Спроси тетю Агату (перевод с английского)

Некоторые из моих читателей были немного озадачены ответом тети Агаты, но я писал для аудитории из одного человека и был почти уверен, что она поняла суть.

***

Когда в пятницу утром история Сэма была напечатана, в средствах массовой информации началась буря. Похоже, было много людей, которым не нравились лекции о морали, особенно когда обвинитель был выставлен грешником.

За первой новостью почти сразу же последовало объявление о том, что «Чистый конгрессмен» больше не рассматривается для выдвижения его партией на пост вице-президента. Вскоре после того как эта история стала известна, жена конгрессмена Виккерса выступила в прямом эфире на канале «Опра Уинфри Нетворк». Опра нежно успокаивала плачущую женщину, громко критикуя ее развратного мужа перед миллионами зрителей Опры. Последовавший за этим развод был очень публичным и грязным.

В конце концов, конгрессмен принял глупое решение баллотироваться на переизбрание в своем округе. Он потерпел сокрушительное поражение и впоследствии полностью исчез с политической сцены. «Очень хорошо», — подумал я. — «Его имя может войти в историею, но только в качестве примера позора».

Что касается Ники, то ее преследовали репортеры таблоидов, желавшие узнать внутреннюю историю о «другой женщине». Я поменял замки в нашей квартире, поэтому она была вынуждена временно переехать к подруге. Когда папарацци стали слишком назойливы, она уехала из города и, в конце концов, вернулась к своим родителям.

Наш развод прошел быстро; Ники едва ли могла оспаривать «супружескую неверность» в качестве основания для развода, после того как была разоблачена в национальных новостях. Она пыталась связаться со мной один или два раза, но я ясно дал понять, что все коммуникации должны были проходить через моего адвоката, и она прекратила попытки. Мы разделили то немногое что у нас было поровну, а поскольку сделка по синдикации еще не была завершена, она не получила из этих средств ни цента.

Когда раскрылась моя роль в разоблачении, я стал в некотором роде знаменитостью в газете, но когда люди стали задавать слишком много вопросов, то каким-то образом появлялся мой босс и рычал на них, пока они не уходили. Он был упрямым стреляным воробьем, но я обнаружил, что в действительности ценю его, даже вместе с его грубостью.

***

Я думал, что после развода с Ники мне станет лучше, но вместо этого я чувствовал себя более подавленным, чем когда-либо. Я не скучал по своей бывшей жене, но скучал по тому, что у нас было до того, как все это началось: по отношениям любви. Меня злило то, что она забрала все это у меня. Я несколько раз ходил на свидания, и это было прикольно, но я продолжал думать: «Плавали — знаем».

Однажды я сидел за своим столом, погрязнув в жалости к себе, когда поймал себя на том, что мечтаю о Мэнди. Я снова почувствовал себя ужасно, из-за того что прогнал ее, не только из-за нее, но и из-за себя самого. Я начал думать о служебных романах и внезапно вспомнил письмо тети Агаты, на которое я отвечал несколько месяцев назад на эту самую тему. Мне пришлось покопаться в своих файлах, чтобы найти его, но после долгих поисков нашел.

Перечитывая его, я решил, что был довольно резок по отношению к девушке, написавшей его, и подумал, как бы я ответил на тот же вопрос сегодня. Затем меня осенила дикая мысль, и я проверил дату получения письма. Возможно ли это?

Я бросился к рабочему месту Амира, сжимая в руке письмо.

— Амир, я знаю, что требую многого, но не мог бы ты попросить своего приятеля из АНБ проверить еще одно электронное письмо? Пожалуйста! Это действительно много бы значило для меня.

Он нехотя взял у меня адрес электронной почты.

— Это должно быть очень важным, — строго сказал он.

— Поверь, — сказал я, — это — вопрос жизни и смерти.

В следующий раз, когда я увидел его, на его лице было страдальческое выражение.

— Я не знаю, что ты пытаешься разузнать, Кейси, но это письмо пришло отсюда, из редакции газеты.

— Я так и знал, я так и знал, — крикнул я и обнял испуганного техника.

Конечно, это могла быть только Мэнди. У нее появились ко мне чувства, но она не знала, что с ними делать. И я, как я понял, фактически приказал ей не соваться в мою жизнь. Неудивительно, что она все бросила и уехала из города! Каким же понимающим советником я был: у меня прямо под носом был некто действительно особенный, а я этого даже не осознавал. Я не только не замечал ее, мне даже удалось ее прогнать.

Я должен был ее найти. Но куда бы я ни совался, всякий раз попадал в тупик. Ее старые друзья ничего о ней не слышали. Она закрыла свою страницу в Фейсбуке. Отдел кадров не разрешил мне просмотреть ее заявление о приеме на работу из соображений конфиденциальности, но дружелюбный клерк не для записи сообщил мне, что она не назвала никого из ближайших родственников, через кого я мог бы попытаться связаться с ней. Университет Миссури ничего о ней не слышал, с тех пор как она закончила учебу.

