Костя + Лиля =

— Это не бандиты, Лиля, — говорил Зотов. — Я не знаю пока. Творятся очень странные вещи, Лиля. Я не понимаю... но я пойму. У меня есть ключ. Я стал великим ученым, Лиля. И это все, чтобы найти тебя...

— А я все это время... Ну, ты понимаешь, что я делала. У меня нет паспорта, нет никаких прав... Я как рабыня. Я только скопила деньги, много денег. Ну, вообще не много, но для меня... Восемнадцать тысяч. Это на старость. У меня уже мало клиентов, Костя. Я дешевая. Много молодых, красивых девок...

Она замолчала. Молчал и Костя, сжавшись в неловком комке.

— Лиль, — наконец сказал он. — Пойдем. Поедем со мной...

— Меня не выпустят из страны, Костя. И... Зачем я тебе? Такая?

— Пойдем, Лиль. Пойдем. Бери свои деньги и не бо...

Лиля вскрикнула, глядя поверх Зотова.

Тот обернулся.

—... Оляля! Я вижу, историческая встреча состоялась! — сказал незнакомец, стоявший в дверях. Он говорил на чистейшем русском языке. — Он и Она обрели друг друга!..

Голос его казался неуловимо знакомым, хоть Зотов был готов поклясться, что никогда не видел этого типа. Лицо его было ни красивым, ни отталкивающим, а каким-то средним, как фотороботы в полиции.

Лиля глянула в глаза Зотову, и тот похолодел.

—... Правда, Она успела постареть, — продолжал незнакомец. — А Он, судя по всему, не питает особого пристрастия к подержанным жрицам любви...

— Кто вы? — спросил Зотов.

— Ты знаешь, кто я. Догадываешься.

— Я знаю, что ты мой враг, но не знаю, кто ты, — сказал Зотов. Он ждал этого момента, и теперь удивлялся, что почти совсем не боится. — Представься!

— А зачем? Куда интересней быть Неизвестным Могущественным Врагом. Ведь ты сливаешь мне, Зотов, — сказал тот, входя в комнату. — Сливаешь по всем фронтам. И сейчас опять сольешь. Эй! Еби сюда! — приказал он Лиле.

Зотов шагнул ему навстречу, но Лиля крикнула ему:

— Нет! Не двигайся! Надо делать, как он говорит. Пожалуйста!..

— Ага! Шлюха помнит, как было, когда она еще не была шлюхой... Латиночкой-то я вкусной тебя угостил, а, Зотов? Как же так: пятнадцать лет ждал свою Лилю, а тут взял и полез на первую встречную. А?... Смотри, Зотов, и вникай. Сейчас будет апокалиптическое порно. Так и быть, денег с тебя не возьму. Ты же нищий...

В незнакомце было что-то неуловимо странное, хоть Зотов и не мог понять, что. порно рассказы Сдерживаясь, как мог, он стоял и смотрел, как тот срывает с Лили тряпки и ебет ее, голую, с обвисшими грудями. Отблеск из окна отсвечивал на его молочной заднице.

Лиля вначале покорно стояла раком, но очень скоро стала выгибаться и кусать губы. В Зотова летели стоны и умоляющие взгляды — «я ничего не могу с собой поделать!» — а тот скрежетал зубами, глядя, как его постаревшая любимая корчится от похоти.

— А-а, запела! — незнакомец шлепнул Лилю по бедру. — Смотри, смотри! — крикнул он Зотову. — Под тобой она так не пела! И не запоет!

У Зотова потемнело в глазах, и он глубоко вдохнул, чтобы устоять на ногах. Лиля выла навзрыд, бодая бедрами своего любовника. Стон будто залепил ей горло и вылетал оттуда комками кипящей боли. Она давно и безнадежно кончает, вдруг понял Зотов...

— Под тобой тоже так спускала, а? — орала задница сквозь Лилин вой. — Невозможно оторваться, да? Ты ведь даже отвернуться не можешь, Зотов. Не можешь!..

На мгновение он с ужасом почувствовал, что действительно не может отвернуться.

Потом пересилил себя, рванулся к окну и раскрыл его. В комнату влетел уличный гам, заглушив Лилины крики.

Зотов высунулся из окна и какое-то время висел над мостовой, рискуя свалиться. Потом выпрямился, обернулся...

Не было ни незнакомца, ни Лили.

В постели сидела полураздетая латинка. Другая, постарше. Тоже красивая.

