Тридцать три. Часть 20

Будем счастливы! — Борис поднял рюмку. Чокнулись, выпили. И тут же Борис налил по второй.

— Борис, ты и правда, счастливый человек. Вон, какая у тебя прелестная хозяйка. Тонечка, я рад нашему знакомству! Вы очаровательны! За вас!

— Ну, что вы право! — жеманничала, размякшая от комплементов, женщина.

— Так больше никаких «вы»! Пейте-ка друзья мои на брудершафт! — Борис снова булькал бутылкой.

— Боря, ну, куда ты гонишь? Сейчас разогреется и тогда и...

— Нет. Пейте сейчас, а уж потом всё остальное.

Я неловко подсел к Тоне. Завели руки. Борис мне незаметно подмигнул, мол, начинай. Выпили. Я приблизился к её губам и заглянул в глаза. Она ждала, нет, не того, чтобы я формально прикоснулся к её губам, она ждала настоящего поцелуя. Давно зажатое желание заискрилось в её взгляде. А может это просто — водка без закуски? Но я не мучил себя долго такими вопросами. Она мне нравилась, и я уже хотел её. Обхватив её за талию и плечи, я накрыл её губы страстным поцелуем. Пухлые губы сразу ответили и впустили в рот кончик языка, но опомнившись, что здесь ещё и Борис, она отстранилась и боязливо глянула в его сторону.

— Ну, как тебе моя хозяйка? А? — Борис похлопал Тоню по ягодицам.

— Ну, что я могу сказать? Целуется она хорошо.

— Во! Ты бы знал, что она вытворяет в постели?

— Боря! Ну что ты несёшь? Что обо мне человек подумает?

— А мы его сейчас и спросим! Что, ты, Саня, о ней думаешь? Только честно, так есть.

— Боря, зачем ты смущаешь человека?

— Тонечка! Я уже сказал, что вы... ты прелесть, выглядишь очаровательно, не смотря на домашний халатик и отсутствие макияжа. Ты чертовски мила. И я, как в песне, готов повторить — «Ах какая женщина, какая женщина. Мне б такую.»

— Вот! А ты? Что подумает, что подумает? Правильно думает, по-мужски. Эх! Саня! Мне бы твои годы, я б с неё вообще не слезал! Так-то.

Тоня, вся красная, вскочила и выбежала на кухню. Чем-то грохнула, заворчала. Боря подтолкнул, меня, что, мол, сидишь?

— Тоня, тебе помочь?

— Если хочешь? Можешь нарезать хлеба.

— Да, я очень хочу... тебя. — С придыхом шепнул я ей в ухо.

В тесной кухоньке я протиснулся к столу, нарочито прижимаясь к ней и норовя коснуться руками интимных мест. Она не противилась и не возмущалась. Ей нравилось внимание. Кое-как собрав на поднос закуску, я внёс его в комнату. Борис, лёжа на диване, толи спал, толи претворялся.

— Ты, что, Боря, творишь? — злобно зашипел я, — Я не собираюсь заставлять её втихаря изменить тебе. Это подлая подстава. И не претворяйся, что спишь. Если хочешь, доставить ей плотское удовольствие, то ты должен настроить её. Я — это всего лишь забавная игрушка, которую ты принёс ей, чтобы она поиграла ей вместе с тобой. Моя задача — чтобы ей эта игрушка понравилась, а не была навязана строгим мужем, папой, или кем ещё. Играть нужно с удовольствием и всем, втроём. Вставай. Иди на кухню и помоги принести горячее. А за одно потискай её немного. Она ведь под халатиком голенькая? Так?

Борис хмыкнул, встал.

— Игрушка? Говоришь? Ха! Хорошо придумал. Что? Уже пощупал?

— Нет, но догадался, и с удовольствием пощупаю. Так, что спеши, будь первым.

Я расставлял закуску, а с кухни доносилось воркование и смех. Я снял свитер. Раскрасневшаяся пара вышла из кухни с яствами в руках и желанием в глазах. Выпили «под горячее». Время было позднее, разводить долгие игры мне не хотелось, и я предложил сыграть в старую добрую «бутылочку». Борис подхватил предложение сразу. Заминка Тони, скорее, женская хитрость. Сели на пол. Рассохшиеся доски под ковром, бугрились, и бутылка практически постоянно указывала то на меня, то на Бориса. Когда мы лишились последних вещей, трусов, мы оба встали перед ней с повисшими причиндалами.

— Мы проигрались в пух и прах. Приказывай, госпожа.

— Будем играть дальше, на желания.

Первым выполнял желание, её желание Борис.

— Милый, сними с меня халат.

Второе желание Борис загадал мне.

— Саша, сними с Тони рубашку.

Кольцо с гранаты сорвано, осталось отпустить чеку.

— Тоня, возьми Сашин член в рот.

Взрыв! Больше не было преград и условностей, была неуёмная оргия, в которой никому не удалось сачкануть. Мы с Борисом, дядька, оказался совсем уж не таким импотентом, как на себя наговаривал, а на удивление «стойким», драли Тоню во все дырки и по очереди и хором. Застоявшееся либидо женщины проснулось, и заставило её кончать многократно, истязая тело судорожными спазмами, но она поднимала ртом наши измождённые члены и заставляла трахать себя снова и снова. Наконец, стащив на пол одеяла и подушки, мы уставшие, но довольные, облапив её с двух сторон, уснули.