Одиссея 2300-х. Глава шестая

— Николас, я тебя возбуждаю? — Она не поворачивала головы, лежала с закрытыми глазами, говорила, чуть подмурлыкивая. Вопрос на премию.

— — Возбуждаешь? — Я чуть не поперхнулся. Что ответить? Гм. Мой член так набух, что ещё пару минут и он начнёт своё гордое вознесение к небу. Чего там!? — Возбуждаешь и даже очень! Сама знаешь.

— А что ты думаешь в это время? — Она перевернулась ко мне лицом, подставляя бок под лучи местного солнца. А чего её стесняться? Неделю в одной койке, хождение голой при мне, утренняя эрекция, которую не спрятать от её глаз, да и всё прочее? Я тоже повернулся к ней лицом, не отрывая глаз от её груди, манившей сосками. Член воспротивился моим действиям, стал подниматься, пульсируя.

— Всякое. — На это она открыла глаза. Ох, что же я там прочёл! Но конвенция неприкосновенности! Да, и она, видно, испытывая очень сильное желание, сдерживала себя, покусывая нижнюю губку. — Ты хочешь знать что? — Куда мне деть своего неспокойного друга? Ещё немного и он займёт угол в девяносто градусов.

— Нет. — Она вскочила, стала отряхивать песок с тела, бросая взгляды на растущий член. — Прости меня, я зашла слишком далеко. Я понимаю, каково тебе сдерживаться. Извини. Я, наверно, глупая, если играю такими вещами.

— Нет, ты не глупая. — Ох, как бы я её сейчас повалил бы, раздвинул ноги, вошёл бы в неё, навалился бы! Она бы выла у меня! Член, отвечая внутренним моим мыслям, принял положение дубины, которой можно было пробивать двери, следуя моим желаниям. — Просто ты только...

— У меня первый секс был с Люсом. — Она натягивала трусики медленно, оттягивая момент полного одевания. Голова её была повёрнута в другую сторону, но я знал, что она видит и чувствует моё возбуждение. — Я сама легла с ним. Пришла просто в каюту, обняла его и поцеловала. Я должна была это сделать. — Она вздохнула, пальцами провела под тканью трусиков, разглаживая какие-то невидимые мною складки. А может просто расправила волоски на лобке? На это член ответил прокатившейся волной томления. — Я хотела его. Хотела так, что если бы он отказался, я, тут же, в каюте у него умерла бы. Наверно. — Она снова вздохнула. — А теперь в голове мысли. Всякие. В том числе, а какие другие мужчины? — Лифчик был поднят, отряхнут от песка, накинут на груди. — Застегни?

Я встал, и как был, со стоящим членом, шагнул к ней. Она повернулась ко мне спиной, шагнула навстречу. Мои руки легли её на спину одновременно с членом, который жадно упёрся ей в пояс. Она вздрогнула, замерла. Я дрожащими руками застегнул этот мелкий неподдающийся замочек, шагнул в сторону. Горло пересохло, член тянул меня к ней, она, облизывая высохшие губы, тоже жадно смотрела на меня, мой член. Дольше оставаться с ней рядом, значит перешагнуть эту черту, за которой не знаю, что ждало нас. Но ничего хорошего это точно! Я покачал головой. Руки сами накрыли головку члена.

— Спасибо. — Она расправила лифчик, вновь поглядела на меня, прикрыла глаза. — Можешь оставить меня на немного? Чтобы я успокоилась.

— Да, конечно. — Я подхватил свою одежду. — Мне тоже надо остыть. Как-то у нас бурно началась неуправляемая реакция.

— Да. — Она потянула платье с земли. Я зашагал с кипой одежды за куст.

Едва тень куста закрыла от меня ею, я упал на землю. Да, дрочерство не очень лицеприятное наименование самоудовлетворения, но сейчас мне было на всё это наплевать. Видно, как и ей. Она сидела на форме, откинувшись, упираясь на локоть правой руки, широко раздвинув ноги. Трусики уже лежали тонкой полоской на щиколотке её правой ноги. Пальцы левой руки нетерпеливо гладили полосочку рыжих волосиков, опускаясь всё ниже, всё чаще и глубже проникая внутрь, отчего она глубоко вздыхала, выталкивая грудь с бугорками сосков из тесноты лифчика. Я смотрел на это, погружаясь в желание остановиться, выйти из-за куста, повалить её на спину, навалиться всей своей силой, почувствовать её тело, её сексуальную энергию, от которой у меня всю эту неделю болела не только голова, но и головка. Мы кончили одновременно. Она зажала губы в тонкую полоску, свела ноги, сжалась в комок, не переставая быстрых движений пальцев внутри зажатых ног. Я, сжав зубы, выдыхал воздух, вслед каждой порции спермы, вылетавшей из меня. С пару минут мы лежали молча. Потом она поднялась, взяла трусики, встряхнула их и совершенно будничным голосом спросила:

