Любовь — для лохов (перевод с английского). Часть 2

тем как заснуть. На следующее утро я проснулась счастливой и побежала посмотреть, не встал ли Брендон. Он не только встал, но и был уже одет.

— Ты долго копаешься, — сказал он.

— Дай мне переодеться, — сказала я. Потом посмотрела на него и поняла, что он одет не для нашей утренней тренировки.

— Брэндон, куда мы собираемся? — спросила я.

— Мы собираемся на блошиный рынок автозапчастей, — сказал он. Мои глаза загорелись. И он посмотрел на меня, как на сумасшедшую. — Мона, тебе вообще-то не требуется туда ехать.

— Брэндон, а я как раз хочу поехать, — сказала я. И так и сделала. Первая причина была в том, что я любила машины. А во-вторых, мне просто нравилось проводить время с Брэндоном. Я бы с удовольствием сидела вместе с ним и просто смотрела, как растет трава. Даже лишь подумав об этом, я поняла, что это правда, и что я все ближе подхожу к линии разграничения между нормальным человеком и лохом.

***

Мы провели большую часть дня, просматривая разложенные детали и копаясь в корзинах с ними. Там было несколько автомобилей для продажи, и я говорила Брэндону о том что мне нравилось в их окраске и о том, как я смогла бы лучше отполировать эти машины воском.

Затем Брэндон купил несколько деталей.

— Брэндон, зачем ты их покупаешь? — спросила я. — Этот карбюратор предназначен для Boss 302 1969 года выпуска, а у нашего Мустанга — система впрыска топлива.

— Я скажу тебе, когда вернемся домой, — сказал он. Этого так и не произошло. Когда мы вернулись, он полностью сменил тему.

— Мона, чтобы отблагодарить тебя за то, что сегодня ты провела время со мной, я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь на ужин. Будет хорошо, если ты выйдешь куда-нибудь, — сказал он, — даже пусть и с такой старой окаменелостью вроде меня, который всего лишь твой друг.

Я думаю, он, должно быть, не заметил, как загорелись мои глаза.

— У тебя есть хорошее платье, которое ты могла бы надеть? — спросил он.

Я бросилась вверх по лестнице в душ. Я вымыла волосы и высушила их феном, а затем заплела их в одну длинную косу, перекинув ее через плечо. Затем я накрасилась и надела платье, что купила накануне. Это было обтягивающее шелковистое китайское платье, которое я надела с самыми милыми маленькими туфлями без каблуков, которые вы когда-либо видели. Ноги я оставила голыми. Платье было идеальным. Оно подчеркнуло округлость моей попы и мою узкую в обхвате талию. Верхняя часть стягивала и едва удерживала мой бюст. Когда я спустилась по лестнице, Брэндон сидел на диване и храпел.

— Брэндон, ты — притворщик, — закричала я. — Вставай и идем.

— Все еще суббота? — пробормотал он. — Это все еще апрель 2012 года?

Потом он посмотрел на меня, и его челюсть отвисла.

— Мона, ты очень хорошо выглядишь, — сказал он.

Этот ужин был волшебным. Он отвел меня в итальянский ресторан. Я никогда раньше не была во взрослом ресторане. За ужином у нас было вино, а не всякие дешевые спиртные напитки. Для меня самым ярким событием вечера стало то, что Брэндон пригласил меня на танец. Он взял меня за руку и вывел на танцпол. Я не умела танцевать, но притворялась. Мы начали танец на удобном расстоянии друг от друга, но я заметила, что были пары, танцующие ближе друг к другу. Я втянула Брэндона в себя и толкнулась своими сиськами о его верхнюю часть живота. Это вызвало немедленную реакцию, что заставило меня пожалеть, что я не была на несколько сантиметров выше, потому что, при таком его стояке я могла бы подтянуть вверх свое платье, и он бы проскользнул прямо внутрь. Прижимать его к себе, заставив обхватить меня руками, было волшебно, но в то же время это сводило с ума.

Именно тогда я осознала, что являюсь полноценным натуральным лохом. Я ничего не вынесла из примера моего отца или Брэндона. Я полюбила его. Я очень хотела его, и ничего не могла с этим поделать. Трагедия всего этого заключалась в том, что мы оба знали, что он все еще одержим той сукой, что его бросила.

Мы кружились по полу, крепко обнимая друг друга, и мне не хотелось, чтобы это когда-либо закончилось. Но для лохов дела никогда не заканчиваются хорошо. Я знала, что моему счастью суждено закончиться трагедией.