Моя одинокая личная жизнь, моя депрессия из-за неудачного брака и полная неспособность найти единственного человека, который действительно имел для меня значение, помимо моих родителей, — все это начинало влиять на мою работу. Дошло до того, что однажды в дверь просунул голову мой босс и зарычал на меня:

— Посмотрите на бедного маленького мальчика, плачущего над пролитым молоком! Слушай, болван, тебе лучше вытащить голову из своей задницы и все исправить, иначе твоя сделка по синдикации умрет, прежде чем даже родится.

Его слова были резкими, но думаю, именно они вывели меня из ступора, потому что я засучил рукава. Я пришел сюда ради своей работе, и не хотел ее терять. «Черт побери», — подумал я, — «если я провороню тетю Агату так же как Ники и Мэнди, я действительно займу призовое место в соревнованиях по тупости!» И это было правдой: я на самом деле полюбил тетю Агату и всех ее читателей, даже если и был столь же невежествен, как и они.

И вдруг ко мне пришла идея. Она была безумной, утопичной и, вероятно, наивной, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

«Дорогая тетя Агата, я работал с женщиной, которая была всем, чего я когда-либо хотел, но из-за всякого другого, происходящего в моей жизни в то время, я этого не понимал. В результате я позволил ей уйти и теперь не знаю, как ее найти. Что мне сделать, чтобы исправить самую большую ошибку в моей жизни?

Слепой из Бетесды»

«Дорогой Слепой из Бетесды, твоя единственная надежда — это если она когда-нибудь узнает, что ты чувствуешь, и даст тебе еще один шанс. Но если когда-нибудь она это сделает, лучше не позволяй ей снова уйти!»

Знаю, знаю: какой это глупый, бессмысленный жест. Но я должен был попробовать, хотя бы ради собственного спокойствия.

***

Однажды днем, несколько дней спустя, меня вызвали наверх в офис. Там меня ждали несколько юристов и сам главный редактор. Я встречался с ним только один раз, поэтому был очень напуган. Но вскоре он успокоил меня, сообщив, что целью встречи было подписание контракта на синдикацию «Спроси тетю Агату». Как только я поставлю свое имя на пунктирной линии, моя небольшая ежедневная колонка будет распространяться в газетах по всей стране, начиная со следующей недели. С этого момента мы с газетой начнем делить пополам еженедельную выручку от сделки. Чтобы было еще слаще, босс с улыбкой сообщил мне, что количество газет, пожелавших перепечатывать тетю Агату, за время переговоров выросло с двенадцати до двадцати двух, а через шесть месяцев может увеличиться еще больше..

Как только бумаги были подписаны, и я пожал руки всем вокруг, я в оцепенении вернулся в свой маленький офис. Впервые в жизни у меня появилась перспектива зарабатывать серьезные деньги, если предположить, что я смогу сохранить свою маленькую курицу, несущую золотые яйца. Возможно, я и не стал репортером-крестоносцем, как Вудворд и Бернстайн, но зарабатываю себе на жизнь в выбранной мной области, и возможно, даже дал несколько хороших советов своим читателям.

Я должен был быть в восторге, но мне хотелось, чтобы у меня был кто-то, с кем можно было бы поделиться своей удачей. После работы я пошел с группой других репортеров, чтобы выпить пару пива, но ничего им не сказал. Я знал, что слухи рано или поздно распространятся, но не хотел хвастаться своей удачей.

Выйдя из бара, я провел тихий вечер дома. Я позвонил своим родным, чтобы сообщить им хорошие новости, но мне пришлось попросить их никому об этом не рассказывать. Официально личность тети Агаты все еще оставалась секретом, хотя я и знал, что в конце концов, правда откроется. Главный редактор упомянул кое-что о том, чтобы держать это в секрете, пока они не будут готовы начать рекламную кампанию. Родные были в восторге от меня, но мама была разочарована тем, что не могла похвастаться перед подругами своим сыном. Мой отец все еще был слегка смущен тем, что я делаю, но счастлив, что в обозримом будущем я выгляжу финансово независимым.

***

На следующий день я усердно перебирал новую пачку писем, когда услышал робкий стук в дверной косяк. Я поднял глаза, но сначала никого не увидел. Затем раздался нерешительный голос: «Кейси?» Я узнал этот голос.

— Мэнди!! — закричал я, а потом перепрыгнул через стол, бумаги разлетелись повсюду. Я подхватил ее и отчаянно прижал к себе.

— Я думал, что потерял тебя, — сказал я ей, а затем целовал ее, и в моих ушах раздался рев. Через минуту, когда рев не прекратился, я поднял глаза и увидел коридор перед моим офисом, заполненный аплодисментами и криками моих товарищей по редакции.

Мэнди виновато посмотрела на меня.

— Они вроде как следовали за мной, когда я искала тебя, — сказала она.

Наконец суматоха утихла, люди стали возвращаться к своим столам, остался только мой начальник. Он пристально посмотрел на Мэнди.

— Тебе пора вернуться, — сказал он. — Этот идиот ни черта не стоил, с тех пор как ты ушла.

Когда он уходил, я прошептал Мэнди на ухо:

— Впервые в жизни я с ним абсолютно согласен.

«Дорогая тетя Агата, несмотря ни на что, женщина, которую я потерял, вернулась ко мне, и она даже прекраснее, чем я помню. Что мне теперь делать?

Слепой из Бетесды»

«Дорогой Слепой из Бетесды, как можно скорее проси ее выйти за тебя замуж, идиот!»