— Ты всё? Я уже. Нам надо одеваться и уходить отсюда.

— Сейчас буду. — Она сквозь редкие кусты видела, что я делал, знала, что я тоже видел её. И не испытывала ни малейшего стеснения. Для девушки потерявшей невинность всего каких-то полторы недели назад, она была слишком продвинутой.

— Мы с парнями с фермы, хотя нам было запрещено, купались изредка вместе. Убегали на полчаса и купались голышом. — Она подняла свою сумку. — А потом. — Она улыбнулась. — Как-то само собой получилось. Стали, не касаясь друг друга, заниматься этим на глазах друг друга. Касаться нельзя было, а про это и говорить не стоит. Могли продать как «чёрную» рабыню. Ну, совсем не на что не годную. У нас строго было с этим. Девственность дорогой товар. Раз в месяц у всех девочек медицинский осмотр был. Не увильнёшь.

— Мда. — Такое откровение с её стороны! Чего же в твоей головке ещё такого напихано, наворочено? — У нас было проще. Девчонки с парнями гуляли, целовались. А кто хотел секса, просто уезжали за пределы фермы на денёк, в выходной, и на территории другой фермы... Короче, главное было, чтобы твоя подружка не залетела от тебя. А остальное! Матери, конечно, гоняли, строго следили. Но как проследишь за теми, кто решился на это?

— Это точно. — Согласилась она. — Очень трудно. — Рука её поддёрнула платье повыше, показывая трусики. — Пошли? — Песок оказывается тут очень текучий, отчего ноги вязли, сбивая дыхание.

Шоссе было пустынным. Уже три часа мы шли по направлению к городу, где мы могли бы воспользоваться транспортом, связаться с нужными людьми, а попутных машин не было. Даже намёка на то, что здесь есть какое-нибудь движение. Джонни, правда, предупреждал, что место это местные объезжают, а дорогу используют только для грузовиков. Но сейчас и грузовиков не было видно. Валерия соорудила на голове из полотенца, что-то вроде повязки от солнца, превратившись в девушку из рекламы курортов на Маврикии. Только красивей. Откровенные разговоры, которые мы вели до выхода на шоссе, сменились рассуждениями на другие темы, создавая ощущения совместной прогулки старых друзей. Которые, если не всё, то, практически, всё знают друг о друге.

— Вижу что-то! — Крикнула она, обернувшись, очередной раз, на далёкий звук. — Это не машина?

— Это тяжеловоз. Трейлер. — Я видел его чётко. Несётся как лидер — прямо, с постоянной скоростью. — Нам лучше сойти на обочину. — Она замахала рукой. Только остановится ли он?

— Стой!!! — Она запрыгала на месте, высоко выбрасывая руки и скрещивая их над головой. Я же в очередной раз насладился видом её рыжих волосиков, просвечивающих на свету сквозь ткань, грудью, выскочившей из лифчика и выделявшуюся на фоне платья.

Тяжеловоз стал тормозить. Было видно как работает тормозная система, выбрасывающая небольшие клубки газа реверсного торможения, вспыхивают его тормозные огни. Он остановился как раз напротив нас, в тот самый момент, когда Валерия оправила платье.

— Чего тут скачите? — В открывшийся иллюминатор высунулась женщина.

— Нам бы до города добраться! — Я выступил вперёд, задрал голову. — До ближайшего.

— Вы откуда свалились? — Она осмотрела нас. — Вы с базы?

— Что? — Я не понял. Какая база? Что это тут значит?

— Откуда сумки? — Она указала пальцем на наши сумки, на боку которых красовалась надпись «Конфедеративные силы. Личные вещи».

— А! — Я усмехнулся. — По случаю купили сверхдешёво....  Читать дальше →