Самое важное

Страница: 6 из 8

Михай, вытирая руки полотенцем. — В смысле, вы...

— В смысле, она меня тестировала.

Михай настороженно двинул бровью.

— Но я слышал, что Таша...

— Херня, — сомнения Михая вызвали острый укол злости. — Не знаю, за каким хуем Таше врать, но это была не она.

— Ты уверен? — протянул Михай.

— Абсолютно. А еще я уверен, что твои коктейли токсичны, как спрей от тараканов.

— Мои коктейли а-а-ахуенные!

— Ну да.

— Отдай стакан!

— Да щас...

Наверное, Михай ему не поверил. Горынычу было плевать — он-то знал, чье лицо он тогда видел. И хотел бы — не забыл.

Не отрываясь от шейкера и бутылки с лоснящейся лиловой этикеткой, Михай сказал:

— Ты, главное, не придумывай себе лишнего.

Горыныч поднял голову.

— У неё есть парень, — пояснил Михай. — Мы, правда, не видели его ни разу, но он есть. Валера рассказала Толику, а Толик рассказал мне, а я уточнил у Дианы, не знает ли она чего, а она...

Гребаная стерва. Парень у нее есть, ишь ты...

— К тому же, не завидую я тому, кто ебет кралю с такими загонами. Взять к примеру эти ее платья. Ты видел эти платья? Как вообще можно такое снять? Срезать ножницами?

... губы у стервы были бархатными, как лепестки роз. Это вам не херня из любовных романов, это факт: Горыныч помнил, как ощущаются под пальцами мягкие розовые бутоны. Словно живые.

Валера была такая же: вроде живая, а вроде и нет. Прохладная, словно оторванная от этого мира, отстраненная от его обитателей, затянутая в плотную ткань своих платьев и металл украшений. На таких, как она, стоило вешать предупреждающие знаки: не лезь, не лезь! Не смотри в её сторону, даже не думай о ней! Иначе вопьется тебе в мозги, как заноза, и уже не отпустит...

* * *

Голова не болела.

Болело всё остальное. Что бы там не смешивал Михай, этим действительно можно было травить муравьев.

— Блядь...

— С добрым утром, страна! — голос был бодрый. И женский. И очень знакомый. — Вы что там пили? Дихлофос?

Горыныч накрыл лицо ладонью, загораживаясь от света. А потом осторожно выглянул из-за пальцев. Прямо напротив него стояла Валера. Лиственно-зеленое платье облегало её бедра, утягивая и без того тонкую талию. Одной ногой Валера пыталась попасть в туфлю, упавшую на бок, а руками торопливо застегивала сережки.

— Я... — язык был распухший и еле ворочался. — Что я...

— Нажрался в дюпелину и вел себя как животное, — сообщила Валера.

— Господи, — простонал Горыныч. — Я же... я же не...

Девушка засмеялась. С сережками она уже покончила, подхватила с пола упавшую туфлю и надела её, придержав за каблук.

— Расслабься. Даже по пьяни ты ведешь себя, как выпускник семинарии. Завалился ко мне, отчитал за враньё и сказал, что у меня губы как розы.

Горыныч закрыл лицо руками.

— Прости, я...

—... был бухой, — Валера кивнула и набросила на плечи короткий жакет. — В следующий раз вышвырну к хуям, а не оставлю спать на диване.

— Понял, — Горыныч обреченно кивнул. — Заметано.

— А теперь выметайся, я тороплюсь.

В лабораториях в это время было пустынно, но Горыныч решил, что лучше принять душ и выпить кофе прямо тут, чем тащиться к себе. В одном из «аквариумов» тестировали нового соискателя, и Горыныч задержался, прилипнув лбом к прохладному стеклу. Тестирование напоминало фильм ужасов — биопринтер еще не закончил работу, а если нервные окончания окажутся дефектными, то заканчивать и не будет. У человека на лабораторном столе отсутствовала передняя сторона черепа — мозг был открыт, а глазные яблоки бессмысленно пялились вперед. Руки от локтей и ноги ниже коленей выглядели, как мечта маньяка — распечатанные наполовину, наполненные сосудами и нервными окончаниями, они еще не были укрыты мышцами и кожей. В глубине виднелась белая поверхность костей. Единственное, что было распечатано полностью — область тестирования. Причандалы у соискателя уже были, а черепушка — еще нет.

