Брак по-американски

Страница: 5 из 5

наизнанку.

 — Ну вот и все, Кудряшка, — хрипло шептал он ей, когда обрел голос, — вот и все. Я накачал тебя до ушей. Теперь у тебя полное пузо моих детей. Ты неминуемо залетишь. Скоро у них вырастут ручки, ножки, они начнут шевелиться в тебе, а у тебя будет большое симпатичное брюшко, как у бегемотихи... Уффф! Давай, что ли, упадем?

Он подтянулся к ней, втащил ее к себе — и они вдвоем плюхнулись в широкое кресло.

 — Тряпочки долой... хочу тебя голенькую... Кажется, я уже знаю, какой выбор ты сделала. Я прав?
 — Да, — улыбнулась Сью. — Но только я же тебя совсем не знаю...
 — Ну так в чем проблема? Узнаешь! Вся жизнь впереди, времени хватит! Только не говори мне, что ты меня не любишь. Твоя кисочка очень даже меня любит. И вот они тоже... — Грегори добыл из черного бюстгальтера упругие груди Сью, и они заколыхались, раскатавшись сосками врозь.
 — Не скажу, — улыбалась Сью.
 — И я тебе не скажу, — скалился Грегори в ответ. — А вот ты расскажи мне, чего это тебе вздумалось в столь нежном возрасте играть в Робин Гуда?
 — Ты посмотрел мои счета?
 — Естественно. Наверное, у тебя что-то в детстве, в семье...
 — Да. Мой отец был редкой дрянью. Собственно, он ею и остался, просто я вычеркнула его из себя и думаю о нем только в прошедшем времени. Он бросил мать беременной, и потом она умерла от туберкулеза. Ее можно было вылечить, но он забрал все деньги. Были суды, но как-то так получилось, что у нас ничего не осталось. Я не разбиралась в этом, я тогда была маленькая... Он был вполне себе богат, и сейчас процветает где-то здесь, в Нью-Йорке. Потом умерла моя сестра, заразившись от матери. Ей было восемь лет, и она умерла у меня на руках.

Я выросла в приюте св. Женевьевы. Это нищий приют в Луизиане, среди болот. У меня не было даже мобилки. Одежду мне дарили, и я сама стирала ее... Я сбежала оттуда в шестнадцать лет. Никто меня особо не искал. Я уже тогда была вполне себе ничего — ты не думай, я знаю себе цену, — и на меня липли, как на мед. Только потому, что я вынесла из детства какое-то жуткое отвращение к мужикам, я не пошла гулять по постелям. Зато побывала в нескольких женских... Ты не думай, я не лебси, мне это даже и не очень нравилось, и было довольно-таки противно, но тело требовало своего...

Потом я прочитала в сети про клофелинщиц, и у меня возникла эта идея. Все оказалось до крайности просто. Первую свою выручку — семьдесят три штуки, я прямо обалдела тогда, — я перечислила приюту св. Женевьевы, оставив себе пять штук на развод. Остальные, как ты знаешь, я перечисляла женским фондам, а в последнее время стала помогать больным девушкам, которым не хватало на лечение. Я убивала сразу двух зайцев: помогала девушкам и мстила богатеньким мужикам, думающим, что они боги. Я ловила их в крутых отелях. Мне для этого ничего не нужно было делать — только красиво одеться и как следует вымыть голову... Кстати, для меня было большой новостью, что я могу без отвращения вынести мужскую ласку. До сегодняшнего вечера я думала, что...
 — До вчерашнего, Сью. До вчерашнего. Уже рассвет. Твоя первая брачная ночь подходит к концу.
 — ... И уж никогда не думала, конечно, что выйду замуж. Но, раз обещала, надо выполнять, — Сью улыбнулась, и ее глаза сверкнули знакомой хитринкой.
 — О, это будет ооочень выгодный брак, Кудряшка. Во-первых, твой жених умеет молчать. Если его не злить, конечно. Во-вторых... твоему папаше крепко не повезло, что он осел в Нью-Йорке. По-моему, ему давно пора переехать из Манхэттена в Синг-Синг*. Уверен, что полосатая пижама пойдет ему не хуже костюма от Бриони, и за пару месяцев мы с ребятами состряпаем ему премиленькое дельце...
_________________________
*Манхэттен — деловой центр Нью-Йорка; Синг-Синг — каторжная тюрьма. — прим. авт.

Сью пристально посмотрела на Грегори — и крепко обняла его.

Они еще долго беседовали, обнявшись, пока не задремали, и рассветное солнце не засверкало в кудрях Сью, разметавшихся по плечам Грегори.

Последние рассказы автора

наверх