— Хэй, — сказала она ему. — Квадромадрегульемосандоресоледад!..

Она говорила, а Зотов пялился на нее, как на пустое место.

Потом вдруг расхохотался.

— Хэй! — обиделась латинка.

Не обращая на нее внимания, Зотов направился к выходу. Вдогонку ему неслись оскорбленные крики.

***

Враг отнял у него все.

Он снова отнял у него Лилю, чудом обретенную и чудом же потерянную.

Больше того: Враг отнял у него его жизнь.

Зотов не сомневался в этом и, как только вернулся в центр города, специально вышел в интернет и пробил себя в Гугле.

Нигде ни единого упоминания о профессоре Зотове, восходящем светиле мировой науки, о биопрограммировании, алгоритмах подсознания и прочих штуковинах, запущенных Зотовым в ноосферу.

Зайдя в свою гостиницу, он спросил, не остановился ли здесь профессор Зотов, и получил отрицательный ответ.

Его как бы не существовало. Никакие cogito* не меняли этого факта. Правда у Зотова был бумажник, а в нем — деньги и, что куда более важно, серая пилюля. Паспорт исчез.

________________________

*Сogito ergo sum (лат.) — «Мыслю, следовательно, существую» — афоризм французского философа Рене Декарта. — Прим. авт.

«Да, без паспорта никакое cogito не поможет... Эх ты, вражина! Пилюлю надо было похерить у меня, а не паспорт» — думал Зотов, стараясь не думать слишком громко.

Несмотря на полное фиаско, он вовсе не чувствовал себя проигравшим. Там, на Виа Алегриа, он кое-что понял.

«Заигрался Вражина и маленько выдал себя. Не выдержала душа поэта! Посмотрим теперь, кто кого...»

Он еще не все, далеко не все понимал, но главное вдруг наметилось в нем дрожащей догадкой, и Зотов не пускал ее в сознание, чтобы не спугнуть. Такие мысли нужно думать ТАМ. В мире серой пилюли.

Правда, теперь у Зотова не было ни койки с датчиками, ни лаборатории, ни безотказного Коли. Ничего: игра стоила свеч. За такой куш стоило рискнуть.

С третьего раза он нашел таксиста, понимавшего по-английски, и попросил отвезти его в гостиницу, где не спросят паспорт.

Поднявшись в номер, провонявший грибком, он сел на кушетку и снова прокрутил все в голове.

Отступать было некуда.

Зотов сунул в рот пилюлю и запил ее водой. Потом лег на кушетку, снова удивляясь тому, что почти не боится, и закрыл глаза.

— 3 —

— Ну, чегой опять приперся-то? — нелюбезно осведомилась Наталь Семенна.

— Да вот, карга старая, в твои зенки-то позорные поглядеть пришел, — в тон ей отвичал Зотов, холодея.

— Да ты ебнулся, что ль? Ща вытолкну тебя в запределье — и будешь куковать на Канатчиковой...

— Нос у тебя шибко некрасивый. Коротковат, — задумчиво говорил Зотов, как бы не слушая ее. — Вытянуть бы.

(... Ччерт, нельзя сомневаться. Нельзя. Нельзя!...)

Он на мгновение представил себя Нео, останавливающим пули. Наталь Семенна исходила матом, но Зотов поднапрягся — и она вдруг выключилась. Лиловые накрашенные губы шевелились беззвучно, как у камбалы.

Вытянув руку, Зотов подцепил ногтем кончик ее носа и притянул к себе. Нос тянулся за пальцем, как нитка соплей.

Лицо Наталь Семенны перекособочилось. Зотов поднял другую руку, махнул ей, будто протер воздух тряпкой — и оно смазалось в бурую кашу.

Вокруг заплясали языки пламени, но поздно: Зотов вытирал их невидимой тряпкой, и они исчезали бесследно, и с ними — проходная с мебелью, стенами и потолком. За ними проступал мерцающий хаос — то ли Ничто, то ли Нечто.

Зотов трудился, пока невидимая тряпка не стерла последний остаток паркета. Потом выпрямился, не пуская предательский холодок в сердце, и осмотрелся.

Он стоял на бездне. О том, как это выходит, задумываться было нельзя — он знал это и не задумывался.

Вокруг мерцало Ничто-Нечто, не улавливаясь взглядом: как только тот пытался сфокусироваться на чем-либо — оно тут же ускользало на периферию зрения.

(... Запределье... Что ж. Коль вытер Бабу-Ягу и ее избушку ...  Читать дальше →