Рим — кровавый и развратный. Глава 5

 — Немного по-гречески.

 — Кусаются? — усмехнувшись, самнит обошел вокруг девушек. Поймал настороженный взгляд Асили, скользнувший по его могучему полуобнаженному торсу. Африканка оскалила белоснежные зубы. Но то была не агрессия, а скорее знак, что мужчина ей понравился. Нбира тем временем изучала Элатия своими темно-карими глазами. Во взгляде её, дерзость и гордость соседствовали с интересом, который не возможно было скрыть, ибо Элатий был мужчиной не заурядным. Более того, его мощная фигура, крепкие рельефные мышцы не могли оставить африканку равнодушной, привыкшей оценивать мужчин, прежде всего по их физическим данным. Бронзово-золотистую кожу Элатия тут и там покрывали следы зарубцевавшихся шрамов. То, что этот мужчина воин было ещё одним плюсом. Ну и конечно, чернокожая нимфа не могла не обратить внимания на светлые волосы гладиатора и его пронзительно синие глаза.

 — Что ж, отдыхайте, веселитесь, — Гирба не смог удержаться, чтобы не бросить на черных девиц вожделенного взгляда.

Когда он скрылась и тяжелый пурпурный занавес, закрывавший вход, за ним опустился, Элатий неспешно направился к девушкам. Протянув руку Нбире, он произнёс на койне:

 — Прошу сюда, красавица. Присядь вот в это кресло.

Африканка метнула в его сторону обжигающий взгляд, но руку приняла.

 — Идём и ты, милая, — улыбнулся Тревас младшей сестре. — Устраивайся где хочешь. Угощайся, пей вино. До рассвета мы здесь хозяева.

Элатий налил в кубок игристое красное цекубское и подал Нбире. Она приняла дар осторожно с опаской. Все удобства и красота, что окружали её, заметно тревожили девушку.

 — Выпей и пусть сердце твое успокоится, — самнит ободряюще подмигнул. — Как сказал мой друг — эта наша ночь.

 — И хозяева... нет злость? Не отправят... на конюшня... спина, бить... кнут? — спросила Нбира.

У нее оказался приятный, сильный и в то же время мягкий голос. И довольно заметный александрийский акцент, который однако нисколько не раздражал, как например тяжелый дорийский говор или чрезмерно тягучий ахейский диалект.

 — Слово хозяина крепче железа, — ответил Элатий. — И потом, это уже добрая традиция, когда лучшие гладиаторы после больших игр пируют, как господа.

Нбира приняла кубок и что-то сказала на неизвестном языке Асили. Девушка кивнула, устроилась на ложе и взяла кубок из руки Треваса. Потом, мужчины налили себе и Элатий сказал:

 — Выпьем же за всех, кого с нам нет в этот час. За наших друзей, преждевременно ушедших на берега Стикса, за всех тех, кто нам был дорог.

Осушив кубки, рабы подкрепились фруктами и после все четверо устроились на ложе. Элатий закинул руку на плечо Нбиру, Тревас налил в кубок Асили ещё вина и девушка выпила не скрывая удовольствия. Сладкий терпкий нектар пришелся ей по вкусу. Довольно быстро общение принимало всё более непринужденный и легкий характер. С каждым выпитым кубком поведение африканок разительно стало отличаться от того, каким оно было, когда девушки переступили порог этой комнаты. Настороженность из их взглядов исчезла, они отвечали на шутки и даже сами шутили. Как то незаметно Асили оказалась в объятиях Треваса а Элатий приобнял Нбиру левой рукой за талию, правая же самым беззастенчивым образом скользила по её правому бедру. В какой-то момент он наклонился и нашёл её губы. Он были сладки от вина, как впрочем и его. Поцелуй был нежный и долгий. Пока он продолжался, рука Элатия покинула бедро Нбиры и начала ласкать через ткань хитона груди африканки. Они были великолепны: чуть больше среднего размера, округлые и упругие.

Действия товарища послужили сигналом Тревасу. Он, тоже приник ртом к губам Асили, в то время, как правая его рука скользнула по её животу и ниже. На мгновение, девушка сжала бедра — сработал защитный рефлекс, но пару секунд спустя, под мягким, но настойчивом давлением, она начала раздвигать ноги. Рука самнита сгрудила подол хитона, совершенно обнажая бедра юной африканки, пальцы проникли между горячих ляжек. Губки пиксе были полураскрыты и влажны, а между ними пальцы его утонули в мягкой, липкой мокроте. Асили издала тихий стон. Что и говорить, прикосновения мужчины заставили её кровь кипеть. Нбира, уже страстно, вцепившись Элатию руками в голову, жадно целовала его. Элатий весь вскипел. Руки его блуждали по телу африканки туда-сюда, пока он не добрался до застежек на плечах. Освободив груди девушки с отвердевшими и заострившимися сосками, гладиатор принялся целовать их и поглаживать руками.

Тревас тем временем, уже полностью раздел Асили и в упоении осыпал поцелуями всё тело юной африканки. Правая его рука смело проникла между её раздвинутых ног. В течении нескольких минут мужчины ласкали девушек и были с ними нежны. Но вот, Нбира, вдруг резко поднялась. Элатий, тоже встал, не понимая чего это с девушкой. Асили, высвободившись из объятий Треваса, пристально наблюдала за сестрой.

 — В чём дело? — осторожно спросил Элатий, поглядывая на черную нимфу не без опаски.

Она смотрела на него пристально исподлобья, агрессивно, но странное дело, вроде бы без вражды. Потом, стянула с себя хитон и отбросила его в сторону. Встряхнула черными волосами. Самнит залюбовался этой дикой африканской самкой. Её стройное гибкое тело было совершенно, словно его создал скульптор — настоящий знаток красоты и гармонии.

И тут, эта дикарка прыгнула на него. Не устояв на ногах, гладиатор повалился на ложе. Нбира зарычала и дернула нижний край его туники вверх. Не успел Элатий опомниться, как член его оказался во рту африканки. Издавая стоны, мычание, рык, она начала сосать его фаллос. Тревас пару секунд изумленно наблюдал за ними, потом рассмеялся:

 — Брат, мой, сдаётся мне, не мы будем иметь этих сучек, а они нас.

И ту же на него набросилась Асили. Она, буквально сорвала с самнита тунику и также, заставив его упасть на ложе, завладела его членом.

Отсасывали сестры не так, как это делали другие женщины. Пожалуй, лишь армянка Ассура в пылу страсти вытворяла нечто подобное, но с гораздо большим умением. Африканки работали ртами и языками, без особых там изысков, но, как заведенные, с какой-то ожесточенностью. И их бешеные ласки возбудили мужчин не меньше, чем ласки опытных шлюх. Слюна покрывала члены Элатия и Треваса от верхушек до самых яиц. Ну, а яйца мужчин, они тоже вылизали, урча от удовольствия. После этого сестры поменялись местами. Теперь, Нбира ублажала Треваса, а юная Асили, шумно дыша и приглушенно постанывая, вобрала в рот член Элатия.

 — Сказать по — правде, я немного побаиваюсь, — простонал Тревас, наблюдая, как его мокрый блестящий фаллос быстро скользит между черных губ Нбиры. — Как бы эти дикарки не пооткусывали нам наши орудия.

 — Тогда, может пора отправить их в другие отверстия? — рассмеялся Элатий, с не меньшим волнением следя, как Асили, то захватывает его член губами, то трётся лицом о тугие мешки его яиц. При этом, юная африканка частенько издавала звериное рычание и скалила зубы.

Через полминуты к нему вернулась Нбира, а её сестренка опять занялась Тревасом. Элатий же решил, что пора перейти к главному действию, тем более член его был готов и жаждал. Он решительно поднялся, схватил Нбиру за её крепкие литые бедра, приподнял и уложил спиной на ложе.

 — Пора нам соединиться, — сказал он на «койне», забираясь следом — Раздвинь-ка ноги и принимай гостя.

Молодая негритянка сама ухватила гладиатора и зарычав, притянула к себе, одновременно раздвигая ноги широко в стороны. Затем, придерживая самнита левой рукой за шею, правой ухватила его член и сама начала втискивать его в себя. Фаллос входил с заметным трудом, он всё же был велик у Элатия. Но вот, головка члена раздвинула упругие валики picse и орудие Элатия ворвалось в горячую, пульсирующую вагину африканки.

Рядом, Тревас начал сношаться с Асили, которая всё время следила за сестрой ...  Читать дальше →