Танцы никогда не были в моем списке приоритетов. Я знала, что многие люди всегда были в восторге от танцев, и теперь понимала, почему. Людей зажигали не тряска, не скачки вверх-вниз, не рывки, которые практикуют в большинстве танцевальных клубов люди моего возраста. Это были медленные, романтичные, ритмичные движения и едва замаскированные потирания друг о друга, которыми мы занимались сейчас. В том, что два человека двадцати с чем-то лет виляют задницами на расстоянии метра друг от друга, не было ничего сексуального. Но тут было совсем другое. С каждым шагом я пыталась еще сильнее приблизиться к Брэндону.

Если бы это было возможно, я бы превратила нас из двоих в единый шар сплавленного людского естества. Мои сиськи прижались к нему, а соски быстро затвердели. Его член становился все тверже с каждой секундой, и ему было неудобно от того, что мы делали. На нас стали посматривать люди, потому что мы, по сути, занимались сексом на публике. Мое дыхание становилось все более и более прерывистым, и наши шаги замедлялись. Через некоторое время мы вообще почти не двигались по полу. Мы просто терлись друг о друга. Следующим шагом было бы наше раздевание.

Наступает момент, когда все мы должны четко осознавать, насколько далеко готовы зайти в том, чего хотим. Этот танец был моим. Я бы без проблем трахнула его прямо здесь, на танцполе, на глазах у всех этих людей. Я бы не возражала, если бы меня за это арестовали, а на следующее утро мое лицо и обнаженное тело заполонило бы газеты и интернет. Собственно говоря, я этого и хотела. Возможно, это был бы способ предотвратить то, что быстро становилось моим самым большим кошмаром.

Когда я впервые переехала к Брэндону, я боялась, что он тупо покончит с собой, как мой отец, из-за женщины, которая никогда не вернется и не полюбит его так, как он того заслуживает. После того как я узнала его поближе и обнаружила, что сама испытываю к нему чувства, страх сменился другим. Теперь я беспокоилась только о том, что вернется эта сука. Думала об этом. Долгое время я думала о таких людях, как Брэндон и мой отец, не способных скрыть свои чувства, как о лохах. Теперь я поняла, что мне оставалось всего три слова до того, чтобы стать такой же. А для лохов дела никогда не заканчивались хорошо.

Брэндон, наконец, отстранился от меня со всем достоинством, на которое только был способен. Он привел меня к нашему столику, странно глядя на меня. Когда мы сели за столик, мимо нас, направляясь на танцпол, прошла еще одна пара. Женщина посмотрела на меня и прошептала:

— Черт, кто-то получит кое-что, СЕГОДНЯ.

— И неважно, хочет он того или нет, — ответила я. Она засмеялась.

Брэндон запросил счет, и мы поехали домой. Я знала, что должна его успокоить, поэтому преуменьшила значение того, что произошло.

— Думаю, я немного увлеклась, — сказала я. — Извини, Брэндон, но это было лучшее время в моей жизни. Я знаю, что это было немного плохо с моей стороны. Но я просто хотела хоть ненадолго притвориться, что кто-то хоть раз полюбил меня и захотел. Знаешь? Я хотела увидеть, что было бы, если бы я была центром его мира и на самом деле особенной для него. Такой, как была моя мама для моего отца, а Мириам — для тебя. Если я не могу сделать чего-то с моим лучшим другом, тогда с кем еще? Это была всего лишь игра, Брэндон.

Он нервно засмеялся.

— Ты заставила меня какое-то время беспокоиться, — сказал он. Мне показалось, что в его голосе я уловила нотку грусти. Но мне действительно требовалось отвлечь его, успокоив его бдительность, для того, что я запланировала позже на тот вечер.

Когда мы вернулись в дом, я пожелала Брэндону спокойной ночи и встала перед ним на цыпочки, вытянув губы и закрыв глаза. Когда ничего не произошло, я открыла глаза и уставилась на него.

— Черт побери, Брэндон, — отрезала я. — После приятного свидания принято целовать девушку на ночь.

— На первом свидании это не обязательно, — сказал он.

— Ага, — подхватила я. — Итак, ты признаешь, что это было свидание?

— Гм, это было дружеское свидание, — пробормотал он.

— Тогда поцелуй меня по-дружески, — сказала я. Он наклонился вперед и поцеловал меня в лоб. Мои глаза в шоке распахнулись.

— Что, черт возьми, это было? — спросила я. — Ты собираешься сбежать на кухню и принести мне молока с печеньем? Может, мне надеть пижаму-комбинезон и изо всех сил обнимать плюшевого мишку?

Он рассмеялся.

— Теперь все, Брэндон, — усмехнулась я, — моя месть за то, что раньше ты отшлепал меня по попе, только что увеличилась еще на ступеньку.

— Ох, я весь дрожу, — сказал он.

Спокойной ночи, Брэндон, — рявкнула я и пошла по коридору к своей комнате. Он засмеялся и направился в противоположном направлении, к своей.