— Есть отклик.

— Подключаем аппаратуру.

— Поднимаем уровень окситоцина...

Верхом на испытуемом сидела Таша — совершенно голая, с собранными под шапочку волосами и фарфоровой кожей, до скрипа отмытой дезинфицирующим средством. Ни одна волосина, ни единый микроб с её тела не должны были нарушить стерильный покой лаборатории.

— Проводимость в норме.

— Нервные волокна распечатаны без дефектов...

Выходя из «аквариума», Таша коротко взглянула на Горыныча и потуже запахнула халат.

— Ты мне врешь, — сказал Горыныч.

Таша опустила глаза и молча проскользнула мимо него в комнату для переодевания.

* * *

Терпение выглядит, как волос. Очень долго тянется, пружинит в руках, а потом лопнет, словно его и не было.

Терпение Горыныча лопнуло, когда ему во сне вместо девушки, которую он пытался вспомнить, в сотый раз явилась Валера. Улыбнулась своими матовыми, накрашенными персиковой помадой губами, склонила голову и написала на его ладони набор цифр. А потом начала выводить букву «Л» с характерной завитушкой.

Перо царапало кожу, и ощущение было таким реалистичным, что Горыныч, проснувшись, тут же уставился на ладонь.

Надписи не было. Зато были чужие голоса и свет, играющий между стеклянными перегородками. Горыныч встал, кое-как натянул штаны и вышел в гостиную.

— И она такая: упс! А я думала, ты не придешь! А я такой...

— Серьезно? — спросил Горыныч. — В моей квартире? Михай, ну-ка верни мне гостевую карту.

Их было пятеро или шестеро — все «свои», все с коктейлями, расслабленные и смеющиеся. Таша и Диана, Толик и Толик, девушка с грудью, едва втиснутой в облегающее платье... Горыныч не знал её имени.

— Да мы тут пробегали, — радостно сообщил Михай. — А у меня кончился шпанский сироп, и я такой — эй, а не зайти ли к Толяну? Но у Толяна нет шпанского сиропа. И мы сперва заглянули в «Монта бра», а потом нам звонит Таша, и мы такие...

Горыныч направил на Михая руку, словно сжимая пульт от телевизора, и нажал воображаемую кнопку «выкл».

— Стоп, — велел он. — Мне плевать. Вы все, ну-ка напрягли извилины и сказали мне: как вспомнить больше информации о прошлой жизни? Кому-то это удалось?

Таша равнодушно потягивала из бокала что-то густое и белое. Толик и Толик, некрасивые, с резкими ломаными чертами и внимательными глазами, синхронно глянули на Горыныча, приподняв лица. Двинули бровями и заговорили одновременно, перебивая друг друга.

— Да мало кто.

— Раньше бывало.

— Валера вон лет пять помнит, не меньше.

— Или врет.

— Это тебе она врет, а мы с ней душа в душу.

— Нахуй пошел, умник.

— Сосни хорька, педрила. Если я сказал, что помнит, значит, помнит...

Горыныч прицелился пальцем в Толика и его вторую половину.

— Серьезно? — спросил он. — Пять лет из прошлой жизни? Как?

— У нее спроси, — Толики синхронно пожали плечами и, не чокаясь, выпили что-то прозрачное и желейно-густое.

Горыныч наклонил голову и стиснул пальцами виски. Он чувствовал себя, как человек, которому по одному выламывают зубы из челюсти.

— Она ни хера мне не скажет, — процедил он. — Ваша стерва даже не хочет признать, что это она меня тестировала, и хер знает, какие тараканы в голове ей это нашептывают. Может, если я...

Таша допила коктейль и отставила в сторону узкий бокал. Провела подушечкой пальца по губам, липким от напитка.

— Да.

Все оглянулись. Видимо, не ожидали, что она вообще подаст голос.

— Да, — сказала Таша. — Это она тебя тестировала.

Голос у нее был низкий, с сексуальной хрипотцой. Слишком взрослый голос для слишком юного тела.

Горыныч уставился на Ташу, не моргая.

— И? — жадно спросил он. — Зачем она это сделала?

— Это она тебя выбрала, — сказала Таша. Она не отвечала на вопрос — просто рассказывала, глядя куда-то мимо Горыныча. — Тебя не хотели распечатывать — мол, старый образец,...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх