Три карты (фантасмагория)

— Я не...

Пришлось выпить и второй. Рот пылал, нутро онемело...

Заявив, что для начала хватит, кавалер повел ее на танцпол.

Лиза не умела танцевать и никогда не пробовала (только дома, когда никто не видел), но сейчас все вдруг сделалось иначе. По телу разлилась мятная томность, сразу захотелось вертеться, как юла, и Лиза шла, пританцовывая на ходу.

Дальше было, как в цветном тумане.

Все вокруг мелькало, гупало, плясало, подпрыгивало, и она вместе со всем, и рядом — бутылка, которая тыкалась иногда ей в губы, и она пила из нее — прямо из горла.

Там, в этом мареве с ней прыгали какие-то новые, очень хорошие и цветные люди, и Лизу переполняла волна любви и обожания. Корка запретов вдруг лопнула, как старая шкура, и Лиза рвала ее с себя, вырываясь прочь, и выходила оттуда новая, легкая и цветная — такая же, как эти прекрасные люди, оравшие ей: «вау, какие сиськи... во отжигает... а трусы?...»

Ей хотелось обнять их, слиться с ними, и она обнималась направо и налево, сгорая в цветном огне, и ритм пронзал ее, как разряды тока. Ее тоже обнимали, делали что-то с ее лицом, говорили ей — «пиковая дама», смеялись, и она смеялась вместе со всеми.

Потом огонь вдруг побурел и скукожился. Ритм перестал распирать ее, и Лиза начала сдуваться, как шарик.

Это было невыносимо, и она кричала — «не хочууууу!», пытаясь вырваться из серости, втягивающей ее, обратно в цвет и ритм. Ее вдруг вспучила пустота, подступила прямо к мозгу и выметнулась оттуда комьями серости. «Куда, бля, на пол? Выведите ее на улицу кто-нибудь» — кричали серые люди...

«Я умираю», думала Лиза.

Вокруг мелькали лица и кулаки. Они поймали ее и стали вязать по рукам и ногам, и Лиза вырывалась, как дикий зверь. Ей было отчаянно жаль своего нового цветного тела, которое запаковывали обратно в скорлупу. Серые люди были сильнее, и их было много; они повязали Лизу, окунули в какую-то невыносимо гадкую и мокрую тьму, и потом заперли в тюрьме, в отвратительной камере, уставленной парными сиденьями. Кто-то сказал «следующая остановка — ресторан «Фортуна», и камера вздохнула, как умирающий, дрогнула и затряслась сверху донизу, будто ее тряс невидимый Кинг-Конг.

Каждый толчок бил прямо в пустоту, комьями налипшую внутри. «Прекратите трясти!» — кричала Лиза серым людям, — «дайте умереть спокойно». Те вдруг послушались, и тряска поутихла.

Лиза вздохнула — глубоко, как только что вздыхала ее тюрьма.

Двери раскрылись, и к ней вошло странное существо. Одна его половина была черной, другая красной. На голове у него был трехрогий шутовской колпак, и к каждому рогу было прилеплено по карте.

— Ты кто? — спросила Лиза.

— Я Джокер, — ответило существо, усевшись напротив.

— Джокер?

— Да. Я пришел к тебе.

— Зачем?

— Чтобы пригласить тебя в игру.

— Неправда! — крикнула Лиза, вдруг узнав его. — Ты тот чувак из клуба. Который меня провел. И подожди... Где-то я раньше слышала твой го...

— Все мы играем разные роли в этой жизни, — сказал Джокер. — Вот ты раньше была Лизой Канавкиной, закомплексованной зубрилкой с пятого микрорайона. А сейчас ты — Пиковая Дама.

— Пиковая Дама?

— Да. Тебе выпал Шанс. И не один. Любому человеку дается только один Шанс, а тебе выпало три.

— Шанс? На что?

— Шанс выиграть в этой жизни.

— Что выиграть?

— Пока не сыграешь — не поймешь.

— А... а как играть?

— Я дам тебе три карты. Каждая дает право на одну игру и на один Шанс. Помни: первые два раза можно переиграть, но третий — навсегда. Поняла?

— Да.

— Тогда — открываем первый гейм! Выбирай карту.

Джокер наклонил рогатую голову, и Лиза сняла карту с дальнего рога.

— Покажи. Тройка!... Превосходно.

Раскрылись двери. Джокер изогнулся в шутовской позе, пропуская Лизу. Лиза встала и вышла в лиловую тьму.

Двери тут же закрылись за ней, и ухмыляющаяся физиономия Джокера канула в никуда.

— Эй! — крикнула Лиза. — А что мне делать?

Но тут заиграла музыка.

Она была легкой и дразнящей, как дорогой парфюм. Лиза обернулась и увидела сверкающий вход. Швейцар почтительно склонился перед ней, говоря — «добро пожаловать, леди!»

«Хороша леди», подумала Лиза, окидывая себя привычным взглядом... и вдруг увидела, что на ней роскошное вечернее платье с блестками. На руках и на груди искрились драгоценности.

Ахнув, Лиза взялась за голову — и пальцы нащупали прическу, лоснящуюся от лака.

Швейцар завлекательно улыбался. Из входа неслась музыка, манящая, как огни Монте-Карло.

Взвизгнув от восторга, Лиза побежала на звуки.

***

Игра проходила в сверкающем амфитеатре.

На арене стояла рулетка, вокруг нее — игроки. Там и сям мелькал ведущий — фрачный красавчик с микрофоном, гибкий, как леопард. Лиза сразу узнала его: это был Джокер, он же — парень из клуба.

— Дамы и господа! — орал он. — Перед вами наш новый игрок! Смелая, очаровательная леди поставила на кон себя! Такой поступок заслуживает вашей поддержки, господа и дамы!

Зал ревел и свистел, поддерживая смелую леди.

— Как зовут вас, дитя мое? — склонялся ведущий над азиаткой, похожей на анимешный кавайчик.

— Кики, — пищала азиатка.

— Поприветствуем леди Кики!... Ваша игра, леди Кики! Приложите вашу карту, и Колесо Фортуны начнет свой бег. Вниманиееееее... Гейм!

Кики приложила к рулетке карту, такую же, как у Лизы. Та мигнула красным огнем. Затрещала барабанная дробь, и Лизины нервы сами собой сжались в комок.

Рулетка состояла не из одного, а из трех колес-циферблатов, вложенных одно в другое. Над колесами была стрелка. Когда они замирали, их показатели выстраивались вдоль стрелки в тройную комбинацию, которая и была результатом игры.

Кики выпало:

TATOOED

DYED

RICH

— Пааааатрясающе! Невероятно! Просто невероятно! — надрывался ведущий под рев всего зала. — Фортуна обрекла леди Кики на... новый цвет волос! На... очаровательную экстравагантную татуировку! И — на... БОГАТСТВО! Даст ис фантастиш! Приветствуеееем леди Кики, Королеву игры!

Зал бесновался. Кики, бледной, как смерть, завязали глаза и предложили вслепую выбрать картинку, место на теле для тату, цвет волос и чемоданчик с деньгами.

Выпали: карточная пика, лоб, зеленый цвет и пять миллионов евро.

Под вопли зала ее усадили в кресло, и татуировщик принялся за дело. Кики кричала от боли, и потом, когда все было готово, по щекам ее сползали черные молнии потекшей туши. Потом парикмахер взялся за ее волосы, превратив их перекисью в мокрую солому, а затем — уже краской — в выцветшую июльскую траву. Сжимая чемодан с миллионами, бледная, зеленоволосая Кики с сердечком между бровей уехала с арены на кабриолете, поданном ей как Королеве игры.

Следующим был нервный блондин по имени Лео. Ему выпало:

DISGUISED

SMACKED

GUNGED

Лео чуть не плакал. Его раздели до трусов и напялили на него цветастый сарафан с ромашками. Двое амбалов схватили его под руки, третий задрал ему юбку, спустил трусы и отвесил десять звонких затрещин, от которых бледная задница стала бордовой, как свекла. В Лео полетели комья грязи, и под улюлюканье толпы он побежал прочь, закрыв руками голову.

Следующей была толстушка, которую звали Лола. Ей выпало:

PAINTED

TICKLED

JEWELLERY

Ведущий бесновался. Лоле предложили вслепую выбрать украшение, и она выбрала рубиновое колье за двести тысяч долларов. Затем ее, розовую, как помидор, обмазали желтой, красной и голубой красками — с ног до головы, с платьем, ногами, ушами и волосами, густо-густо, так, что краска текла по ней цветными ручьями, капая на пол. Потом ее привязали к точпану, сняли с нее туфли, обнажив маленькие ступни, запачканные краской, и девица с гестаповским лицом стала щекотать ей пятки. Разноцветная Лола зашлась в нечеловеческом вое, и топчан уехал с ...  Читать дальше →