Гуси-лебеди. Часть 1

Ложь от первого до последнего слова. Он не лечился, он врал. Он просто хотел вернуть меня так сильно, что решился на таблетки. А как не хотел меня раньше, так не хочет и сейчас. Интересно, где он? Не иначе, опять со своим любовником.

Конечно, там его хрен встает, как солдат в строй по приказу. А со мной можно вот так, таблеточками обойтись. А забеременею, так и вовсе трахать не будет. Причину для отказа долго искать не придется.

Подонок! Мерзавец!

Слез нет. Только бешенство. Глухая ярость, рвущаяся наружу.

Олег открывает дверь и вваливается в прихожую.

— Я купил фотоаппарат, — сообщает он, — хочу сфотографировать тебя ночью. Ведь у меня такая роскошная жена, которая...

Фраза прерывается, когда он видит меня с таблетками в руке.

— Оле, я сейчас все объясню.

— Не надо.

Не помню, что я кричала тогда. Со мной случилась сухая истерика. Я никогда не материлась, но тогда не знаю, из каких закоулков памяти достала самые грязные портовые ругательства и бросала их ему в лицо, как пощечины.

Сначала он молчит, потом глаза заволакивает туманная дымка. На лице появляется странное, почти трансовое выражение. Он расчехляет фотоаппарат и наводит объектив на меня. Щелкает спуск, вспышка бьет глаза. Я кричу и размахиваю руками, а он снимает, снимает и снимает...

Я останавливаюсь, мотаю головой.

— Еще, — как в бреду бормочет Олег. — Оле, еще.

Окидываю себя глазами и понимаю. Я в его рубашке и опять похожа на пацанку. Муж увидел того мальчика, которого любил когда-то. Красивого женственного мальчика по имени Оле Лукойе.

Выскакиваю из квартиры и оставляю за спиной всякие надежды на возвращение. Счастья нет и не будет. Для таких, как я, его не бывает. Не бывает.

***

Матушки дома нет. Я достаю ключ от дачи, из ящика стола — свою зарплатную карту, и отправляюсь на вокзал. Отключаю телефон и шлю всех к черту. На работу доеду и электричкой.

Поживу на даче, постараюсь привести в порядок растрепанные мысли.

На работе улыбаюсь всем с таким усердием, что кажется, будто щеки скоро треснут. Еще усерднее улыбаюсь Леониду, отчего он расцветает и почти не выходит из нашего отдела.

Поливаю запущенный сад, чего не делала никогда; радуюсь, как дурочка, расцветающей сирени. Так недолго и в заправского дачника превратиться. А что остается делать? Если тоска съедает почти заживо, а проклятое сердце не перестает болеть.

На исходе месяца твердо решаю подать на развод и принять ухаживания менеджера.

И ровно накануне моего судьбоносного решения вечером неожиданно тухнет свет. Что-то произошло с пробками? Только этого мне не хватало!

Разыскиваю фонарик и направляюсь в подвал. Никогда не боялась темноты.

Едва распахиваю дверь комнаты, как фонарь тухнет.

— Черт!

Трясу его со злостью и каким-то запредельным отчаянием.

— Ну, давай же, загорайся, гад!

Дешевая пластиковая штуковина отказывается меня слушаться. И в нарастающем ожесточении я не слышу, как чья-то тень подходит сзади.

Руки охватывают меня со спины и приподнимают над полом. Вырываюсь, как бешеная, стараясь пнуть нападающего, но он слишком силен.

А потом меня отбрасывают к стене, я ударяюсь головой и сползаю вниз. Вот и все! Финита ля...

Очухиваюсь от того, что мне брызгают в лицо водой. Я всегда неплохо видела в темноте, но сейчас окна плотно завешаны старыми покрывалами. Ни лучика света не проникает внутрь. А я связана полотенцами и сижу на кровати, прислоненная к стене. Не знаю, что думать и чего ждать. Паника заволакивает мозги пеленой.

— У меня нет денег, — говорю в темноту. — У меня совсем-совсем ничего нет.

— Забавно, — раздается голос. — Ты же знаешь, Оле, деньги для меня не проблема. Поговорим?

И тут я не просто паникую. Я трясусь от страха, как цуцик. Даже зубы выбивают сумасшедшую чечетку. Еще никогда и никого не боялась так, как собственного мужа.

По звуку понимаю, что он берет стул. Придвигает его к постели и садится напротив.

— Слушай...

***

Олег сидел в своей комнате. Только что закончился его день рождения. Пятнадцатый. Мать торжественно плеснула ему вина в бокал и протянула со словами:

— Ты почти взрослый, сын. Немножко можно.

Ему подарили компьютер. Настоящий «Пентиум» с кучей дисков в придачу. И сейчас Олег рассматривал каждый, отмечая те игры, в которые будет играть сразу, а что оставит на потом. На «сладенькое».

Денег в семье было не слишком много, отец умер несколько лет назад. И до последнего о компе приходилось только мечтать ночами.

Дверь открылась без стука, чего Олег никогда не любил. Парнишка только обернулся с недовольным лицом и сразу расплылся в улыбке. Пришел Пашка — двоюродный брат. Старше на два года и выше на полголовы.

Одетый в неизменные кожаные штаны и кожаную куртку на голый торс, он выглядел, как заправский рокер. Это считалось крутым.

— С днем рождения, Хальг, — приветствовал он брата.

— Спасибо, Паха.

— Я видел твою маман, — продолжал гость, — она пошла к моим предкам. Скучаешь в одиночестве?

— Не-а, — помотал головой Олег. — Глянь, что мне подарили.

С гордостью сунул Пашке под нос диски с играми и пригласил оценить подарок. Но брат скользнул по блестящему корпусу равнодушным взглядом.

— Я тоже с подарком, — сообщил он.

Олег удивленно посмотрел на его пустые руки. Где же прячется подарок?

Павел плотно прикрыл дверь, сел на кровать и похлопал ладонью рядом с собой.

— Присаживайся.

Видя, как Олег замялся, хохотнул грудным смешком со странными нотками.

— Да не бойся, брательник, не укушу. А если и укушу, так потом сам попросишь повторить.

Олег осторожно опустился на покрывало рядом. Сел, спрятав ладони между коленями, и напряженно ждал продолжения.

— Ты когда-нибудь целовался? — спросил Павел.

Олег отрицательно помотал головой.

— Повернись ко мне спиной, — попросил гость.

Олег послушно развернулся спиной, не зная, чего ожидать.

— Не бойся, тебе понравится, — прошептал брат.

Прижался к затылку Олега, выдыхая жарким дыханием в волосы. Руками обхватил со спины, расстегнул рубашку. Пальцы прошлись по груди, затеребили соски, отчего в глазах Олега полыхнуло яркое пламя. Неизвестное ранее чувство вспыхнуло в животе пожаром. Паховые мышцы свело так, что стало больно. Подростковый член зашевелился, и встал, как бывало по утрам. Яички поджались в небывалом ранее напряжении.

— М-м-м, — замычал Олег.

— Сейчас-сейчас, — успокоил его брат.

Шустро расстегнул ширинку и осторожно сжал ствол у самого основания. Опытно обнажил головку с уже выделившийся каплей, смочил большой палец и нежно провел по уздечке, заставляя тело Олега содрогнуться в предоргазменной судороге.

Несколько ласковых пожатий и Олег финишировал бурно, с громким криком выливаясь в услужливо подставленную ладонь Павла.

— Ну, вот и все, — сказал тот и прижался губами к шее Олега. — Тебе понравилось?

Олег не смог ответить. С одной стороны он понимал абсурдность и неправильность происходящего, а с другой ему было как никогда хорошо. Задумавшись на мгновение, он все-таки кивнул.

— Я знал, — удовлетворенно сказал Павел. — Значит, повторим.

И они повторяли. Почти каждый день. Запершись в комнате, якобы «играя» в компьютер, или делая уроки. Павел раскрывал Олегу тайны запретных наслаждений, с каждым разом доводя его почти до безумия.

Губы Павла — мягкие и нежные — дарили небывалое ощущение запредельного полета, унося почти детское сознание Олега за грани реальности.

А через два года родители Павла уехали на Камчатку, увозя с собой того, кого Олег любил больше жизни. И парень сорвался с резьбы.

Он начал драться каждый день, приходя домой в синяках и ...  Читать дальше →