Кастинг для грудастой

Юленька решительно снялась с его члена и села на пяточки.

— Значит так, слово «анулингус» я знаю, а вот монашка Лаура не знает. Второе, я очень сомневаюсь, что великий вождь свирепых гуннов уляжется пред монашкой в такой унизительной позе. И в-третьих, я совсем не представляю, как вы будете такое снимать, чтоб при этом ничего не было видно. Да в любом случае для художественного фильма это слишком пошлая поза!

Вздохнув, мы с Геогричем уселись перед ней на диван и переглянулись. Как всегда, объясняться пришлось мне.

— Хорошо, Юленька, я вам открою наш главный секрет. Обычно мы разговариваем об этом с девушками в самом конце кастинга, но вы оказались не только блестящей актрисой, но и очень умной, проницательной девушкой. Короче, мы планируем снять две версии картины — софт и версию для взрослых.

— Тоже красивую, костюмированную и историческую!

— Финансирование позволяет сделать просто потрясающий фильм!

— Тем более, что и затрат-то никаких. Просто всё, что мы раньше при монтаже вырезали и выбрасывали, мы теперь вырежем и склеим.

— На особый успех софт-версии мы не рассчитываем...

— Так, соберём по миру пару-другую сотен миллионов долларов...

— Но взрослая версия, о! Это будет взрыв! Порно-оскар обеспечен!

— Нас сам великий Майкл Нинн продвигает!

— Юленька, вы таки пройдёте в роскошном вечернем платье по красной дорожке с золотой статуэткой в руках, в окружении фотовспышек и звёзд.

— Церемония проходит в Ницце, во Франции. На сцене, так сказать, нашего фильма.

— Майкл, как сценарий прочитал, сразу номер для нас троих в семизвёздочном отеле заказал!

— А самое главное, Юленька, показ будет закрытым. В России никто и не узнает о второй версии фильма! Тёмная страна, здесь не видели ни тайного «Терминатора», ни взрослых «Пиратов Карибского Моря», ни «Гарри Поттера».

— Церемонию награждения, конечно, будут транслировать, но кто у нас эти церемонии смотрит?!

— Разумеется, Юленька, роль в нашем фильме получит та девушка, которая, пройдя кастинг, согласится на взрослую версию.

— Поэтому и кастинг у нас такой, жёсткий.

— И это совсем другая зарплата, Юленька.

Затаив дыхание, мы смотрели на нашу грудастую нимфу, она же, надменно поджав полные губы несколько секунд молчала и холодно разглядывала нас. Потом каким-то фантастическим способом медленно открыла рот — мы услышали, как интимно разлепляются её губы.

— Анулингус, говоришь?

Юленька скользнула мне в пах, не отпуская мои глаза своим новым, ледяным, синим взглядом, подняла яйца, щекотнув маникюром, и кончиком языка пробежалась по моей промежности. Я покрылся мурашками.

— О, понеслось! — обрадовался Георгич и кинулся атаковать вожделенный юлькин зад.

И вновь девушка не обратила внимания на его фрикции. Она по-прежнему смотрела мне в глаза. Язычок её остро вбуравился мне в анус, проник до сфинктера и прошёлся по нему кружком. Мой член задрожал, из головки выступила прозрачная капелька смазки. Влажно втянув в себя слюни, Юленька мокро скользнула языком-лопаткой по яйцам, по всей длине ствола, лизнула вокруг головки, слизнула капельку и влажно засосала член. Я застонал. Остановившись сразу под головкой, Юленька пустила фантастическую волну по губам, одновременно щекоча язычком отверстие члена, потом снялась с него, оставив висеть ниточку слюны между головкой и полной нижней губой, и отдышалась. Потом вновь, мурча, заглотила головку и скользнула кольцом губ по всему стволу до самых яиц. Головка члена проникла ей в пищевод. Я задохнулся от наслаждения, никогда ещё мне не делали такого глубокого минета. Казалось, в горле Юленьки есть ещё одни крошечные губки, которые сейчас обрабатывают головку моего члена, в то время как большие губы работают над его основанием, а язык нализывает яйца.

— Бля, я щас кончу! — пыхтел Геогргич. — Надо дырку поменять.

Я был с ним солидарен.

Чтоб чуть-чуть охолониться, мы втроём добрались до бара и ёбнули по соточке коньяку. Многозначительно улыбнувшись мне, Юленька поправила платок и, забравшись на Георгича, оттопырила для меня задок.

— Ух ты! Да она мокрая!

Открытие, блин, сделал. Кишка, кстати, тоже нормально так смазки выделила. Мой член забултыхался там, почти в свободном пространстве, только снизу, под слизистой перегородочкой ходил туда-сюда поршень приятеля. Кольцо анального сфинктера тонко и эластично стискивало мне ствол. Сдавив между собой щёчки юлькиной жопы, я создал ещё одну область наслаждения, более нежную, и задвигался, упиваясь этим двойным ощущением.

— Девочка, молись! — потребовал снизу Георгич.

— Да иди ты.

— Опаньки, Юленька! А как же актёрская игра?

— Кончайте издеваться! Какая игра в порнофильме? Жопой крути, вот и вся игра.

— Нет, Юленька, вы категорически не правы. В порно фильме играть нужно тем более безупречно. Мы же на порнооскора идём!

— Сикуля сикулёрум, — забормотала девушка, постанывая через сомкнутые губы. — Аве санктус доминус... Нет бы просто девку выебать. Извращений напридумывали, гунны злоебучие. Блин, ребята, мне ваша молитва сосредоточиться мешает, я кончить не могу!

Георгич аж задохнулся от такой наглости и вынул член.

— Серёга, ты это слышал?!

— Ага, — я пыхтел и энергично долбил потрясающий юлькин зад. — С вашей стороны, Юленька, это крайне не профессионально!

— Ты что сюда ебаться пришла?! Ты же служишь Мельпомене! Смотри как вон Серёга служит! Вспотел весь!

— Хуй на место вернул, — велела Юленька.

— Ничего себе, как ты заговорила, — заворчал Георгич, выполняя распоряжение. — Серёга, ты как хочешь, но я сейчас кончу и выгоню её с кастинга нахуй!

— Ага, — сказал я, погружённый в ощущения. — Слушай, в жопу она даёт роскошно.

— Ах вы изверги, — запричитала Юленька. — Вы растлили мои девственные груди, но вам ничего не сделать со вскормившей весь христианский мир единой грудью римской папской католической...

— Юль, — серьёзно сказал Георгич, — что-то ты не то несёшь. Какая у римского папы единственная грудь? Хуй что ли? И им он весь христианский мир вскормил? Не, с такими диалогами нас политкорректный запад не примет.

— Блин, мальчики! Мне что по-вашему, легко в роли оставаться, когда вы всякую похабень про меня несёте?

Георгич заржал, я же возразил:

— А вы, Юленька, что, думаете, когда гунны монашек насиловали, они о чём-то другом разговаривали?

— Еби давай!

— Всем сестрам по серьгам, — восхитился Георгич, наяривая Юленьку снизу. — Кстати, Серёга, а она кое о чём напомнила. И как только ты мог забыть?..

— Ты насчёт в сиськи поебаться? Я не забыл, я на сладкое берегу.

— Время десерта!

Мы разложили Юленьку на диване. Лениво поглядывая на нас, она одной рукой теребила сосок, другой копошилась в пиздёшке.

— Слушай, — жарко шепнул мне Георгич, — а давай её вдвоём в сиськи пялить!

— Давай, — согласился я и подошёл со стороны головы.

— Стоять! Тебе она сегодня уже очко вылизывала. Моя очередь!

— Справедливо.

Георгич тут же оседлал Юленьке лицо и начал тереться о пухлые губы своим волосатым задом, сам же, урча, вцепился в сиськи и принялся их жамкать. Я сел девушке на живот, порадовавшись его мягкости, и на правах ценителя властно отобрал титьки у Георгича. Прищурившись, покачал их в ладонях и смачно плюнул в ложбинку. Георгич обрадовался и тоже плюнул. Я снова плюнул, на правую грудь. Геогрич — на левую. Слюна, поблёскивая, потекла по гладким холмам. Через полминуты из-под жопы Георгича раздался невнятный голосок:

— Ребята, а вы не увлеклись там?

— Лиже глубже, — проворчал Георгич, — что-то я нихуя твоего языка не ощущаю.

Но плеваться прекратил и выложил елду в ложбинку, свел руками груди, обнял ими член и скрыл его от мира. Свободных сисек поверх его рук оставалось ещё очень много, примерно ...  Читать дальше →