с помощью моей сильной духом гувернантки, которая, казалось, вовсе не боялась его, а скорее любила, поскольку, как она утверждала, очень любила изучать человеческую природу, так похожую на природу зверя. Я ничего не знала о природе, а тем более о пороках, но, по крайней мере, даже в своем невежестве начала подумывать, что это довольно необычно, когда этот обезьяноподобный человек начал следовать за мадам Эрбелó, моей гувернанткой, по всему дому и саду, вместо того чтобы оставаться со своей госпожой, как это было ранее.

Вначале мне казалось, что она лишь кормила его деликатесами и сладостями. Но вскоре я заметила некоторые странности. Я обратила внимание, что когда в комнату входила мадам Эрбелó, и особенно если она подходила к нему, на брюках бедного Сильвиана появлялась огромная выпуклость.

Но это все не имеет значения! Пока мадам де Флерѝ находилась в комнате, моя гувернантка никогда не проявляла никакого интереса к месье Шимпанзе, как я его называла, независимо от того, проявлял он какие-либо животные наклонности или нет. Но однажды даже моя бабушка, которая была почти слепа, не могла не заметить, в какое похотливое состояние впал бедолага, и сказала моей гувернантке:

— Жаль, что я не могу найти компаньонку для бедного Сильвиана. Это милое создание изматывает себя.

Здесь я должна заметить, что ни моя родственница, ни моя гувернантка не подозревали о моем присутствии в комнате, так как я сидела в алькове, сокрытом занавеской. Выглянув из него, я увидела эту уродливую карикатуру на человека, которая держала одной рукой прямо через штаны то, что я, вероятно, должна была бы назвать половым членом, и быстро двигала им вверх и вниз. При виде подобного зрелища бабушка посмотрела на меня взглядом, в котором были смешаны печаль и жалость....  Читать дальше →